Эмили Дункан - Благословенные монстры [litres]

– И почему я еще не сбежала?

– Чтобы лишиться моей изысканной компании? Ты бы так не поступила.

Катя наклонилась, чтобы поцеловать ее в щеку, и Остия страдальчески закатила глаза, но, как только транавийка отвернулась, чтобы пойти вслед за Виктором, на ее губах расцвела мечтательная улыбка. Париджахан явно не хотела расставаться с Надей, но царевна не хотела слышать никаких возражений.

– Учитывая нынешнее состояние твоей страны, последнее, что мне нужно, – это послания от Траваша, который требует вернуть тебя обратно, – объяснила Катя. В конце концов, рассерженная Париджахан последовала за Виктором и Рашидом.

– Мы остановимся во дворце? – пискнула Надя, еле поспевая за Катей.

– Очевидно, – бросила царевна, обернувшись через плечо.

Почему Надя тоже не могла остаться у Виктора? Ей не нравились дворцы. Очень большие, очень многолюдные, а еще в них очень легко заблудиться.

Как и весь остальной город, дворец был сделан из дерева, но своими размерами превосходил все, что Надя когда-либо видела, даже дворец в Гражике. К тому же он был выкрашен в яркие цвета, с высокими арками и большими куполами.

Надя пришла в себя, когда Катя уже пересекла половину двора. Подбежав к царевне, она увидела, как прямо на них несутся две восторженные, худые собаки с тонкими мордами. Они повалили Катю на землю, и Надя сделала шаг назад, не понимая, что это было: дружественное приветствие или попытка съесть царевну заживо. Она решила держаться на расстоянии, но вдруг одна из собак бросилась к ней.

– Он хочет поздороваться! – крикнула Катя, пока вторая собака облизывала ей лицо.

Надя осторожно погладила пса, который никак не мог усидеть на месте. Когда он печально заскулил, девушка рассмеялась и села на землю, чтобы позволить зверю поздороваться, как он хотел.

– Это Бархат, а это Грозный.

Надя нахмурилась:

– Грозный?

– Он просто ужасен, – радостно объяснила Катя, взъерошив собачью шерсть. – Так, а ну-ка оставь ее в покое, – сказала она, оттаскивая Бархата от Нади. – Я уверена, что вам, мальчики, все равно не положено здесь находиться.

– Vashnya Delich’niy, мы вас не ждали! – высокая женщина со строгими манерами и длинной светлой косой направлялась к ним с другой стороны двора. Ее летник был самым роскошным из всех, что Надя когда-либо видела. Темно-бордовый, с вышивкой и меховыми манжетами. Ее кокошник выглядел довольно скромно, но Надя подозревала, что он просто предназначался для повседневной носки. И хотя головной убор незнакомки не украшали драгоценныеи камни, его кремовая ткань была искусно расшита алой нитью.

Надя поднялась на ноги и с благодарностью погладила одну из собак, которая снова подошла к ней. Так она чувствовала себя более защищенной. Катя взглянула на Надину руку, затянутую в перчатку, и на ее лице промелькнуло облегчение.

Надя не собиралась отправляться на костер в первый же день. Она еще даже не успела посмотреть столицу.

– Ирина, dozleyena, – сказала Катя. Она прищурилась на свету, который отражался от белых камней внутреннего двора. – Я хотела отправить сообщение, но потеряла весь свой отряд где-то в восточных провинциях.

В Надиной голове тут же пронеслось воспоминание о том, как Малахия с притворной скромностью рассказывал транавийскому солдату, что он потерял свой отряд в горах. Она постаралась отмахнуться от этой мысли.

Женщина приподняла бровь:

– Уверена, вы сделали все возможное. Вашего отца здесь нет.

На лице Кати промелькнула странная эмоция. Надя не могла ее разобрать, но это напомнило ей о том, как менялось выражение Серефина, когда кто-то упоминал его отца.

– Нет? – в голосе Кати впервые слышалась неуверенность.

– Он отправился в Торвишк и вернется только через несколько недель.

Катя вздохнула:

– К источникам?

Женщина кивнула.

– Как он себя чувствует?

– Вы же знаете, что этот разговор не предназначен для чужих ушей.

Катя ненадолго замолчала, прежде чем продолжить:

– Ах да, Ирина. Это… – она едва заметно запнулась, – Надежда.

Женщина пренебрежительно кивнула. Надя вздернула подбородок, отказываясь сжиматься от страха и стеснения. Она знала, что видела эта женщина. Ее платье порвалось у самого воротника, красный пояс потемнел от грязи, а зипун был распахнут, несмотря на холод. На ней не было платка, под которым можно было бы скрыть самую обыкновенную, растрепанную косу. Она выглядела измученной, и на ее коже желтели синяки. Вряд ли эта маленькая, сломленная девочка походила на великую спасительницу целой страны.

Только теперь Надя сообразила, что Катя не назвала женщине ее полного имени. Ирина понятия не имела, кто она такая. Она растерянно моргнула, но Катя уже неслась вперед.

– Надя, это Ирина Черникова, она следит за тем, чтобы все здесь не сгорело дотла прямо у нас на глазах.

– Именно так, если выражаться простым языком, – сказала Ирина. Она слегка кивнула Наде: – Что ж, следуйте за мной.

Надя была удивлена, что женщина не пожелала узнать ее полное имя, но все же последовала за ней во дворец.

Где ее тут же сбили с ног.

– Наденька!

Наде не потребовалось ни секунды, чтобы узнать этот запах яблок и благовоний, и ее глаза тут же наполнились слезами.

– О боги, Аннушка, – она крепко обняла монахиню, уткнувшись лицом в ее шею. – Я уже и не надеялась снова тебя увидеть.

Анна отстранилась и со слезами на глазах коснулась Надиных волос, лица, а затем взяла ее за руки.

– Ты вернулась. Я даже не думала… мы слышали, что ты сделала, но потом все потемнело, и я подумала… я подумала, что тебя больше нет, – она схватила Надю и снова притянула ее к себе. – Я так по тебе скучала.

– Я тоже по тебе скучала, – тихо сказала Надя дрожащим голосом. Это окончательно ее сломило. Радость, которую она испытала при виде Анны, померкла при одной лишь мысли о том, что ей придется рассказать обо всем. Она помнила, как плохо прошла встреча с Костей, и ей сложно было представить, что монахиня отреагирует как-то иначе.

– Ох, ты, наверное, очень устала. Тебе нужно поскорее найти твою комнату, а я тебя отвлекаю.

Надя неохотно отпустила Анну. Монахиня встала и протянула руки, чтобы поднять Надю на ноги. Девушка бросила хмурый взгляд на ее перчатку, которая скрывала только одну руку, но ничего не сказала.

Ее волосы покрывал платок, украшенный железными височными кольцами. Анна пристально посмотрела ей прямо в глаза, и Надя ждала, что ее лицо дрогнет при виде Надиного усталого взгляда, но монахиня только улыбнулась и прижалась лбом к ее лбу.

– Я хочу услышать все.

– Аннушка…

– Даже самое плохое, Надя. Я… что ж, за последнее время столько всего произошло. Кажется, меня уже ничем не удивишь.