Сергей Извольский - Северное Сияние. Том 1 [СИ litres]

В этом мире девиз «Слабоумие и отвага», как оказалось, недалеко ушел и также использовался людьми специфических профессий. Потому что шеврон-липучку, практически идентичный по стилю нашивкам из моего мира, я пару раз заметил на форме новых охранников гимназии. Вот только вместо антропоморфных американских бурундуков на рисунке были изображены два сибирских соболя – Чук и Гек.

Несмотря на хронический недостаток времени и в результате минимальный интерес к массовой мировой культуре, эти персонажи мимо меня не прошли, настолько были известны. Я даже посмотрел первые серии про них, и не только из-за банального интереса к местным мультфильмам.

Соболь Чук изображался как серьезный и обстоятельный парень, а Гек беззаботным подвижным деятелем. С учетом того, что оба человекообразных соболя были беззаветно влюблены в белоснежную куницу и боролись с главным злодеем, роль которого выполнял толстый кот из вислоухих шотландцев, совпадение со знакомым мне американским мультфильмом было значительным.

Вплоть до стопроцентного попадания в особенности поведения и характеров известных мне бурундуков. Только в одежде наблюдались различия – Чук, в отличие от бурундука из моего мира Чипа, расхаживал с непокрытой головой и аккуратной прической, а вот Гек, в отличие от взъерошенного Дэйла, рассекал в кубанке – укороченной казацкой папахе. Поразительно было видеть подобные совпадения. А вот сам факт того, что здесь появился подобный мультфильм, удивления у меня не вызывал.

США этого мира здесь не стали мировым гегемоном не только оттого, что Вторая мировая не послужила трамплином для экономики, но и из-за отсутствия подпитки высококлассными специалистами в ходе волн массовой миграции, которых на наш двадцатый век – век ненависти, пришлось достаточно.

Мировая война здесь велась иными методами, преследуя уничтожение противника, а не населения – и такие направленные против человечества акты, как блокада Ленинграда или бомбардировка Дрездена, здесь просто не могли произойти. Характер войны был совершенно иным – воюющие стороны не перешагнули ту цивилизационную грань, которую цинично растоптали во время Второй мировой в моем мире. И, несмотря на более ожесточенный ход первой, и пока единственной здесь, мировой войны, из России и Европы в США от войн, потрясений и гонений не бежали ученые и творческие деятели.

В результате не стали США этого мира здесь ни мировым гегемоном, ни, соответственно, основным ориентиром в массовой культуре. Центром мирового кинематографа здесь, в этом мире, являлась Ницца, а российское кино считалось неотъемлемой частью мировой культуры.

До февральской катастрофы 1917 года Российская Империя была мировым лидером в синематографе. Одним из лидеров и осталась: из России не эмигрировали в начале XX века такие люди, как отец телевидения Владимир Зворыкин, первопроходец эры магнитной записи Александр Понятов или крестник голливудской киноиндустрии Михаил Чехов, о котором достаточно сказать только то, что в моем мире за всю историю вручения премии голливудской киноакадемии более половины всех номинировавшихся на Оскар актеров были выпускниками его школы.

Так что в этом мире продукцию российских киноделов двадцать первого века можно было наблюдать без грустных слез, даже более того – для всего остального мира именно российская анимация и киноиндустрия являлись непререкаемым образцом для подражания, продуктом par excellence. Этот факт, кстати, по размышлению удивлял меня иногда даже гораздо сильнее, чем наличие в этом мире магии.

Нашивки же с Чуком и Геком – столь незнакомыми и в то же время насквозь знакомыми героями мультфильма, были на форме незнакомых и невиданных ранее бойцов охраны. Периметр гимназии и сам остров Ягры теперь охраняли бойцы ЧВК Баргузин, на эмблеме которой красовались цифры «1916». Год создания заповедника для сохранения популяции соболей, которыми в числе прочего знаменита Сибирь. И на официальной эмблеме ЧВК два соболя и были изображены. Вполне обычных геральдических, а не вот этих вот из мультика.

Отличить частников-сибиряков от прежних сотрудников «службы охраны периметра и порядка на территории гимназии» было легко. Если форма службы охраны была темно-синей с красно-оранжевыми гербами гимназии – орлом и встающем солнцем, то большинство наемников с соболями на шевронах были экипированы в бронекостюмы в зимнем камуфляже.

После того как пересек КПП, в усилении которого находилось с десяток бойцов в полной экипировке, и прошелся по главному корпусу гимназии, отметил бросающуюся в глаза вещь. Отчетливо было заметно, что воины ЧВК здесь совсем недавно. Причем сибиряков вокруг было серьезно много, и много было вокруг движения. Видимо, из-за совсем недавнего прибытия десанта ЧВК происходило все настолько суетливо, что, на мой взгляд, походили прибывшие частники на имперских штурмовиков. Так же бестолково сновали группами по территории в броуновском движении, изредка куда-то прямо и верно направляясь лишь в сопровождении небольших групп местных безопасников. С которыми гимназия, как понимаю, не расставалась, а частники были лишь усилением. Значительным таким, весомым усилением.

Вчера, когда я выходил из больницы гимназии (как будто год прошел с того момента), безопасность в гимназии обеспечивали еще бойцы штатной охраны, а вот воины ЧВК появились определенно только сегодня. И я не сомневался, что и. о. директора гимназии заключила новый контракт на охрану с ЧВК Баргузин с подачи рода Сибирских царевичей, к которому принадлежала Эльвира.

Когда власть меняется, вообще суеты редко удается избежать, сейчас же время моего появления пришлось на самый пик перемен: кроме всего прочего, именно сегодня прибыла и делегация новых преподавателей с группами сопровождения и обеспечения. Та самая группа новых преподавателей, о которой мне говорила еще Марьяна Альбертовна в последнем нашем с ней разговоре.

О прибытии новых сотрудников гимназии я узнал просто и буднично – пришел в выделенный мне секретариатом гостевой коттедж из гостиничного комплекса и, только зайдя в ванную комнату помыть руки, понял, что здесь не один. Статная и не совсем одетая девушка с фиолетовыми глазами мистика – точь-в-точь как у Ольги, попробовала было возмутиться. Но почему-то, когда из прихожей на ее громкий крик вспышкой прилетела Ира, передумала. Я из-за закрытой двери объяснился и извинился (вины не чувствовал, но в такой ситуации мне не сложно), после чего вместе с индианкой мы покинули здание. Вернулись обратно в главный корпус, где в секретариате узнали, что вышла небольшая накладка, простите-извините.

Сейчас главное здание гимназии еще больше напоминало проходной двор – обычно тихие корпуса были полны народа. Причем немалое количество шаталось вокруг так же неприкаянно, как и я с Ирой. Пока с нами разбирались, я уже успел утомиться от непробиваемой неэффективности бюрократии и начать понемногу закипать. И предположил, что, вероятно, гостиничный комплекс гимназии не предназначен для столь большого количества посетителей. В результате чего администрации пришлось в режиме реального времени творить самые настоящие чудеса и впихивать невпихуемое. Куда там чудесам магии и эффекту артефактной компрессии – здесь уже совершенно иной уровень.