Павел Корнев - Свита Мертвеца [сборник] [СИ с издательской обложкой]

Я подбежал к пролому и увидел, что земля за крепостными стенами усыпана костями и разорванными на куски доспехами. Тут же на груди ворохнулся врученный жрицей амулет, по спине пробежала короткая дрожь, но и только. Как видно, с этой стороны подходы прикрывали какие-то совсем уж сильные чары.

Стараясь не наступать на останки и не хрустеть ломкими костями, я миновал это жуткое место, и тут же в затянутом дымом небе возникло несколько алых искорок, которые неслись к городу по пологой дуге, стремительно увеличиваясь в размерах. Один из косматых огненных шаров вдруг погас, другой пролетел над башней Власти, грохнулся в степи и покатился, сметая все на своем пути и оставляя следом пламенеющую дорожку. Третий? Третий рухнул на крыши домов, и там полыхнуло так, что стало больно глазам.

Я помотал головой, скользнул в невидимость и побежал к едва проглядывавшему в дымной пелене погосту. Теперь тот был неплохо укреплен, по всем четырем углам возвышались сторожевые башни, а из-за каменных стен слышалось заунывное пение. Как видно, это был один из рубежей обороны, но амулет явно обладал системой распознавания «свой-чужой», и меня не тронули.

А дальше раскинулась степь. Выжженная, затянутая дымом, пустая. Насколько хватало взгляда, всюду там была лишь одна серость. Серость. Серость. Серость. И ничего, кроме нее, разве что черными пятнами выделялись участки расплавленной почвы.

Башня? От нее осталась груда закопченных камней, но такое укрытие было лучше, чем никакое, поэтому туда я и направился, разумно решив не торчать на всеобщем обозрении. Без особого труда мне удалось забраться на вершину оставшихся от строения развалин и устроиться в тени перекошенной плиты. Со стороны меня заметно не было, я же видел всех; из поля зрения выпадал только овраг, да и то лишь частично.

Хорошее место. Удачное. Вот только сколько ни сидел среди обломков, ровным счетом ничего не происходило. Напрасно я вглядывался в затянувший голую степь дым, нигде там не было видно даже намека на движение. Другое дело — город! Небо над ним беспрестанно озаряли всполохи и зарницы, доносились гулкие отзвуки взрывов, накатывала дрожь земли. Поневоле закралось подозрение, что Изабелла отослала меня сюда, лишь бы не путался под ногами.

Я даже проверил амулет, но нет — он и в самом деле позволял связаться с кем-то, кто координировал оборону города. И это было просто здорово, потому как некоторое время спустя в клубах дыма возникло несколько едва заметных точек. Постепенно они увеличились в размерах, и получилось различить звено драконов; тех сопровождали с десяток грифонов и пегасов, несших на себе седоков.

Светлые! Драконы мчались над самой землей, дабы как можно дольше оставаться вне поля зрения защитников города. Поднимаемая взмахами могучих крыльев пыль смешивалась с дымом и растворялась во всеобщей серости, и, если б не я, а точнее — не направившая меня сюда Изабелла, этот маневр вполне мог увенчаться успехом.

Амулет сработал должным образом, и сразу возникло ощущение, будто кто-то другой смотрит на мир моими глазами. Почти сразу чужое присутствие сгинуло, а где-то в невозможной выси небо вдруг прочертили ослепительные росчерки силовых линий. Они вспороли пространство крест-накрест, сложились в гигантскую сеть и рухнули вниз, прямо на спешивших к городу светлых.

Драконы ускорились, пегасы и грифоны прыснули в разные стороны, словно перепуганные рыбешки. В следующий миг на них упали защитные чары. Грохнуло! Над землей взметнулись клубы пыли и песка, а затем из взбесившейся серости начали вырываться уцелевшие крылатые рептилии. Одна! Другая! Третья!

Драконы резко набрали высоту, вслед за ними потянулись избежавшие магического удара пегасы и грифоны. И тогда на погосте вдруг что-то затрещало, и в небо взмыли два десятка каменных горгулий. Были твари неровно-ломаными, но шустрыми, их окутывала пелена едва заметного муара.

С неба посыпались стрелы и начали бить огненные лучи, два или три каменных создания развалились на куски и рухнули в степь, но остальные настигли светлых, с ходу облепили одного из драконов, повисли на нем неподъемным грузом, потянули вниз. Тот не удержался, сорвался в крутое пике, и земля содрогнулась от мощного взрыва, во все стороны расплескалось ослепительно-белое пламя.

Два уцелевших дракона ринулись на город; первый невесть с чего взорвался прямо в воздухе, зато второй пронесся над домами, поливая крыши, дворы и улицы струей всепожирающего пламени. Начались пожары, и воодушевленные успехом светлые заложили крутой вираж, намереваясь пойти на второй заход, но снизу ударили сразу несколько багряных лучей, они искривились, будто щупальца, обвили дракона и сдернули его с небес. Меж домов прогремел оглушительный взрыв. Вот это я понимаю — размах!

Я так увлекся наблюдением за небесной баталией, что даже не заметил, как в клубивших над землей дыму и пыли возникли стройные фигуры в неброских серых халатах.

Спасло развитое уклонение. Короткая тяжелая стрела должна была войти точно в глазницу, но тело само собой распрямилось, и я головой вниз полетел с груды камней, кувырком через плечо погасил скорость и сразу отскочил в сторону, одновременно укрываясь в тенях.

Получен урон: 65 [146/211]

Массивный наконечник легко прошил кожаный доспех и глубоко вошел в плечо. Вспыхнули в глазах и закружили хоровод ослепительные всполохи звезд, но я пересилил боль и метнулся прочь. Наперерез тут же скользнула тень, эльф-лазутчик ударил саблей в ноги, промахнулся и обманным движением полоснул по боку. Лезвие распороло вываренную кожу, торс расчертила огненная полоса.

У меня вырвался сдавленный сип, и сразу тренькнул лук. На этот раз я отбил стрелу, ловко подставив черный клинок кинжала, а следом атаковал лазутчика, но удар вышел на редкость бестолковым. Эльф легко уклонился и едва не раскроил мне голову ответным замахом.

В отличие от лучника и лазутчика простые бойцы меня толком не видели и в схватку не лезли, они лишь разошлись, отрезая возможные пути к отступлению. Сомнений в победе товарища никто из них не испытывал.

Проклятье! Да я и сам прекрасно осознавал, что лазутчик — слишком сильный противник, и шансов одолеть его попросту нет. Оставалось лишь сигануть в овраг и попытаться затеряться там, но для этого требовалось разорвать дистанцию, не подставившись при этом под выстрел лучника. Спустя пять ударов лихорадочно бившегося сердца меня зацепили второй раз. В глазах потемнело, и я уже из последних сил пытался запутать противника, дабы, если и не сбежать, то хотя бы напоследок отквитаться, пустив лазутчику кровь. Тщетно! Штраф к схватке в открытом бою делал меня попросту беспомощным.