Вивиана Ипарагирре де лас Кассас - Принц из серебра и золота [litres]

Я оседлала коня и пристегнула к ремню седла дорожную сумку королевского солдата. Иван протянул мне кинжал, который я с кивком вложила в ножны моего пояса.

– Медная заточка, – сказал он, проводя рукой по щетине. Я знала, что это значило. Иван рассказал мне о своих днях в Тумбаре и, кроме того, доверил свое самое большое сокровище. Король из Купфоа был бы не единственным, кто с помощью этого клинка мог превратить все в медь и олово.

– Ты знаешь, о чем должна думать, – напомнил он мне, и мы оба кивнули. Он обучал меня последние две недели. Я была еще не настолько хороша, чтобы осмелиться сразиться с опытным сельтером, но все-таки достаточно хороша, чтобы хотя бы удивить его. Ведь кто рассчитывал на то, что еще один сельтер будет наблюдать за казнью принца. Нам оставалось пять дней до конца месяца. Я с трудом сглотнула, когда прошлое догнало меня. Те тени голубого света, которые преследовали меня в потайных проходах Медного города.

Скрепя сердце я выполняла инструкции Ивана.

Собери силу, направь силу, выдохни силу, как она вдыхает тебя .

– Если все пойдет не по плану… Я перережу ему горло, когда он приблизится к нашей наследнице, – сказала я, похлопывая коня по шее. Глухой удар сотряс огромное тело. Приятное ощущение, которое напомнило мне о бубнах и музыке нашего народа.

– Я имею в виду, что ты должна позаботиться о себе, Яна.

– До сих пор я все пережила. Сорняк не исчезнет.

– Пф-ф. Сорняк, – сказал Иван и серьезно посмотрел на меня. Как я ненавидела этот взгляд все эти годы, а теперь он стал всем, что у меня осталось. Всем, чем я когда-то была. – Ты знаешь, что в тебе прячется гораздо большее.

– Ген убийцы от моего родителя?

– Нет, – тихо ответил Иван, вновь покачав головой. Он указал указательным пальцем на лоб, а затем на левую половину груди. – У тебя есть ум своего отца. И тактическое мышление. И сердце своей матери.

– Мило, если бы не тот факт, что мой отец был проклятым мерзавцем.

– Он не всегда был таким, – сказал Иван и положил серую руку мне на плечо. – Я просто хочу, чтобы ты знала, у тебя есть задача. И народ, который хочет твоего возращения. Ты была так далеко… – Я понимала, что он имел в виду. По ночам он рассказывал мне об этом, но я не могла в это поверить. Было больно. Каждая история пульсировала по моим венам. И некая уверенность в том, что мое будущее может быть далеко отсюда. Задача, которую шепнула мне моя кровь.

Я прикусила внутреннюю сторону щеки, пока не почувствовала вкус крови, и кивнула ему на прощание. Сейчас не время для сентиментальности. Я должна была спасти жизнь. Особенно потому, что его кровь прилипла к моим пальцам, даже если это была не моя вина. Можно ли унаследовать кровавый долг? Я стиснула зубы, вспомнив его глаза. Такие наивные и доверчивые.

Но при этом такие пронизывающие, что у меня, казалось, кровь стыла в жилах. Без сомнения. Фриолец был когда-то одним из детей-солдат, которыми управляли в Тумбаре.

Таранс.

– Давай, пошли, – язвительно сказала я медной жительнице, которую резким движением своей сельтерской руки подбросила в воздух и посадила на свою лошадь. Она раздраженно захрипела, что не мешало ей энергично выкрикивать ругательства в мою сторону, хотя дыхание обжигало ее горло. Мы ехали верхом на трех лошадях. Они еще будут полезны нашему народу.

– Око за око. – Так всегда было, и я пожала плечами, когда повернулась к ней на лошади и кивнула своим попутчикам. Элиа вооружился кинжалами. София представляла собой подобие воительницы с накрашенными черным глазами, что скрывало их красноту.

« Боль – самое сильно оружие », – слышала я голос Ивана.

Боль и печаль. Потому что эти чувства могли изменить все. Все. Сельтерская сила покалывала в моих пальцах, когда я схватила поводья и устремилась навстречу пыльному горизонту. Игра золотого и красного смешалась на безоблачном небе. Приближался новый день. Поле битвы из красок на полотне.

Осталось всего пять дней, чтобы совершить невозможное.

Пыль взметнулась, когда мы тронулись в путь. Я не оглянулась, потому что после этого дня стэндлеры никогда больше не будут моей семьей.

Моя настоящая семья – в Тумбаре. Разбросанная и уничтоженная войной. И она ждала, пока ее истинная принцесса вернется домой.

Дочь адского короля Тумбары. Того, кто похищал и порабощал детей, пока не сбежал, как канализационная крыса, и не утонул, как трус.

Но Яна не была трусихой. Нет, я не была трусихой. Осознание этой невероятной истории все еще заставляло меня терять дар речи. Я слушала голос Ивана, который мне все объяснил. Заверил во всем. Встряхнул все, что было давно потеряно.

Я не хотела признавать, что была той, кем он меня считал. Но все это имело смысл.

Я была принцессой Яной с просторов Тумбары. И я освобожу Таранса, ребенка-солдата, даже если это – последнее, что я сделаю.

Мы остановились только для того, чтобы дать нашим лошадям отдохнуть. Даже тогда мы почти не разговаривали и ели сухари в свете костра, который напоминал нам о стэндлерах. София позволила пламени плавать в ее ладони, как будто могла увидеть в нем то, что случилось с ее принцем. Элиа, наоборот, рассекал песок своими кинжалами. А Саманта сердито смотрела на него, когда ей надоел звук песка, в который вонзались клинки.

– Что теперь? – огрызнулась она. Ее волосы спутались от ветра. Я предложила ей один из своих платков, который она отпихнула грубым жестом. София же игнорировала ее и молча закипала, когда Саманта снова получала свои пять минут. Она была такой самовлюбленной женщиной, что даже я предпочла бы заткнуть ей рот. – Вы же не хотите в самом деле просто зайти туда!

– Теперь ты беспокоишься о нас? – рассмеялась София. Но я знала, что Саманта беспокоилась не о нас. Она беспокоилась о том, что ей не удастся вовремя спасти брата и что король не выполнит свою часть соглашения: она должна привести ему Софию, чтобы спасти жизни Кайрона и Таранса.

– У меня есть приглашение, – сухо сказала София и даже не взглянула на нее поверх своего огненного шара. – Если я приму его, то выполню твою часть сделки. Ты вернешь своего брата, и я больше не буду у тебя в долгу.

– Да, а остальные? Они могут все испортить.

Я закатила глаза и позволила песку просочиться сквозь пальцы. У нас оставалось еще четыре дня, а наш план вряд ли можно было назвать таковым. У нас не было плана, мы полагались на интуицию. А София сыграет роль приманки.

Но как только окажется, что король не выполнил свое обещание, мы с Элиа вмешаемся – если вообще можно считать Элиа оружием.

Я не смотрела на него. Слишком много боли в моей груди, когда я видела его взгляд, направленный на Софию. И слишком сильно мне пришлось бороться с этим чувством внутри себя. То самое чувство, которым я вызывала свою силу. Печально, но это было так.