Сергей Извольский - Врата Тартара [СИ litres]

Ольга же спокойно, даже с интересом осмотрела подмороженную голову, а после перевела внимательный взгляд на меня. Ну да, она же в императорском благотворительном обществе состоит, а они традиционно в роли медсестер в военных госпиталях практику проходят. Так что отрубленной головой ее явно не удивишь. Отрубленной головой – нет, а вот сопутствующие ее появлению обстоятельства мою будущую спутницу на балу дебютанток (хотя это уже не точно) всерьез поразили.

– Валер, убери, пожалуйста, – попросил я принца и, посмотрев на дочь герцогини Мекленбургской, извиняющеся развел руками. – Я… могу все объяснить.

Ну а что еще можно сказать в такой ситуации?

– Валер, – обратился я к замявшемуся принцу, который все еще не двинулся с места. И когда мы встретились взглядами, я вопросительно поднял брови и кивнул на блюдо, где среди устриц криво застыла синюшная голова.

Устрицы, кстати, по виду были достойны императорского стола. Отметил это как натуралист, а не гурман – потому что органически не перевариваю меню из морских гадов. Подмороженная голова с застывшим в посмертной гримасе лицом, конечно, ужасное зрелище, но к деликатесу в раковинах я также без энтузиазма. Ох ты ж, а вон чуть дальше тарелка с виноградными улитками еще – ну точно повар француз.

– Я убери?! – между тем вскинулся Валера. – Ты принес, ты и…

– Не капризничай, – устало поморщился я. – Или ты стесняешься? Валер, а от вида крови в обморок не падаешь, кстати? – почувствовал я, что нащупал больное место.

Валера отвечать не стал. Сдерживая брезгливую гримасу, он перехватил сумку и взял голову за хрустнувшие, подернутые ледком волосы.

– Ты зачем это принес? – поинтересовался принц, левой рукой безуспешно стараясь открыть шире ставшую непослушной сумку, начавшую предательски складываться. При этом он держал свою страшную ношу на отлете, раз за разом пытаясь опустить голову в предательски складывающуюся горловину. Я только вздохнул и, подойдя, помог ему, придержав сумку, куда принц голову и бросил торопливо.

– Держи-держи, это тебе, – открестился я от его попыток вернуть мне упакованную обратно голову, сразу отойдя на пару шагов.

– Ребят, я вам не мешаю? – обворожительно улыбнулась Ольга, кончиком пальца отставляя от себя тарелку с рыбным супом. – Уж простите, но мне в сложившейся ситуации сложно изображать бессловесного болванчика…

На мою неожиданную спутницу Ольга за все время не посмотрела ни разу, но ее последняя фраза явно предназначалась княжне. Причем предназначалась показательно адресно. Анастасия внимания на это предсказуемо не обратила. Внешне. Внутри же эмоции у нее полыхнули такие, что я почувствовал – княжна едва удержалась, чтобы не ответить откровенной грубостью.

«А ты молодец. Сдержалась», – не смог я не воспользоваться возможностью вернуть ироничную шпильку княжне, вспомнив, как она изящно подколола меня со Степой, оставленным после нашей неожиданной встречи даже без ущерба здоровью.

– Случайно получилось, прошу простить, – практически одновременно уже вслух произнес я, посмотрев на Ольгу.

Успешно и органично выступающая в роли радушной хозяйки девушка с интересом ожидания посмотрела на меня. Сам я в этот момент почувствовал себя тошнотно муторно, как бывает при полном переутомлении. Возникло столь поганое чувство от осознания, что сейчас ведь предстоит довольно полно и скрупулезно отвечать на вопросы. По-иному с дочерью герцогини, тем более в сложившейся ситуации, разговаривать будет глупостью. Из-за этого понимания на меня навалилась невероятной тяжестью усталость, сквозь которую постепенно, но неуклонно вновь пробивалась тупая боль.

Ольга же, которая давно заметила мое состояние, грациозно поднялась из-за стола. Несмотря на свое состояние, я внимательно присмотрелся к девушке, глядя совершенно новым взглядом. Она сейчас совершенно не походила на ту работницу посольства в строгой униформе, которую я когда-то увидел впервые. И выглядела сейчас гораздо более юно – если в тот момент я оценил ее возраст как далеко за двадцать, то сейчас стало понятно, что она ровесница Анастасии. Ну, может, на год постарше, не больше.

Во всем остальном, кроме возраста, отличались девушки разительно. Ольга – загорелая блондинка с коротким каре и довольно впечатляющей фигурой. Умело подчеркиваемой: если бы не подсвеченные магическим отсветом глаза, сложно было бы не акцентировать внимание в первую очередь на глубоком декольте.

Анастасия полная ей противоположность: утонченная, даже худощавая брюнетка с белоснежной, не тронутой загаром кожей. И наряды у них сейчас разнятся по стилю – если на дочери герцогини светлое коктейльное платье, то княжна в более строгом, вечернем черном. А длинные, до локтя перчатки вкупе с ее отстраненным видом вызывающе показывают, что княжна здесь проездом.

Пока размышлял о том, как полно и с огоньком прониклись друг к другу симпатией моя будущая (но это уже точно не точно) партнерша по балу дебютанток и моя нынешняя партнерша по собиранию неприятностей, Ольга уже подошла ближе. Взяв мою ладонь, она секунд десять слушала пульс. При этом я ощущал, как от запястья по всему телу искорками прокатываются змеящиеся импульсы тепла. Сканирует?

Мягко потянув за собой, Ольга отвела меня в угол зала и посадила в кресло, на самый краешек. Сама же опустилась рядом, присев на одно колено, осматривая меня так пристрастно, что стала похожа на внимательного доктора. Коротким взглядом попросив разрешения, Ольга развязала шейный платок, а после расстегнула пару пуговиц и широко, но при этом осторожно растянула воротник рубашки.

Теперь осматривала она меня предельно участливо, даже закусив нижнюю губу в сосредоточенности. Ее ладонь скользнула в ворот, и я почувствовал приятное касание на коже, словно вокруг кисти девушки концентрировалась теплая аура. Когда рука Ольги, сопровождаемая змейками импульсов, скользнула по плечу, а после по ребрам я увидел, как девушка нахмурилась и даже дернула щекой, видимо понимая сложность предстоящей работы.

От легких касаний полностью боль не ушла, но словно успокоилась, спрятавшись. Я в этот момент подумал сравнением, что недавние прикосновения Анастасии меня успокаивали, холодя. Руки княжны, как помню, были ледяными, иногда даже неприятно обжигая холодом, словно колючий снег метели. Прикосновения Ольги были гораздо мягче – от ее рук исходило приятное тепло. Причем тепло комфортное, от которого не было даже намека на то, что оно может обжигать. И даже более того, ее прикосновения доставляли самое настоящее удовольствие.

– Что за криворукий изверг так грубо поставил ледяную блокаду? – отвлекая, негромко произнесла Ольга. – Или тебя пытали? – чуть погодя так же негромко добавила она, коротко стрельнув глазами с пляшущими внутри искорками веселья.