Эмили Дункан - Благословенные монстры [litres]

Жадное, беспорядочное воровство чужой магии, стремительные приливы силы в минуты отчаяния – ничто не могло сравниться с тем, что она чувствовала в те мгновения. Каждая частичка Надиного тела расслабилась под прохладными пальцами Малахии, когда он осторожно разбирал ее на части. Его магия была болезненно нежной, но при этом ядовитой и темной.

В ней было какое-то родство. Наде было знакомо это прикосновение: оно ощущалось, как ее собственное, с той самой ночи, когда она забрала частичку его силы.

Но если она была чудовищем, беспринципной воровкой, то почему его магия бурлила от нетерпения, желая слиться с ней? Надю бросало то в жар, то в холод, пока по ее телу не разлилось обжигающее тепло. Малахия прижался еще ближе. Его поцелуй был медленным, но уверенным, пока его магия просачивалась все глубже. Теперь он мог прочесть ее, как открытую книгу.

Им не нужны были слова. Надя знала, чего он хотел и какую магию ей нужно было направить навстречу к нему, когда он давил и подталкивал, используя силу, которая не была похожа на его магию крови: она была огромной, непрерывной и бесконечно меняющейся. Ядовитый, разрушительный хаос сосредотачивался только в тех местах, где его горячие руки касались ее кожи. Она обвила его бедра обеими ногами и запустила пальцы в его волосы.

Она выгнулась, запрокинув голову. Она чувствовала, как он ищет. Осторожно дергает за ручки каждой закрытой двери внутри нее. Некоторые она открывала сама, а другие держала закрытыми, пока он заходил все дальше и дальше. Она знала, что ищет Малахия, но не знала, где он это найдет. Она не возражала. Ведь это было только вопросом времени, когда он… ах.

Он замер, обнаружив океан темной воды. Она почувствовала, как он хватает ртом воздух, как его рука сжимается на ее талии. Его горячее дыхание коснулось ее шеи, когда он задумчиво опустил голову.

Она прошептала его имя. Поцеловала его в уголок подбородка и стала ждать момента расплаты. Открыла глаза и посмотрела на Малахию из-под тяжелых век, заглядывая в его бледные, невидящие глаза, охваченные магической агонией. Это был океан, созданный руками древних богов. Ее никогда не должно было существовать. И все же, она была здесь, пойманная между двумя потоками магии, одна из которых была еще темнее другой. Надя была всего лишь девушкой, которая наконец осознала, что сила, которой она обладала, принадлежала ей одной.

Она чувствовала его через эту связь, ощущала его болезненные эмоции. Они были громкими и яркими, их невозможно было игнорировать. Неудивительно, что он был таким: слишком жестоким, но при этом слишком добрым. Он воспринимал мир яростными всплесками и страстными вспышками. В ту минуту его переполняло любопытство.

Надя не знала, что изменилось, но он вдруг притянул ее ближе, углубляя поцелуй, и от него исходил такой сильный жар, что она была готова сгореть дотла.

Он нашел то, что искал. Его магия тянула ее за собой, неистовая, бурлящая в каждом вдохе, в каждом прикосновении. Она продолжала двигаться, продолжала тянуть, пока что-то не щелкнуло.

Восхитительный прилив мучений.

Надя не смогла сдержать резкий крик. Она отчаянно вцепилась в Малахию, чувствуя, как ее пронизывает поток ужасной силы, пока…

Пока она не взглянула на все совершенно иным взглядом.

– Ох, – прошептала Надя, дрожа всем телом. Наконец она осознала, что ее юбки задрались до самых бедер, а рука Малахии превратилась в горячую точку возле ее талии.

Слабо улыбнувшись, Малахия испустил долгий, прерывистый вздох. Он поцеловал внутреннюю сторону ее бедра и засмеялся, когда она тихо зашипела сквозь зубы.

Прикусив нижнюю губу, Надя закрыла глаза, но все еще могла видеть.

– Подожди, – сказала она, еще крепче обхватывая его руками.

Когда она была в измерении богов, мир выглядел по-другому. Оттенки и текстуры казались немного искаженными. Тусклая библиотека, в которой они находились, все еще была просто библиотекой, но все вокруг было залито странным, болезненно-зеленым светом. По полу тянулась черная плесень, которая исходила от того места, где стоял Малахия.

Теперь она видела Малахию без той тщательно продуманной маски, которая делала его человеком. Она видела его таким, каким он был: чудовищем и богом. Надя не испытывала страха перед бурлящим хаосом, конечностями, зубами и болезненным, запутанным ужасом. Позвоночник раздирал его спину, а перья оставляли на его коже иголочные раны. Но с книг стекало что-то мерзкое. Густая, чернильная тьма, похожая на кровь. Отравленная и разлагающаяся.

С каждым движением Малахии в мир просачивалась энтропия. У них совсем не осталось времени.

– Это сработало? – спросил он, затаив дыхание.

– Это сработало, – пробормотала она.

– Тебе ведь не было больно? – в его голосе звучала искренняя забота.

– Нет, ты чудесный мальчик.

– Это что-то новенькое. Я никогда не был чудесным!

Надя не могла понять, шутит ли он или говорит серьезно. Она больше склонялась к первому варианту. Малахия уткнулся лицом в ее шею, а она запустила пальцы в его волосы.

– Как ты этому научился? – спросила она.

Он приподнял голову, чтобы одарить ее хитрой улыбкой.

– О, я много всего умею.

Она слишком хорошо осознавала, как ярко вспыхнуло ее лицо. Проклятый мешочек Кацпера прожигал дыру в ее кармане.

– Может быть, – продолжил Малахия, понизив голос, – если мы выживем, я тебе кое-что покажу.

Надя изо всех сил старалась сдержать тихий, жалобный звук, готовый вырваться из ее горла, но ей это не удалось. Он ухмыльнулся.

Малахия много улыбался. Она заметила это сразу после их знакомства, но его улыбки были всего лишь масками, с помощью которых он располагал людей к себе. Он никогда не улыбался зубами, если только не пытался кого-то напугать.

Но сейчас на его лице сияла широкая, искренняя улыбка, из-за которой он выглядел трагично молодым девятнадцатилетним юношей.

Он снова поцеловал Надю, скользнув вниз, к ее шее.

Она издала тихий всхлип и вдруг ощутила резкую боль.

Казалось, весь мир замедлился, когда она оттолкнула его ладонью и отползла на противоположную сторону стола. Он уставился на нее широко раскрытыми глазами. По подбородку Малахии стекала ее кровь.

– Проклятье, – прошептал он. На его лице отразился чистый, абсолютный страх, и она сразу поняла, что это значит.

Его глаза почернели.

Нет, нет, нет, нет, нет. Надя не хотела на это смотреть, но ее божественный глаз видел все. Она скатилась со стола и опрокинула его на Малахию, чтобы выиграть немного времени. У нее не было оружия. Ворьены остались в поясе, который лежал у нее на кровати, и это было ужасно глупо с ее стороны. «Не паникуй», – подумала она, бросив испуганный взгляд на его железные зубы. Он выпустил когти, что навело Надю на одну мысль.