Сергей Извольский - Врата Тартара [СИ litres]

Разогнавшись на чистой дороге, пролетел через перекресток. Успел еще порадоваться, что не по Гороховой еду – тогда точно на такой скорости взлетел бы до крыш с трамплина горбатых мостиков.

– Сто метров, направо! – как штурман в раллийной машине, скомандовал мне Эль. Причем зеленая линия выверенного навигатором маршрута уже исчезла, и вел меня сейчас танцор по плану из своей головы, не успев закинуть его в тактический анализатор.

– Право! – закричал вдруг Элимелех истошно, когда понял, что я не собираюсь поворачивать там, где надо.

«Double Ѣ, предупреждать надо!» – тоже мысленно закричал я, нажимая на тормоз. Потому что только сейчас понял – должен был повернуть не на следующем перекрестке направо, выезжая на Невский, а заехать на территорию Герценовского университета через закрытые служебные ворота. И то догадался об этом лишь потому, что в прошлой жизни заезжал через них, чтобы на машине попасть в институт Медоварения.

Конечно, я не повернул. С визгом прочертив асфальт резиной, феррари пролетел мимо нужных ворот, останавливаясь. Уже на излете я успел дернуть ручник, выполняя полицейский разворот, и нажать на газ – так что, когда еще машина скользила задом вперед, колеса уже крутились, создавая дымовую завесу.

«Merde!» – коротко прокомментировала Анастасия, когда увидела, что прямо на нас летит патрульная машина. Несмотря на то, что с парнями полицейскими здороваться я не стал, мотивируя к погоне, они таки решили нас догнать.

Феррари – машина быстрая, проезд узкий, а время почему-то бег свой не замедлило, как всегда бывает со мной в моменты смертельной опасности. Патрульный автомобиль, кстати, был удивительно похож на американский Додж Чарджер в версии для полиции, даже агрессивный отбойник присутствовал. Вот только на подсвеченной проблесковыми маячками угловатой решетке радиатора я хорошо заметил привычную эмблему. Так что ошибаются скептики – не проклято место в Жигулевских горах, можно там хорошие машины делать.

Блестящая хромом ладья Ставропольского автозавода – это было последнее, что я заметил и осознал за краткий миг до зубодробительной аварии. Но удара почему-то не последовало: патрульный автомобиль в последний момент отвернул, уходя от столкновения. В боковом стекле я увидел темный росчерк и чуть погодя услышал громкий хлопок, когда полицейская машина приземлилась на брюхо в воды реки Мойки.

Полностью остановившись, я ногой выбил заклинившую дверь и выпрыгнул из машины, не обращая внимания на крики Элимелеха. Даже не подходя к кованой решетке, заскочил на высокий, вывернутый из земли поребрик тротуара набережной, на котором и подпрыгнула патрульная машина, отправляясь в полет. Княжна тоже показалась из феррари, стоя на пороге и наблюдая за происходящим приподнявшись на мысочках, оперевшись при этом на открытую вертикально дверь.

Оба полицейских уже выбирались из медленно уходящего передом под воду автомобиля. Без паники и со служебным оружием, кстати. Молодцы какие.

– Справитесь, парни? – поинтересовался я. В ответ один из копов только рукой махнул, уместив в один жест целую гамму говорящих эмоций. Ну, не утонут, к тому же спуск к воде здесь вон, недалеко, в десяти метрах. Да и сирены уже слышны со стороны Гороховой, свои помогут, если что. Поэтому я подбежал к феррари и запрыгнул на водительское место.

За эти несколько мгновений понял, что произошло. Наши лица полицейские срисовали в момент столкновения; не знаю, доступна ли ведомству именная база аристократов, но то, что перед ними одаренные, патрульные точно знали. И, преследуя феррари, они явно не имели цели жестко выводить нас из строя. Именно поэтому водитель патрульной машину и отвернул от столкновения, а не потому, что испугался. По крайней мере, я так думаю и практически уверен, что не ошибаюсь.

Дверь княжны, кстати, закрылась, а моя нет – слишком силен был удар о полицейскую машину. Так что, опустившись вниз, шипела пневматическим приводом, судорожно дергаясь и пытаясь встать на место. Меня это всерьез напрягало, но я старался не обращать внимания.

Элимелех многозначительно молчал и говорить начал, только когда я снес чугунную решетку ворот служебного въезда на территорию университета. Сильно разгоняться здесь не стал, и, проехав по указаниям танцора вдоль учебных корпусов в сторону Казанской улицы, мы оказались на глухом пятачке неподалеку от служебных построек.

– Управление забрал, выходим на ходу, пять секунд, – произнес Элимелех, который, судя по голосу, уже начал всерьез нервничать. А мне почему-то раньше казалось, что он в своем космическом танце всегда может сохранять непробиваемое спокойствие.

– Выходим на ходу, – практически одновременно продублировал я для княжны, поднимая вверх многострадально шипящую дверь. Потянулся было за черным мешком с головой, но Анастасия его уже держала за горловину. Я даже и не замечаю, как у нее так быстро получается реагировать.

Заехав в арку, феррари судорожно дернулся, как бывает при провале после кикдауна. Используя этот миг торможения, мы с княжной вывалились из машины. Перекатившись через плечо, я отчетливо почувствовал себя скрипящим поломанным механизмом. Подмороженным еще, как долго стоявшая на улице в холода машина, заводящаяся с судорожным хрипом двигателя. Вроде работает все, но ощутимый хруст костей комфорта не добавляет. Да и боль уже начинает понемногу возвращаться.

– Десять секунд, десять секунд, – заклинанием повторил Элимелех. По голосу очевидно, что он сейчас действует на автомате и выполняет сразу несколько дел.

Приметно желтый и совсем недавно впечатляющий феррари между тем со скрежетом уезжал. Я проводил машину взглядом – рваные бока, разбитые стекла, болтающийся спойлер и наполовину оторванный задний бампер, волочащийся по асфальту. Как раз в этот момент под машиной что-то лязгнуло, и по брусчатке покатилась оторванная труба глушителя. Ну да, вот что снизу скрежетало всю дорогу от Мариинского дворца. Это я глушитель, значит, своротил, прыгая по поребрикам. И, наверное, когда по набережной Мойки летел, оставлял за собой сноп искр, видимых даже в дневном свете, – представил я это эффектное зрелище.

Но провожали машину взглядом не только мы. В стене арки напротив спряталось крыльцо. За дверью которого скрывалось, судя по антуражу, заведение, похожее на популярные у гашишистов парижские кофейни. И рядом с дверью стояло двое «вечных» студентов немного за тридцать, один из которых курил трубку. Они-то и следили за удаляющейся машиной вместе со мной и княжной.

– Сударь, вы весьма качественно раздолбали свой феррари, мое почтение, – с нескрываемым уважением приподнял невидимую шляпу тот, что мусолил трубку.