Артем Каменистый - Чужая территория [litres]

Некоторым крестьянам везет, их фактические владельцы обращаются с подневольными гуманно. Из других выжимают все соки, жестоко наказывая за малейшую провинность и вдвое более жестоко – за копеечные недоимки. Бедные люди работают от зари до зари без выходных и отпусков, питаясь самой грубой и дешевой пищей, толком не развивая свой ПОРЯДОК. Иногда все, что есть, приходится вкладывать в Выносливость, чтобы с ног не свалиться на этой нескончаемой каторге.

Многие не выдерживают. То и дело по стране прокатываются крестьянские бунты, а то и массовые восстания, усмирять которые приходится месяцами. Также простолюдины сбегают в леса и горы, где или пытаются сидеть так, чтобы их не заметили, или используют укромные места как тайные базы для грабительских рейдов.

У суровых северян широко распространено мнение, что все южане – воры и грабители. И списывать это только на традиционно критическое отношение к чужакам нельзя. Всякий путешественник, купец или человек, отправившийся в Раву по другим делам, неизбежно сталкивается либо с разбойниками, либо с красноречивыми признаками их присутствия.

Лично я с равийским криминальным миром познакомился впервые, как только вышел к имперскому тракту. Чуть ли не в ту же секунду увидел и заключенных под стражу, и еще свободных, но на пути к виселице. Совпадение, конечно, но забавное. Думал, что дальше, ближе к центру страны, «романтиков с большой дороги» нет или почти нет.

Но я ошибался.

Пока добирался до мастера-лучника, дважды подвергался нападению. Одинокий путник – лакомая цель, особенно если это подросток. Риск столкнуться с опасным бойцом есть во всех случаях, внешняя беззащитность может оказаться ловушкой, но очень уж соблазнительно я выглядел.

Невыносимое искушение для не самых умных криминальных личностей.

Нападения меня не пугали, но напрягали. Не хотелось оставлять за собой трупы, ведь кровавый след проследить проще всего.

Пришлось заглянуть в Кфан – один из ничем не примечательных городов. У меня имелись веские причины там не светиться, но очень уж удачно он подвернулся. Да и провел я там всего пару часов. Этого хватило, чтобы обзавестись дорогой лошадью и одеждой непафосной, но издали демонстрирующей, что я не просто не отношусь к низовым простолюдинам, я вряд ли принадлежу к сословиям денежным, но при этом не очень-то уважаемым. Всякий хоть чуточку понимающий, взглянув на меня, заподозрит странствующего аристократа. Обычное дело среди благородной молодежи, особенно в это время года. Связываться с такими проблемными жертвами типичные разбойники не станут.

Впрочем, кто-то оказался невнимательным или дошедшим до последней стадии отчаяния, когда теряется всякий страх. Вчера в меня выстрелили из кустов, когда я решил сократить путь, покинув тракт. Заросли вокруг незначительных дорог убирали небрежно или не убирали вовсе, благодаря чему облегчалась жизнь разбойников.

Я не пострадал. До столицы рукой подать, здесь даже за второстепенными дорогами старались присматривать. Заросли расчистили не слишком старательно, но шагов на сорок по обе стороны местность просматривалась. Дистанция плевая даже для начинающего стрелка, однако этот разбойник ухитрился промахнуться мимо медленно двигавшего всадника.

Вторую попытку лихие люди предпринимать не стали. Рванули прочь, выдавая свой путь раскачиванием веток и треском валежника под ногами. Шум, как от стада лосей, похоже – банда немаленькая. Странно, что здесь, в местности, за которой в Раве приглядывают куда строже, чем за окраинными территориями, серьезная ватага до сих пор не оказалась на виселице в полном составе.

На картины казней я насмотрелся. В легких случаях разбойный люд заканчивал свои дни на виселице, в тяжелых доходило до сажания на кол. Что так, что эдак тела оставались гнить у обочин, демонстрируя глазам и носам всех проезжающим мимо, что с преступностью здесь борются не только на словах. Мрачные картины наблюдались частенько, поэтому всякий, кому приходится ездить по трактам или простым дорогам, не может их пропустить. Отсюда и растет частью стереотипное мнение, что среди равийцев много преступников.

Тех бандитов я не тронул. И не потому, что преследовать их по густым зарослям верхом невозможно. Просто не видел в этом смысла. Насмотревшись по пути, как несладко живется в Раве простому люду, я понимал тех, кто не выдерживает. Да, они преступники, но одновременно и жертвы несправедливой системы.

Окажись я в теле не малолетнего аристократа, а простолюдина – возможно, и сам бы караулил сейчас жертв с самодельным луком.

И уж взбеситься, увидев проезжающего мимо юного аристократа – святое дело. Очень уж велик соблазн одной стрелой отомстить за годы унижений.

И вот впереди еще одна шайка. Наглость несусветная. В ночном зрении просматривались не такие уж далекие зубцы высокой стены. То есть криминальный люд планировал устроить разбой на виду у столичных укреплений.

А ведь здесь самая безопасная территория в империи. Патрули днем и ночью шастают пешком и верхом, заросли даже на самых незначительных дорогах изведены минимум на сотню шагов в обе стороны. Если что-то где-то случается, конная стража появляется быстро и в большом количестве. Поэтому криминальные людишки вынуждены скрываться в придорожной канаве. Она неглубокая, поэтому рассчитывать им приходится лишь на темноту.

И на то, что у жертв нет навыков, способных справляться с мраком. Да и зрение не должно быть идеальным. Потому как мрак не такой уж и мрак, раз лошадка идет пусть и медленно, но уверенно. Света звезд и луны достаточно, чтобы камни брусчатки давали частые отблески. Их здесь надраивали своевременно, навоз и грязь не успевали скапливаться.

Похоже, эти люди дошли не просто до последней стадии отчаяния. Они шагнули дальше, за нее. Уже не пару монет ради миски риса пытаются вытрясти из неосторожных путников. Отмучиться хотят.

Смерти ищут.

И ведь найдут. Быстро найдут. Здесь действительно все строго.

Эти отчаявшиеся ребята разум потеряли не полностью. Как-то поняли, что ловить со мной нечего. Замерли, даже лица к земле опустили, боясь выдать себя блеском глаз. Наверное, всем высшим силам молятся, чтобы я побыстрее проехал мимо, ничего не заподозрив.

Какое мне дело до этих людей? Никакого. Я действительно могу проехать мимо, сделав вид, что ничего не заметил. Они даже не подумают напасть. Прекрасно понимают, что одинокий, уверенный в себе всадник ночью под стенами столицы – это вряд ли простой человек. Риск нарваться на того, кто способен одной левой переломать все кости пятерке вчерашних крестьян, близок к ста процентам.

Еще недавно я бы действительно проехал мимо. Но сейчас сам не знаю, что на меня нашло. Остановился, усмехнулся, глядя, как незадачливые разбойники пытаются поглубже вжаться в неказистую канаву.