Сергей Извольский - Северное Сияние. Том 1 [СИ litres]

– Отнюдь, – покачал я головой. – Я реалист, поэтому всегда требую невозможного. И да, вопрос серьезный, и от этого зависит, доживу ли я до возможности выполнить нашу договоренность или нет. Уж извините, – вернул я ей шпильку. Ввернул даже, судя по мелькнувшей по лицу княгини тени.

– Лучшие в мире учителя… – неожиданно усмехнувшись, покачала головой Анна Николаевна. – Лучшие одаренные, владеющие огненной стихией, у атлантов и на Ближнем Востоке, но среди них ты вряд ли найдешь хорошего учителя.

– Почему?

– Это Огонь. Он учит сам, – произнесла Анна Николаевна и, видя мое недоумение, пояснила: – Мне не объяснить. После того как ты начнешь знакомиться с азами управления стихией, поймешь сам.

– Ясно, благодарю, – кивнув, я покинул кабинет.

В прихожей подхватил брошенный на скамью бойскаутский мундир папа́, который, как теперь понимаю, возможно, мне и не папа́, после чего направился в его кабинет. Надо бы обратно повесить, нечего такими вещами разбрасываться.

Когда мундир оказался на своем месте в шкафу, я осмотрелся и, не особо парясь, снова присел за рабочий стол Петра Алексеевича. Мне же обещали гостеприимство, так что не грех и воспользоваться.

Первым делом вызвал Элимелеха. Танцор был готов и после того, как я отправил ему маяк в чате на глубине Сети, ответил практически сразу же. Видимо, «brdy» Элимелех воспринял близко к сердцу и к сеансу связи подготовился настолько хорошо, что обеспечил даже видеозвонок по закрытому каналу.

– Эль, я там же, где и в первый раз после недавнего забега.

– Принял, – кивнул Элимелех.

– Свяжись с секретарем графа Александра Безбородко, сообщи, что я прошу об аудиенции. Если будут вопросы, сообщи, что договорная ситуация вышла из-под контроля.

– Принял, – встроил чуть более глубокий кивок в ритм своего космического танца Элимелех.

– Еще мне нужен трек одной леди, которая по идее сейчас летит в Россию из Латинской Америки. Из Лимы, – вспомнил я слова девушки. – Вот номер ее айди, – быстро отсканировал я визитку колумнистки московского Сатирикона. – Если она действительно летит из Лимы, будь готов сделать так, чтобы я с ней пересекся.

– Принял.

– Еще… моими руками выцепи из местного архива прямо сейчас все, что есть о фон Колере. Одновременно с этими словами я положил руку на мерцающий круг, подтверждая доступ у Элимелеха на его рабочем месте к управленческому меню усадьбы.

Вряд ли здесь есть что-то серьезное, что может навести меня на след или даже обрывки знаний. Но если есть возможность выбрать весь касаемый профессора темных искусств массив данных для анализа, почему бы и не воспользоваться?

«Да он чертов демон!» – только и сказал я мысленно, когда у меня перед глазами замелькали вереницы открываемых виртуальных и интерактивных окон. Я их замечать-то успевал с трудом, не то чтобы хоть как-то визуально считывать информацию. Такое ощущение, что Элимелех, работая с массивами данных, локально ускорял время, входя в скольжение.

Одна за другой на периферии зрения возникали полосы загрузки, наслаиваясь друг на друга, – видимо, Элимелех ни в чем себе не отказывал, пользуясь полным правом доступа. Через пару минут окна одно за другим начали закрываться, а когда осталась всего парочка, щелкнул замок, и в кабинет зашла Анна Николаевна.

Княгиня аккуратно прикрыла за собой дверь и подошла ближе, нависая над столом и пристально на меня глядя. Вслух она ничего не говорила, но и так было понятно, что за вопрос ее интересует.

Ну да, без спроса выкачать столько данных – это откровенная наглость. Если ты, конечно, не варвар из Британской Калифорнии, который может похлопать глазами и поинтересоваться «А чего такова?». Но делать я так, конечно же, не стал, решив все объяснить.

– У меня есть подозрения, что Максимилиан фон Колер причастен к организации покушения на мою жизнь, в результате которого я первый раз оказался у вас в усадьбе… проездом, – пояснил я, глядя в глаза с оранжевым магическим отсветом. – И я достал всю информацию с систем слежения, касающуюся его.

– Ко второму посещению профессор, значит, не причастен? – холодно поинтересовалась княгиня.

– Этого не знаю, – покачал я головой. – Но вряд ли.

Кивнув, Анна Николаевна потеряла ко мне всякий интерес и прошлась вдоль стены. Словно так и было задумано, и она – вольная в поступках в своем доме, вдруг решила полюбоваться собранной ее мужем коллекцией оружия.

Странная ситуация. Вроде усадьба ее, я здесь проездом, а она словно гость в этом кабинете. И оба мы друг к другу с таким видом, словно «сидите-сидите, вы мне не мешаете». Впрочем, от княгини я быстро отвлекся, когда Элимелех подал голос.

– Аудиенция у графа Безбородко подтверждена, рейс в Киев через пятьдесят шесть минут, – сообщил мне танцор. – Зеленый коридор, прямо к трапу. Машина прибудет к воротам усадьбы через двадцать три минуты.

Как бы меня на утилизацию эта машина не отвезла, с графа станется. С другой стороны, я сейчас как в каноничный Сапер играю – когда без возможности расчета опасности необходимо выбрать клетку для того, чтобы сделать очередной шаг. И оставаться на месте нельзя, время ведь тикает.

С такими тяжелыми мыслями я наблюдал за Анной Николаевной, которая неторопливо двигалась вдоль стены с оружием. Каких-то экземпляров она касалась рукой, какие-то просто долго разглядывала. Причем делала она это так, словно встречалась со старыми знакомцами – словно бы хорошо знала все предметы коллекции.

Я в этот момент почувствовал неправильность картинки и, сконцентрировавшись, присмотрелся к княгине. Нет, не в ней неправильность. Кивком попрощавшись с Элимелехом, я вырубил связь и поднялся.

Анна Николаевна наконец обратила на меня внимание. И тут же заметила, что смотрю не на нее. Я же сделал несколько шагов и, оказавшись у стены, дотронулся рукой до наградного кортика с орденской лентой, который расположился между кавалерийской шашкой и парой индийских катаров с широкими лезвиями и богато украшенными странно непривычными рукоятями.

Княгиня пристально смотрела, как я коснулся ножен с дарственной гравировкой. Кортик, кстати, здесь находился словно бы на своем месте и отлично вписывался в композицию.

– Ваше сиятельство, недавно повесили? – поинтересовался я, вновь едва коснувшись черной кожи ножен.

– Этот кортик вручил Петру Алексеевичу великий князь Николай Николаевич за Мазари-Шарифскую операцию. С тех пор кортик здесь и висит, ни разу не будучи снятым.

Что-то в голосе княгини подсказало мне, что не все в порядке или с великим князем Николаем Николаевичем, или с Мазари-Шарифской операцией. Уточнять я не стал, конечно.