Вивиана Ипарагирре де лас Кассас - Принц из серебра и золота [litres]

« Ты подонок », – прочитал я в ее льдисто-голубых глазах. Он никогда бы не отнял у нее достоинство.

Она закричала на него. Булькающие, скрежещущие звуки, покидавшие ее горло. Они были так полны гнева и отвращения, что это заставило меня вздрогнуть. Люциус пренебрежительно рассмеялся.

– Что, не можешь говорить? – его голос прозвучал отвратительно. Я подавил рычание и продолжил сопротивляться силе, которая крепко держала меня.

– К сожалению, ты видела то, чего не должна была, Айделина. Ты всегда была для меня хорошо рабочей силой. – Это звучало больше как насмешка, нежели объяснение.

Она сжала закованные в цепи руки и посмотрела на меня. Одним взглядом она открыла мне правду. Правду, которую скрывала столько месяцев. Я увидел израненную шею отца, коварно задушенную невидимыми руками во сне. И после я увидел веревку, которую обмотали вокруг него, чтобы выглядело так, будто он повесился сам. Я видел, как он пролетел по воздуху и был прикреплен к стойке кровати. Остывшее тело.

– Я не отпущу тебя , – сказала она и протянула ко мне руки. Ее прикосновение было мимолетным, и меня пронзила сильная дрожь, когда сила начала неистово дергать за мои мышцы. – Это не твоя вина .

– Покончи с этой наигранной гордостью, отруби ей голову!

– Нет, – закричал я и услышал испуганный звук, вырвавшийся из ее горла.

Ее крик заглушил лезвие меча. Быстрая, хоть и мучительная смерть. Смерть, которая окрасила меня кровью. Оглушительные слезы стекали по моему телу, пока не впитались в ткань моей одежды… и никогда больше не уйдут. Боль переполняла меня. Руки горели. Но еще сильнее горело мое сердце. Пламя охватило его, когда я посмотрел в самодовольное лицо брата. В стальные серые глаза. Те же глаза, которые принадлежали моему отцу, королю из стали.

– Это было великолепное представление, господа! А теперь перейдем к очередному оглашению. Еще одно наказание, которое станет наглядным уроком. Все должны это увидеть! Все!

Он подплыл ко мне, переехав через одну из двух отрубленных голов, утонувших в крови.

– Это было только начало, брат, – сказал он, скривив белоснежные губы. – Ты знаешь, что сделал. Совсем скоро Саманта найдет и вернет тебе мой подарок. Иначе ты будешь убивать и других своих друзей, пока от тебя ничего не останется! Ах, я знаю, – сочувственно вздохнул он, медленно проводя по моим залитым кровью волосам. – Определить собственную судьбу проще. Но это больше не в твоих руках! Как моя никогда не была в моих.

– И поэтому отец должен был умереть? – спросил я со слезами на глазах, раскаиваясь в том, что проявил слабость, которая, казалось, делала его только сильнее. Удовлетворенно усмехнувшись, он приложил пальцы к подбородку.

– Никто никогда больше не сможет доказать это, брат, но я хочу быть честным с тобой. – Его ангельское лицо превратилось в бесстрастную маску. Теперь он шептал мне прямо на ухо. Его такое тяжелое дыхание. Такое ледяное. – Мне нравилось сжимать его горло. Мне хотелось сделать это своими руками, чтобы он смог взглянуть на меня в последний раз. Чтобы увидел, кто обладает большей силой. Он был глуп, брат. Он просто недооценил меня. Я никогда не был чудовищем. Он сделал меня таким. Я неуязвим, Эрик. У меня нет слабостей.

– Нет, у тебя она есть, – дрожа, произнес я. – София – твоя слабость, только она.

Он отстранился от меня и вытер с щеки кровь, что стекала по моим волосам.

« Король из крови и смерти », – подумал я. Он был таким ужасным, даже более ужасным, чем я думал.

– Уведите его… Я больше не могу видеть эту отвратительную физиономию!

Внизу, в катакомбах, были клетки, которые никогда не видели света. Там он запер меня и мучил голодом и призраками, которые теперь уже никогда не отпустят меня.

– Ты мерзавец! – закричал я, когда меня заковали в цепи. Мои собственные люди, которых я обучал. Он и правда был чудовищем. – Чудовище !

Люциус рассмеялся. Смеялся так громко, что мне показалось, будто внизу, под слоями влажных камней, его еще можно слышать.

« Я видела, как София танцевала со смертью », – слышала я голос Зан Захрай, когда наш наследник семьи Леан не соглашался с распоряжением старейшины. Ее слова были такими же, как и в тот вечер, когда два наследника заперли Софию в повозке против ее воли.

Они не могли изменить судьбу. Никто не мог этого сделать, если строки написаны давно. Теперь это понял и Элиа. Я подслушивала, стоя у повозки Захрай и разминая руки.

– Она умрет.

– Однажды мы все умрем, – раздался ответ наследника. Слова наследницы Рей, которая стояла рядом со мной и пустым взглядом смотрела на деревянную дверь.

– Ты потеряешь ее, если не отпустишь, – сказала я Элиа, когда тот выступил против желания спасти принца и его друзей. И это он знал совершенно ясно.

Но все понимали, что ее уже не спасти. Ее сердце в плену и больше никогда не будет свободно.

– Он справится, – я попыталась подбодрить Софию. Она механически кивнула, уставившись сквозь меня.

– Я поеду одна, если она не отпустит меня. – Я знала это.

– А наш народ? Что будет с ним, если не останется наследников? Я стара, Элиа. Я не справлюсь одна. – Зан Захрай была вне себя. Я видела ее перед своим мысленным взором. Дряблые руки подняты к небу. Дрожащие губы. И широко распахнутые глаза. Эти проницательные глаза, видевшие будущее в темных туманах перед собой.

– Этот народ или сломается, или выживет без нас. – Какая безрассудная мысль, мрачно подумала я. Но это правда. Наследник семейства Леан наконец-то использовал свою голову и задумался. Мы, стэндлеры, никогда не станем собой, если не покончим с этим безобразием в Медном городе. Король по-прежнему будет подстерегать нас в тени. И если он смог послать к нам беззащитную женщину и угрожать, то и триста воинов смогли бы разыскать и отнять у нас все, что держало в этой жизни.

Я слышала, как фыркнула Зан Захрай. Безмолвный знак, что она отпустит нас, даже если это ей не по душе.

– Пусть призраки прошлого охраняют вас, – сказала она, распахивая дверь и глядя на Софию, которая гордо вздернула подбородок.

Она сжала руку в кулак, поцеловала его и прижала к сердцу. Я сделала то же самое и послала наши желания на небо. Я отвела взгляд, когда увидела слезы, стекающие по щекам Зан Захрай.

Прощание было коротким; слезы наших людей выдавали то, что происходило у них внутри. Но они продолжат существовать. С или без семьи Леан или семьи Рей, двух семьей-основателей, которые несли традицию в своих сердцах. Наши цвета не пропали бы. Пока дул ветер, жили и стэндлеры. «Мы были паразитами», – думала я, глядя на слезы, растекающиеся по их лицам. Амы, Сабьи и детей.

– Останься, Элиа! Пожалуйста, останься, – призывала Зан Захрай, хоть и знала, что Элиа нельзя было вразумить. Особенно когда речь шла о Софии.