Ксен Крас - Бремя раздора [litres]

Многие, излишне многие попадались в руки палачей, а верных и неподкупных людей Клейса Фореста было куда больше, чем рассчитывал незаконнорожденный сын лорда Голдрэта. Попавшиеся под страхом расправы сдавали своих братьев и сестер. Никто не ожидал, что регент станет действовать бескомпромиссно и лишать жизни в том числе и представительниц слабого пола, а когда это стало повторяться, то в городе для Посланников стало еще опаснее. Лорд Форест, человек, что ныне занимал место истинного правителя, стал самым узнаваемым, самым опасным и самым возлюбленным человеком для народа. Он стал эталоном, образцом прекрасного правителя, примером сильного не только телом, но душой и нравом человека. Теперь почти не осталось людей, что были готовы променять свои знания или закрыть глаза на некоторые вещи в обмен на деньги. Народ боялся. Ивтад мог понять почему и даже сам постоянно испытывал опасения, что регент перехитрит его, и это – последний день на свободе. Мужчина не хотел провалить дело всей жизни, миссию, к которой его готовили с ранних лет, но не мог перестать восхищаться регентом и порой думал, что, будь у них подобный союзник, Первые уже давно бы правили миром, а будь этот человек не воспитанным в глупых традициях и испорченными лордами – истинные правители назначили бы его своим посланником, звеном меж ними и смертными слугами.

Когда крах был уже неизбежен и чаша весов на стороне Его Высочества уже склонялась к земле, Ивтаду и его семье повезло. Появившийся сердобольный слуга, что не смог допустить истязаний женщины – Тимая была рьяной поклонницей Первых, порой даже умалишенной и совершенно бесстрашной, поэтому принимать ее как представительницу прекрасной половины человечества было сложно, – очень помогал Посланникам. Благодаря ему юноше, что доносил, многих неприятностей удалось избежать.

В доме ростовщика, благодарного за спасение в некой неприличной ситуации, о которой ни один участник не горел желанием рассказывать, и бывшего в их с братом молодые годы хорошим приятелем и собутыльником Кеира, а после ставшего другом и Ивтаду, главарь смог переговорить со слугой регента. Бастард многое поведал юнцу о своей жизни, о Первых, о том, что лорды совершенно потеряли всякий страх и считают себя Богами, про отсутствие этих самых Богов и еще очень о многом.

Молодому слуге с уродливыми шрамами на лице и с отсутствующими зубами приглянулась невестка ростовщика Веспа – уж по румянцу на щеках, неспособности отвести взгляд от замужней женщины и глупым улыбкам понять это было легко. Дева всецело поддерживала идею о возвращении настоящих правителей, и бастард лорда Голдрэта очень попросил ее оказать Цому побольше внимания, возможно, куда более, чем было дозволено женщине с живым и здоровым мужем, и преданная сторонница согласилась. Желание помочь прекрасным девам и спасти их от злодея, палача – это неплохо, но влюбленность – куда более крепкая связь и страшное оружие. Особенно если управляет горячим и возвышенным юнцом.

Теперь регент не мог помешать Посланникам, заполучившим все необходимое, – лорды и леди, вернее, их кровь поможет возвращению. Лучшим вариантом было выкрасть представителей всех Великих Династий, наследников и дочерей правителей, однако в случае, когда это было невозможно, приходилось довольствоваться дальней родней или несколькими лордами Ветвей.

Избавление от Ордена Тринадцати и тем самым завершение всех тех ритуалов, что сдерживали силы ранее, давало надежду, что теперь все получится именно так, как должно. Удачное время ожидали все Посланники Первых.

Постепенно всех пойманных лордов и леди должны были доставлять до назначенного места, центра, что начертали на старых картах. Тогда границы имели совсем иные очертания и некоторые острова, что ныне либо полностью, либо частично залиты водой, были частью Ферстленда.

Время покидать Санфелл и устремляться к своей цели пришло, однако Ивтад желал переговорить со старым знакомым, единственным, кто за всю жизнь главаря смог поразить его еще более, чем регент, до глубины души.

Найти собеседника было не сложно, он всегда шел одним и тем же путем, и еще проще – поймать. Никто не стал калечить человека, что в одиночестве направлялся к площади, ранить или пытать – Ивтад желал только побеседовать.

– Я рад видеть тебя вновь. Да, я понимаю, что ты не так восторжен нашей встречей, но у тебя нет выбора. Тебе придется выслушать меня.

И пусть бастард лорда Голдрэта сейчас разговаривал на грязных улицах Квартала Умельцев, но он не позволял себе выглядеть плохо, и не имело значения, с кем он говорил – с леди из древнего рода или с лесорубом. Добротные, хоть и неукрашенные одежды, уложенные волосы и начищенная обувь помогали ему произвести впечатление. Обрекать на мучительную смерть потомков Первых было вовсе не обязательно в грязных лохмотьях. Ивтад не смог бы позволить себе подобную роскошь, если бы не его зажиточные друзья, что достались от старшего братца Кеира.

Семья Ивтада прославилась многочисленностью – лорд Голдрэт имел множество бастардов, из которых он лично знал лишь восьмерых, а слышал как минимум о нескольких десятках братьев и сестер. При том законного отпрыска у отца не было. Лорд охотно признавал всех своих детей, все они носили перечеркнутый герб с пятью крысами – четырьмя по углам и одной в центре. Все бастарды навещали уже пожилого родителя и знали, что есть дом, где их примут в любом случае, что бы они ни натворили.

Лорд Голдрэт, насколько мог, обеспечивал своих отпрысков, по-своему любил весь многочисленный выводок, однако совершенно не интересовался их личной жизнью, достижениями или ошибками. Как только юноше исполнялось четырнадцать, отец самоустранялся из его жизни и более не давал не единого совета, даже если его просили. Он позволял жить у себя, кормил и одевал, но на все остальное было необходимо зарабатывать самому.

С дочерями все было несколько проще – большей части девушек он просил даровать титул и выдавал замуж за лордов Ветвей или Малых Ветвей, советников, наместников или кастелянов, а в случае если в титуле было отказано – за ростовщиков или богатых купцов, успешных моряков или командующих, или иных состоятельных людей. Это не было обязательным условием, если дочери отказывались, лорд Голдрэт с легкостью принимал это, однако по достижении ими пятнадцати лет, кроме постели, редких нарядов и еды, они более ничего не получали.

– Да, я понимаю, что многие жители Санфелла, да и других городов, почти всех, на деле с удовольствием бы разорвали мою плоть, сожгли ее, а прежде долго бы истязали меня. В том числе и ты. Но они не способны. Они не могут найти меня, ведь я, как и несколько моих братьев, обладаю даром. О, и не смотри на меня так – не только у меня он есть. Это оставили Первые, Высшие, те существа, что жили здесь задолго до нас. Истинные правители. Они не должны были позволять смертным править вместо себя; люди порочны и грязны – уж мне ли не знать? Да и ты в этом разбираешься куда лучше меня. Но раз они оставили нам дар – мы должны использовать его.