Ричард Бэккер - Нечестивый Консульт [litres]

– И что же, скажите на милость, – воскликнула она со смехом, что весело зазвенел, отражаясь от золотых конструкций, – драконы могут знать о сучках?

Оставалось шестьдесят семь.

– Мог-Фарау, – сказал Анасуримбор.

Произнесённое имя, казалось, налилось тяжестью.

Колдовское бормотание какого-то странного тембра донеслось вдруг отовсюду. Свет вспыхнул на отражении дунианина, превратив остаток его губы в подобие предмета, извлечённого из печи стеклодува. Лики Изувеченных, синхронно повернувшись, воззрились куда-то в темноту…

Маловеби почти сразу увидел его – чёрный, беззвучно проступающий из такой же черноты огромный саркофаг, размером примерно девять на четыре локтя, сработанный то ли из керамики, то ли из какого-то загадочного металла и словно бы плывущий в собственном отражении по обсидиановым плитам.

Это происходит сейчас, понял он. Прямо сейчас!

Поблёскивающий монолит с лёгким шорохом по очереди миновал трех стоящих в отдалении дуниан. Скорчившаяся клякса, что была Аураксом, стоило саркофагу поравняться с ней, издала какой-то звук – то ли хрип, то ли кашель. На мгновение чёрная громада всей своей массой воздвиглась перед Аспект-Императором. Поверхность саркофага была испещрена линиями и прожилками, образовывавшими то ли контуры какого-то лица, то ли чертёж великого города – и Маловеби едва не зажмурился, ибо тьма, проступавшая в отражении Анасуримбора, вдруг словно бы слилась с отражением этой вещи. А затем, с той же самой беззвучной точностью, саркофаг опрокинулся назад, встав горизонтально и зависнув примерно на ширину ладони от пола. Своим верхним краем чёрный монолит достигал талии Анасуримбора.

Карапакс… Неужели это он? Но большинство источников утверждали, что в него были вставлены хоры…

– Это Объект, – с какой-то мрачностью возгласил обожжённый дунианин.

Гравированная плоскость саркофага, оказавшаяся крышкой, сама по себе поднялась, а затем, наклонившись, опустилась на одну из своих граней. Зеркально отполированная поверхность исказила и раздробила отсвет Обратного Огня.

Маловеби ничего не мог рассмотреть внутри саркофага… как и не был способен сформулировать хоть какую-то связную мысль.

– Но к чему такие сложности? – спросил Анасуримбор. – Если ваша цель – истребить человечество, то почему бы не воспользоваться тем оружием, что вы применили в Даглиаш?

Единственное, о чём мог думать сейчас Маловеби, – Не-Бог…

Перед ним Не-Бог.

– Нам удалось восстановить лишь одну подобную вещь, – сказало отражение невредимого дунианина, – но даже если бы были другие – это оружие чересчур неразборчиво и непредсказуемо, особенно если его применять массово.

– Наше Спасение заключается не в самом факте истребления человечества, а в особенностях этого процесса.

– Лишь Объект способен Затворить Мир от Той Стороны, – пояснил одноглазый дунианин.

– Да… – сказал Аспект-Император, – те самые сто сорок четыре тысячи…

– Объект это замена Ковчегу – нечто вроде протеза, – продолжил безгубый дунианин, его отражение размером было не более пальца – из-за того, что он стоял дальше остальных. – В отливах и приливах жизни этого Мира таится определённый код, и чем больше смертей, тем явственнее он проступает – и тем большую часть кода Ковчег способен прочесть…

– Так, значит, Не-Бог и есть Ковчег? – спросил Анасуримбор Келлхус.

– Нет, – ответил обожжённый дунианин, – но ты это и так знаешь.

– И что же я знаю?

– Что Не-Бог сливает воедино Объект и Субъект, – ответил одноглазый монах. – Что он и есть Абсолют.

Святой Аспект-Император Трёх Морей склонил голову в задумчивом подтверждении. Отражения Изувеченных замерли в ожидании его следующих слов. При всех странностях отражения Анасуримбора, Маловеби понимал, что тот смотрит вниз – внутрь Карапакса…

Размышляя?

Жаждая!

– И вы полагаете, что я – недостающая часть? – спросил Келлхус. – Субъект, способный вернуть к жизни эту… систему?

Поэтому хоры и были убраны из Карапакса? Из-за него? Маловеби казалось, что он сейчас задохнётся…

Ближайший из дуниан – обожжённый – кивнул.

– Кельмомасово пророчество предрекало твоё пришествие, брат.

Вой Орды поглотил все звуки и голоса, кроме самых громких. Моэнгхусу ещё предстояло понять, слышит ли кто-нибудь его самого, ибо пока что он пребывал в таком же оцепенении, как и все остальные, а его побелевшие пальцы цеплялись за искрошенные парапеты Акеокинои. Скюльвенды что-то оглушительно орали на своём языке, но в целом происходящее было и без того понятно. Когда ошеломляющие размеры шранчьего воинства сделались очевидными, его отец приказал Народу укрыться за гребнем Окклюзии – на её внешних склонах – и использовать предоставленных Консультом экскурси для того, чтобы преградить проходы и перевалы. Сам же Найюр, вместе с военачальниками и вождями, теперь держал ставку здесь, на Акеокинои… разглядывая открывающиеся его взору просторы, кишащие жизнью, но при этом совершенно безлюдные.

Выступая над передними зубами Орды, словно какие-то газообразные дёсны, Пелена постепенно без остатка удушила весь Шигогли в своих зловонных объятиях – палево-бледная кисея, отчего-то ставшая в свете полуденного солнца чёрной и почти совершенно непроницаемой, так что в определённый момент она сокрыла от взора даже сияние уцелевшего Рога, ныне проступавшего сквозь завесу лишь смутными очертаниями. Не считая всполохов колдовства, напоминающих мерцание серебряных келликов в глубинах ночного омута, Пелена теперь стала единственным видимым зрелищем – сплошной вуалью, сотканной из гнилостных шлейфов, заслоняющих скалы Окклюзии и воздвигающихся до почерневшего Свода Небес.

И это встревожило имперского принца, поражённого монументальностью вершащегося зла, к которому харапиорово зло не способно было даже приблизиться… ибо он был взращён на рассказах об этом миге – о миге конца, о дне, когда Судьба Человечества, наконец, определится. Сущность и значимость всех их душ проявится в день сей! Пелена, плещущаяся в чаше Окклюзии, казалось, источала некое таинство, словно сосуд, наполненный тёмным, мифическим приношением…

Сама земля превратилась в алтарь ужаса!

И там сейчас был Кайютас… и Серва.

– Уверен, твой план заключался не в том, чтобы просто стоять тут и наблюдать! – воскликнул Моэнгхус, изо всех сил стараясь перекричать вой Орды.

Король Племён обратил к нему свой взор – давящий и убийственный.

– План, щенок, заключался в том, чтобы захватить Ордалию врасплох, пока она ещё находилась в лагере, и завладеть Кладом Хор, вырезав при этом всю твою семью.