Лори Ли - Лес душ [litres]

Мы сидим на твердом полу, прислонившись спинами к книжным стеллажам, нас окружают стопки томов. Мне отчасти кажется, что мы снова в Гильдии, готовимся к следующему экзамену. Я разминаю затекшие плечи, которые ноют от неудобной позы, и замечаю, что Саенго прикасалась ладонью к своей груди уже не меньше десятка раз за сегодняшний день.

– Ты в порядке? – я киваю на то, как она трет кожу под ключицами. Эхо боли будто бы разносится и внутри моей груди.

Она медленно опускает руку.

– В порядке. Просто сидеть неудобно.

Я закрываю книгу, которую читала, захлопывая ее с большей силой, чем это необходимо.

– Все бесполезно. Почему Ронин не пытается разобраться в причинах того, почему Лес сам по себе разрастается? Все это кажется бессмысленным. Он что-то от нас скрывает.

Саенго терпеливо за мной наблюдает.

– Сирша, он шаман, которому несколько сотен лет, который изначально сумел взять под контроль эти прогнившие бессмертные деревья. Конечно, у него есть свои тайны. Все, у кого есть власть, хранят тайны.

Она убирает неровную прядь волос за ухо. Я предлагала ей подстричься сегодня утром, но она отказалась. Она с трудом даже может смотреть на свое отражение в зеркале.

– Но для того, чтобы сорняки перестали разрастаться, нужно просто-напросто выдернуть их с корнем. Это банальный закон садоводства.

– Откуда тебе знать, как вести сад?

Я отмахиваюсь от ее комментария. Да, я ни разу в жизни ничего не сажала в саду, но и она тоже, если уж на то пошло.

– Силы Ронина слабеют, – говорю я. – Почему он не хочет изучить все возможные причины этого, чтобы найти решение проблемы?

– А с чего ты решила, что он уже не изучил? Вряд ли он станет писать тебе список своих попыток, которые провалились.

Хотя было бы, конечно, совсем неплохо.

– Полагаешь, он уже знает, отчего лес разрастается?

– Это кажется самым логичным. Он ведь правит над Мертвым Лесом с тех самых пор, как тот появился.

– Тогда получается, он просто не хочет, чтобы знала я.

– Рассуди логично. Ронин знает, каким сомнительным выглядит его положение в глазах правителей королевств. Чем больше Мертвый Лес будет разрастаться, тем больше остальные правители Тия будут искать кого-то, на кого свалить всю вину, а Ронин самопровозглашенный правитель. Конечно, он хочет решить эту проблему. Он бы не стал утаивать важную информацию, если бы считал, что это тебе поможет. Мой отец… – она замирает, ее губы поджимаются, точно это слово принесло ей физическую боль. Я опускаю глаза, чувство вины, которое теперь непрестанно давит на мои плечи, вонзает свои острые когти в мою кожу. Она прочищает горло и продолжает: – Мой отец говорит, что в каждом из королевств есть те, кого не устраивает, что Ронин мешает им воплощать свои амбициозные планы.

То, что ее отец об этом знает, заставляет меня задуматься, а не является ли он одним из таких людей?

– Когда он это тебе это рассказал?

– Несколько месяцев назад, когда я ездила домой на званый ужин в честь маминого дня рождения. – Она говорит все это как ни в чем не бывало, но только студентам с высоким по рождению статусом позволено покидать Гильдию по таким обыкновенным причинам, как чей-то день рождения. Мне бы точно не разрешили уехать по такому поводу.

Однако узнав об этом, я теперь задумываюсь о помолвке Тейерна с принцессой Эмбер, и во мне просыпается любопытство. Почему Ньювалинская империя согласилась принять тенеблагословленного в свой императорский дом? Если не считать непродолжительный период истории в пятьдесят лет, когда империя была узурпирована, Ялаенгская династия правила с самого основания Ньювали, это самая долгоживущая династия в истории Тия. И они враждовали с Казаином с самого начала времен нашей эпохи.

Вражда между людьми и шаманами просто детские игры по сравнению с междоусобицами шаманов и тенеблагословленных. Мне сложно верится в то, что подобный союз мог хотя бы обсуждаться.

Однако если Огнерожденные владыки и Ялаенги заключат дружеский союз, этого может быть достаточно, чтобы возобновить старое перемирие. Факт того, что это может быть необходимость, может означать лишь, что Ронин больше не в силах поддерживать мирный порядок среди государств самостоятельно.

Мертвый Лес идет по восточным границам Эвейвина, по обеим границам империи и по западной границе Казаина. Однако ничто не отделят южные границы Казаина от северных границ Ньювалинской империи. Только силы Ронина и его наследие – его победа над Бездушным и воспоминания о тех темных временах – удерживают мир между двумя государствами.

Около полуночи мы в конце концов оставляем свои попытки найти полезную информацию и соглашаемся, что нам следует продолжить завтра утром. Но я не хочу возвращаться в нашу комнату с мыслью о том, что день прожит зря. Гляжу на пустой проход между стеллажами, а затем на узкое окно, из которого льется лунный свет, устилающий половую плитку серебром. Никто ни разу не потревожил нас сегодня в библиотеке, не заходил даже стражник Саенго, который выглядит еще более ленивым, чем Фаут.

– Я хочу пройтись и осмотреться по сторонам без наших стражников, везде снующих за нами по пятам.

Саенго идет следом за мной к окну, единственному источнику света в недрах этой огромной библиотеки. Я стучу костяшками пальцев по оконному стеклу, проверяя его на прочность.

– И что же ты хочешь найти на прогулке? – спрашивает она, когда я озираюсь в поисках чего-нибудь, чем можно разбить стекло. Все, что попадается мне на глаза, это бесконечные книги.

Я достаточно далеко от входной двери, так что Фаут вряд ли услышит, что разбилось стекло, но в полной тишине, какая царит, звук все-таки может достичь ее ушей.

– Точно не знаю. Ты сказала, что кабинет Ронина в дальней стороне замка?

Она кивает.

– На верхнем этаже.

– Тогда туда мы и отправимся. Я отправлюсь. Что-то мне подсказывает, что он прекрасно знает, почему Лес разрастается. Однако очевидно, что он не хочет, чтобы об этом узнал кто-либо еще. Может быть, я смогу найти ответы в его кабинете.

Придется рискнуть и пошуметь. Рядом стоит узенький стол, прислоненный к углу книжного шкафа. Полоска скатерти покрывает столешницу, где стоит незажженная свеча в стеклянном фонаре.

Я протягиваю фонарь Саенго, а затем собираю скатерть. Потом осматриваю ближайшую книжную полку в поисках книги потяжелее. Выбрать есть из чего, но мне нужно что-то, что можно испортить, книга, которую вряд ли кто-то станет читать и не расстроится, если она будет разорвана. В конце концов я выбираю том по истории столовых приборов и искусству складывать салфетки. Выглядит вполне бесполезной информацией. Кому какое дело до истории ложек и вилок, и почему, во имя Пяти Сестер, эта книга такая толстенная?