Вивиана Ипарагирре де лас Кассас - Принц из серебра и золота [litres]

– Ты знаешь, что я переживал за тебя, София? Я думал, что навсегда потерял тебя.

Я замерла, когда его зеленые глаза сверкнули, прежде чем он с надеждой прижался своими губами к моим. Они были требовательными и грубыми, вызвали у меня отвращение.

Я резко вывернулась из его хватки и подняла руку, оставившую на его щеке пылающий красный отпечаток.

– Что на тебя нашло?!

С хрипом его голова повернулась в сторону, а медная рука накрыла то место, по которому я ударила. Сердито фыркнув, он посмотрел на меня и в конце концов кивнул. Губы его при этом крепко сжались, словно он пытался выдавить слова, которые могли еще сильнее ранить меня.

– Мы друзья, Элиа! Ни больше, но и ни меньше! Ты действительно думал, что это когда-нибудь изменится? Ты сумасшедший! Совершенно сумасшедший!

– После всего, что я для тебя сделал… – произнес он и исчез в тени лошадей. В тени ночи.

Дрожа от вынужденного поцелуя, который накрыл мои губы, я столкнулась с остекленевшими глазами Яны. Я знала, что она чувствовала к Элиа. «Знала об этом все эти годы», – сказал тихий голос в моей голове.

– Прости, – прошептала я и тоже отошла. Прислонилась к покоящемуся телу своей лошади и укрыла нас одеялом.

Элиа был прав – я не радовалась так, как должна была. Слишком много было связано с воспоминаниями, которые золотом окружили мое запястье.

Их лица не отпускали меня. Их тихое пение, смешавшее мое имя с ветром.

Все, что шло не так в этом королевстве.

Это правда, что на мою силу влияли эмоции. Я хранила ее и отдавалась ей, снова и снова переживая тот момент, когда Элиа поцеловал Софию.

Было больно. Гораздо больнее, чем все остальное, что я когда-либо испытывала на собственном теле. Как будто мое сердце окружали заостренные камни, которые медленно и мучительно вонзались в меня. Напоминали, как ужасно было любить Элиа. Я больше не хотела этого.

Сила струилась сквозь мои пальцы, вызывая небольшой вихрь, поднимающий пыль пустыни. Я знала, что если бы позволила выйти этому чувству полностью, этот ураган был бы настолько силен, что смог бы проглотить все. Но мне удалось обуздать свои чувства. Упаковать их в сверток и завязать толстой веревкой.

Это имело тот же эффект, что и давящая повязка, останавливающая кровоточащую рану. Но все равно больно, как туго ни завязывай вокруг нее веревки.

София и Элиа уже спали. Только я все еще бодрствовала и смотрела на танец огня, который, извиваясь, тянулся вихрем к небу.

Великолепная картина, напомнившая мне пламенную танцовщицу в длинном одеянии, размахивающую юбкой.

Я вновь подняла руки. На этот раз изогнула огонь дугой, пока он не сформировал почти круг. И снова я подумала об их поцелуе, рискуя сорваться из-за этого. Тихие слезы побежали по щеке, и я подняла руку еще немного, чтобы вернуть огонь в исходную форму. Но вопреки ожиданиям, пламя становилось все больше, пока с потрескиванием не рассыпалось на синие искры. Я погрузила нас во тьму. Лишь луна освещала море песка вокруг нас. Сердце бешено пульсировало в груди, и я сжала руками подпол. Что я только что сделала? На что еще были способны эти руки?

– Это было невероятно, – прошептала София, глядя на меня широко раскрытыми глазами. Ее глаза, казалось, сверкали даже в этом свете. Ярче и красивее любой звезды на небе. Я стиснула зубы и вытерла предательски заплаканное лицо.

– Пустяки, – проворчала я и плотнее укуталась в одеяло.

– Ты – сельтер! – произнесла она все еще изумленная. – Почему ты мне ничего не говорила?

– До недавнего времени я и сама этого не знала, – призналась я и объявила этот разговор законченным, пожелав ей спокойной ночи.

– Ты должна мне об этом рассказать! – взволнованно настаивала она, подползая ко мне на коленях.

– Нечего рассказывать.

– Как открылся твой дар? После… стольких лет?

– Я не в настроении говорить об этом, София. Я совсем без сил.

– Так вы попали в город, я права? – не сдавалась она. Если она чего-то хотела, то всегда за это боролась или бесконечно долго досаждала.

– Ты не успокоишься, – закатив глаза, заметила я, но не смогла сдержать робкой улыбки, которая скользнула по моим губам, когда я вспомнила, как мы лежали и разговаривали ночами в ее повозке.

Казалось, прошли годы, отдалившие нас от людей, которыми мы когда-то были.

Так что я просто кивнула и обхватила колени руками. Когда я говорила, то смотрела на синие угли костра. Она делала то же самое и слушала, пока я рассказывала об Иване. О моем отце, от которого я унаследовала это проклятие, и о моих страхах, которые я едва ли могла описать.

– Я боюсь, что он меня изменит… этот дар. Я даже не знаю, когда он проявится. Если бы я не сорвалась… тогда… – наконец призналась я, осознав, чего я на самом деле боялась и ненавидела одинаково. Я не знала, когда он мог проявиться. И смогу ли я контролировать его. Мне повезло, что парящий кинжал не перерезал моментально Ивану горло, что огонь в катакомбах не сжег Элиа и что этот огонь погас голубыми искрами.

Я не могла ни контролировать его, ни вызывать. Я была рабыней своих чувств, которые пыталась подавить все эти годы.

– Ты должна тренироваться, – решительно заключила София. – Ты сможешь его контролировать.

– Я не хочу ничего контролировать. Я не хочу этот дар.

– Король тоже сельтер, – призналась она и я услышала страх в ее сдавленном голосе. – Он могущественный сельтер. И неудержимый.

Я подползла к ней чуть ближе и положила руку на ее плечо. Потом она сломалась. Наследница семьи Рей, которая всегда была воительницей, плакала у меня на руках, пока рассказывала обо всем. О бесконечных днях в неволе. О поцелуях, обжигающих ее губы и заставляющих ее молчать. О брызнувшей крови и отрубленных руках.

Детские руки. Катившаяся голова. Я плакала вместе с ней. Плакала о жестоких воспоминаниях, которые уже никогда не отпустят ее. И плакала о горе, которое медленно разрывало ее сердце.

– Ты… любишь этого принца? – Я видела их поцелуй. Короткий, но такой крепкий, что можно было ухватиться за эту ленту между ними.

– Кто может говорить о любви, когда в этом мире так много ненависти? – ее встречный вопрос. И все же я знала, что она оставила свое сердце в Медном Городе, пусть там с ней случилось так много плохого.

– Принц отпустил тебя из-за любви. Более прекрасного подарка он не мог тебе дать, – попыталась ее подбодрить. Он так любил ее. Рисковал своей жизнью ради нее.

Его план был хорош, стратегическим и легко осуществимым. И все же он был опасным. Он хотел, чтобы это выглядело как похищение. Это означало, что София должна была где-то быть. Мертвой или живой. Я содрогнулась.