Ирина Абрамова - Хранители [litres]

Только чуть розовые полуоткрытые губы оставались нежными и мягкими.

Где-то очень далеко чье-то сильное сердце на несколько секунд замерло, прощаясь с любимой. Весь мир застыл, не смея нарушить молчание.

ВРЕМЯ ОСТАНОВИЛОСЬ…

Лунный свет залил все вокруг. Тонкой серебряной дымкой повис над заповедной долиной. Невесомым шелком волос коснулся щеки…

– Алексис…

Сердце снова сжалось, выталкивая очередную порцию крови, гоня ее по жилам, заставляя ЖИТЬ… Весь мир померк, исчезли краски, звуки, запахи. Все стало чужим, далеким.

Он словно прирос к скале, стал частью ее…

ЕЕ БОЛЬШЕ НЕТ…

– Что он там делает? Замерзнет ведь…

Ямамото остановил Сашку, заставил отступить на шаг. – Оставь его!.. – А потом добавил чуть слышно. – Алексис только что умерла.

Сашка поверил сразу. Улыбка погасла. Взгляд метнулся к Вадиму…

– Как он узнал?

– Любящему сердцу не нужны подсказки. Оно просто ЗНАЕТ…

Ямамото отвернулся, шагнул прочь. – Тебе тоже лучше уйти!

Алексис хоронили по обычаям ее родины, так решил ее отец. Молчаливые люди в черном стояли у фамильного склепа. Священник произнес короткую речь…

Крупные капли дождя сорвались с неба. Казалось, природа плачет над несвоевременно оборвавшейся юной жизнью.

Ощущение нереальности происходящего читалось на лицах присутствующих. Многие поднимали головы и искали в толпе кого-то, но не находили… ЕГО не было здесь.

Гроб внесли в усыпальницу. Люди медленно побрели к выходу с кладбища.

Тишина и покой царили в обители смерти. Мраморные статуи склонили головы над последним пристанищем Алексис. Тень в одном из углов вдруг ожила. К гробу приблизился человек с окаменевшим лицом, опустился на колени…

– Прости!..

Он коснулся гроба рукой… С едва различимым потрескиванием полированное дерево стало превращаться в прозрачный кристалл. Скоро на постаменте лежала глыба горного хрусталя. Сквозь прозрачную поверхность виднелось красивое юное лицо с застывшей призрачной улыбкой на губах. Серебристые пряди извивались в камне, словно под порывом ветра… Нежная, наполовину увядшая роза навечно застыла на груди Алексис.

– Прощай!..

Он снова растворился в тени. Только окаменевшие плакальщицы остались охранять покой усопшей.

Анна снова попыталась накормить Даню. Мальчик упрямо отказывался от еды.

– Тогда я умываю руки! – воскликнула Анна.

– Что за шум? – улыбнулся Ваня, прикрывая за собой дверь.

– Все! Я сейчас же иду к господину Ямамото и прошу отправить меня домой. От меня никакого толку! Я даже на роль няньки не гожусь… – девушка обиженно отвернулась.

– Самурай только что покинул поместье. Так что придется потерпеть.

Анна фыркнула. Позвонила в колокольчик. Как всегда, появилась маленькая безмолвная женщина и унесла поднос с нетронутой едой.

– Я даже не знаю ее язык, чтобы поблагодарить…

– Выучить язык не проблема… Но, поверьте, лучше не начинать. Раз попробовав, уже невозможно остановиться. А вы нам и такая нравитесь. Правда, Дань?

– Серая никчемная мышка, – иронично прокомментировала Анна.

– Я тоже не хочу, чтобы вы уезжали, – вдруг «ожил» Даня.

– Да ну вас! – отмахнулась девушка.

– Можно?

На пороге стоял Вадим. С тяжелым взглядом, окаменевшим лицом… Но в остальном все тот же Вадим – сдержанный, спокойный, уверенный в себе. В комнате повисло неловкое молчание.

– Пора заниматься…

Вадим взглянул на брата. Данька нехотя сполз с кровати, поплелся следом за Вадимом. Анна догнала их на полпути, взяла Даньку за руку, ободряюще улыбнулась.

– Все будет в порядке…

Вадим усадил брата к себе на колени.

– Смотри!

Перед ними лежал листок. Обычный пожелтевший листочек с одного из деревьев, растущих около дома.

– Он такой маленький и живой… Он слаб, но в нем пульсирует искорка жизни. Ты можешь говорить с ним, ощутить тепло, исходящее от него…

Вадим протянул руку, ладонью накрыл листок. Сначала ничего не происходило, но скоро листочек дрогнул. Чуть помедлив, поднялся в воздух, завис. Внутри него вспыхнула зеленая искорка, разгорелась, запульсировала.

Вадим убрал руку и, улыбнувшись, кивнул Даньке. Тот осторожно коснулся листочка кончиками пальцев. Маленькое существо затрепетало, искорка чуть померкла.

– Ты испугал его, – прокомментировал Вадим. – Давай отпустим…

Легкий порыв ветра подхватил листочек, закружил, унес куда-то очень высоко.

– А я так смогу? – робко поинтересовался Даня.

– Да, конечно.

Вадим положил перед братом еще один листочек.

– Пробуй!

Даня старательно повторил действия Вадима, но листочек остался неподвижен.

– Он живой… Позови его, как ты зовешь Цезаря.

Вторая попытка оказалась удачной: маленькое существо медленно вращалось между поверхностью стола и ладошкой Дани. Мальчик широко улыбнулся. Вадим пересадил его на соседний стул.

– Заставь его перевернуться!

Пока Даня, закусив губу, пытался «договориться» с новым знакомым, Вадим отошел в сторону.

– Не пойму, чего ты добиваешься? – присоединился к нему Ваня.

Они с Сашкой, как всегда, находились рядом, но сегодня обоих озадачила резкая смена «содержания» урока.

– Он овладел навыками управления Силой в достаточной степени, пора установить связь с миром живых.

– Но он же уже принадлежит Тьме…

– Я знаю! – резко бросил Вадим Сашке. – Но я также знал одного из сильнейших воинов Темного мира, что лучше нас с вами мог разговаривать с деревьями и так болел душой за любое живое существо, что отдал за них жизнь. Каждый сразу вспомнил Ингвара… Рожденного Тьмой, но при этом бывшего больше человеком, чем многие из людей.

– Да, возможно, ты прав… – согласился Ваня.

Спокойную тишину на площадке разорвал крик: – Вадим! В голосе Анны звучали удивление и страх. Вадим обернулся… Испуганная учительница вжалась в стену, глядя на Даню. Тот стоял к ней спиной, протянув руку в направлении стола. Маленький листочек почернел и медленно распадался в языках пламени. Мало того… Стол приподнялся над землей и медленно вращался. По его поверхности разбегались трещины. Под легкими порывами ветра в них зловеще разгорались алые всполохи.

Вадим в два прыжка преодолел разделявшее их пространство, схватил брата за плечи, тряхнул.

– Не смей! Он живой! Ты убил ЖИВОЕ СУЩЕСТВО…

Данька взглянул на Вадима исподлобья. Его глаза вспыхнули красным, губы растянулись в недоброй ухмылке.

Вадим еще крепче вцепился в брата. Он встал перед ним на колени.

– Ты не должен… Прекрати! Остановись! Ты – Даня! МОЙ БРАТ!..