Адам Пшехшта - Тень [litres]

– А с кем мне нужно было посоветоваться?! – рявкнул разозлившийся алхимик. – Правительство – это пустышка, а аргумент, что республикой управляет какой-то тайный орган, весьма спорный. Не говоря уже о том, что кинжальщики сами заключили сделку с theokataratos и, насколько мне известно, не сообщили об этом совету, не говоря уже о правительстве, – злорадно добавил он.

– Это на благо дела, – спокойно заметил Станкевич.

– А конкретнее? – поинтересовался Томала.

– Они сделали им документы, не бесплатно, понятное дело, – ответил Рудницкий, пожав плечами.

– Они заплатили первичной материей?

– А как же!

Генерал загасил сигарету, встал и подошел к окну.

– Может, начнем сначала, – предложил он. – Сколько первичной материи передали вам… наши гости?

– Около полукилограмма.

– Сколько?! – воскликнул Томала.

– Точнее, сорок лотов, – пояснил алхимик.

– Это огромное состояние!

Станкевич резко и нервно ослабил ворот мундира, на его висках появились капли пота.

– И что вы с ними сделали? – спросил он, затаив дыхание.

– Ничего. Спрятал в сейф. Я бы передал их власти, но не знал, как оправдать этот дар.

– В пересчете на чистое серебро… – начал Томала.

– Да, я знаю, это большая удача, – признал со вздохом Рудницкий. – Я не знал, к кому мне обратиться, поскольку такая сумма соблазнила бы многих.

– Но вы же могли спросить, – сказал Станкевич, приходя в себя. – Мне же вы доверяете? – иронично спросил он.

Алхимик гневным жестом отмахнулся от насмешки. Какое-то время назад он передал на потребности армии несколько десятков килограммов серебра и, еще плохо зная Станкевича, предупредил генерала, что в случае обмана он отправит за ним гомункулуса. И, видимо, офицер не забыл угрозу.

– Я охотно избавлюсь от этой платы, – заверил он. – Могу передать ее вам прямо сегодня, под расписку.

– Вы шутите?!

– Ни в коем случае!

Томала сорвал со стены карту Варшавы и положил ее на стол.

– Нужно сформировать конвой, – резко сказал он. – Две роты пехотинцев и эскадрона кавалеристов должно хватить.

Рудницкий скривился, но не протестовал.

– Вы имеете что-то против, барон? – удивился Станкевич.

– Конечно. Вы хотите поставить в известность всех отщепенцев в городе, что у меня есть что-то настолько ценное, что это требует военного эскорта? А что, если эта новость дойдет до немцев или россиян? У меня хватает врагов.

– У вас другая идея?

– Скажите, куда я должен доставить первичную материю, а я займусь остальным, – предложил он.

– Это ужасно рискованно! – запротестовал Томала.

– Я возьму это на себя. Поверьте, для меня это не в первый раз, моя гильдия давно занимается добычей первичной материи, и мы должны ее как-то перевозить. До этого времени наша система действовала безотказно.

– Ну хорошо, в таком случае доставьте первичную материю в Кексгольмские казармы. Вы знаете, где это?

– Конечно.

Лейб-гвардии Кексгольмский императора австрийского полк уже давно оставил казармы на мокотовском поле, но все варшавяне продолжали использовать это название.

– Вернемся к делу Белинского…

– Да?

– Я должен увидеть эту пострадавшую. И это не просьба! – предупредил он, видя выражение лица Рудницкого. – Кто подтвердит перед советом, что вы говорите правду?

– Я постараюсь это организовать, – пообещал алхимик.

Несмотря на горячее приветствие, прощание вышло холодным, хотя Рудницкий не имел претензий к офицерам: ставка в игре была слишком высокой, чтобы забивать голову условностями. Была надежда, что дар военному министерству изменит отношение не только Станкевича, но и его коллег из Тайного совета.

Большая цветная афиша рекламировала фильм «Кукла» [4] «Кукла» – немая комедия 1916 года. с Оливером Харди и Эльзой Маклеод. Рудницкий смешался с толпой любителей кино, проверил время сеансов. В недавно открывшемся самом большом в городе кинотеатре «Колизей» шли различные мелодрамы, главным образом классифицируемые по шкале от одного до пяти платочков, нужных для вытирания слез. Алхимик впервые в жизни видел имена актеров, но кино обещало развлечение, возможность на время отвлечься от реальности. Хотя Зав согласился перенести раненую женщину в аптеку – о том, чтобы Станкевич посетил каменицу на Панской не могло быть и речи, – но Рудницкий вынужден был взять на себя ответственность за безопасность Проклятой. Шансы выжить в ближайшую неделю так или иначе были минимальными.

Рудницкого вырвал из раздумий звук клаксона. Лавируя между экипажами и подводами, водитель автомобиля торжественно провозгласил победу современности над традициями. Несмотря на такое неохотное отношение к новинкам, алхимик не мог не заметить, что автомобили легко опережают спортивные экипажи. А их в Новом свете [5] Новый свет – район Варшавы. хватало.

Женщину он заметил, переходя улицу: модно одетая, высокая, стройная, в шляпке с вуалью, закрывающей часть лица. Она покачивала в такт шагам легким, ажурным зонтиком, но было что-то тревожное в том, как она держала невинный предмет. Каждое ее движение было продуманным и скоординированным, без следа кокетства или небрежности.

Рудницкий свернул на боковую улочку, остановился перед витриной магазина и через несколько секунд увидел отражение незнакомки. Ощущая холодную дрожь, он двинулся дальше в надежде, что затеряется в толпе. К сожалению, улица Обозная не принадлежала к самым многолюдным. Он подумал, что идея отослать экипаж и прогуляться пешком не такая уж и хорошая, как минуту назад.

Алхимик замедлил шаги, а потом резко побежал, нырнув в арку. Злобно выругался: весь двор преграждали веревки с бельем. Мокрая простынь хлестнула его по лицу, штанины кальсон намотались на руку. Он выскочил на Броварную. Быстрый цокот дамских каблучков сказал ему, что незнакомка не отстает.

Он остановился в воротах, несколько раз сжал и разжал кулаки. Издалека доносились сонные голоса перекупщиков, но вокруг не было ни души. Повезло.

Он схватил преследовательницу за запястье, ударил пальцами между сухожилиями предплечья. Она вскрикнула от боли и выпустила из рук зонтик. Он молниеносно подсек ей ноги и приготовился схватить падающее тело. Но незнакомка невероятным акробатическим движением обрела равновесие, она крутилась, словно танцующий дервиш, избегая ударов алхимика, после чего без усилий, быстрым движением, почти незаметным, повалила его на землю. Этот прием ошеломил Рудницкого, но мужчина почти сразу же потянулся за револьвером, но не успел его вытащить. Точный удар парализовал ему руку до плеча, блеснуло лезвие, и на своем горле он почувствовал женское колено. Незнакомка знала, где стоит нажать. «Шейная артерия и тройничный нерв», – подумал алхимик, теряя сознание. Неожиданно давление ослабло, исчезли красные круги перед глазами.