Адам Пшехшта - Тень [litres]

Алхимик послушно кивнул и встал из-за стола – в такой компании подавался только слабый алкоголь.

Неожиданно дорогу ему преградила обвешанная драгоценностями матрона за пятьдесят, которая тащила за собой двадцатилетнюю барышню.

– Ваше превосходительство, это недопустимо! – заявила она возмущенно. – Как можно приглашать на бал своих работников?! Моя Аня разговаривала с этим… этим субъектом. Это fauxpas [13] Fauxpas (фр.) – оплошность, промах. .

Рудницкий стиснул зубы, вокруг сразу же собралась группка любопытных.

– Субъектом? – повторил благородный пожилой мужчина. – Конечно, это недопустимо. И я с ним разговаривал!

– Это правда, что Хорхе Вилланова иногда работает в моей аптеке, – холодно произнес алхимик. – Это невинное занятие, поскольку он занимается алхимией. Он из семьи испанских грандов, а его отец – владелец Banco Mediterráneo . Именно его знание алхимии сделало его соавтором патента, защищающего серебряную монету от подделки. Правда, он передал его нашему правительству за символический рубль, однако не подлежит сомнению, что в будущем это открытие принесет ему огромную прибыль. И я не понимаю, что вам не понравилось? Происхождение господина Вилланова или его материальное положение?

Матрона выглядела, как шар, из которого выпустили воздух, она минуту открывала и закрывала рот, напоминая вытащенного из воды карпа.

– Но… но… я не знала.

– Достаточно, что я знаю, кого приглашаю. Хотя явно не всех, – добавил он, окидывая женщину красноречивым взглядом.

– Я немедленно извинюсь перед ним! Аня, идем!

– Banco Mediterráneo ? – пробормотал пожилой мужчина. – Это же один из самых больших банков в Европе! Почему этот мальчик ничего не сказал?

– Богатством хвалится только выскочка, – ответил алхимик, не скрывая иронии. – А сейчас, извините, обязанности хозяина…

Когда он дошел до буфета, его все еще окружала аура гнева, и гостям, потягивающим напитки, достаточно было взгляда, чтобы оставить его в покое. Рудницкий заказал бокал коньяка и силой воли удержался от того, чтобы не выпить благородный напиток как простую водку. Внезапно он почувствовал, как кто-то положил ему руку на плечо: Станкевич.

– Выглядишь взволнованным, – заметил генерал. – Могу чем-то помочь?

– Спасибо, все нормально, – неохотно ответил алхимик. – У меня была небольшая стычка с одной дамой, которая посчитала, что Вилланова не подходит для ее дочери в собеседники. А когда я объяснил ей, кем является этот мальчик и какие у него связи, то поспешила извиняться.

Станкевич искренне рассмеялся и подозвал бармена напомнить бокал Рудницкого.

– Это не трагедия, нет бала без скандала, – ответил он. – Или нескольких скандалов. Я помню, как когда-то одна молодая замужняя дама, кладя ногу на ногу, при этом оголяла лодыжки. Хозяйка сразу же ее заметила и потянула ее платье вниз, чтобы прикрыть непристойную деталь. Женщина выбежала с плачем и за целый год не получила ни одного приглашения. Кажется, твоя жена подает тебе знаки, – сказал он, кивая в сторону Наталии. – Скажи только, когда мне начинать с этими подарками?

– Через полчаса, когда закончится очередной круг танцев.

Алхимик обменялся формальными приветствиями с несколькими знакомыми, ловко обошел неуверенно пошатнувшегося молодого человека, одновременно подавая знак лакеям, после чего остановился рядом с Наталией.

– Что случилось? – с беспокойством спросил он.

– Ничего, просто хотела тебе сказать, что все в порядке, а госпожа Живицкая ушла не попрощавшись. Вместе с дочерью.

– Ах, эта…

– Именно.

– Ты выгнала ее?

– Ну что ты? Это сделали наши гости.

– Что сделали?

– Ты слышал о языке веера?

– А что-то такое действительно существует?

– Ну конечно! Много лет, наверное, даже столетий. Один из жестов означает «скандал», а если при этом еще веером указать на конкретную особу, то ее самочувствие может внезапно ухудшиться. Я хотела, чтобы ты знал, что никто не винит тебя за выговор, сделанный Живицкой.

– Язык веера? Это означает, что кто-то может обсуждать меня при помощи веера? В моем присутствии?

– Ну да, хотя большинство жестов касается скорее романтических дел. Этот язык придумали, чтобы дамы могли тайно передавать кавалерам информацию… интимного характера. Конечно, большинство дам и джентльменов знают язык веера, но не в состоянии заметить все, если не знают, кто с кем разговаривает. Это длится секунду, иногда долю секунды. Если захочешь, я научу тебя, это не трудно.

– Правда?

– Да. Вот смотри, если дама быстро машет веером, так, как я сейчас, это означает: «Я тебя очень люблю». Веер возле сердца это: «Ты мне нравишься», а мимолетное касание полузакрытым веером губ, это сигнал: «Можешь меня поцеловать». Правда, это просто?

– Я помню, как когда-то одна вдова подала мне открытый веер. Я запомнил это, поскольку жест был абсолютно бессмысленным, она же не думала, что я возьму и буду им пользоваться. Таким образом она хотела мне что-то сказать? Потому что на следующий день выглядела сильно недовольной.

Губы Наталии дрогнули в сдерживаемой улыбке.

– Ничего удивительного, – сказала она. – Ты нанес ей смертельную обиду. Этот жест означает: «Возьми меня, я – твоя».

– Просто чудесно, – пробормотал алхимик. – Похоже, на балу опасностей больше, чем в анклаве. А я думал, что это только развлечение для элиты.

– Ну что ты! Молодые дамы начинают дрожать от одной мысли о балах, поскольку будет достаточно одной оплошности, и общество надолго отвернется от тебя, а бывает и навсегда, лишая тем самым шанса поймать мужа с соответствующим статусом.

– Ты не выглядишь взволнованной.

– Во-первых, у меня много опыта в организации таких приемов, а во-вторых, я уже поймала мужа с соответствующим статусом.

– Потанцуем?

– Я думала, что ты меня уже и не пригласишь. Конечно!

Оркестр как на заказ заиграл вальс «Дунайские волны», алхимик повел жену на паркет, и они закружили вместе с другими парами. Рудницкий редко танцевал, однако умений Наталии хватило на двоих, девушка каким-то шестым чувством всегда угадывала его движения и вовремя под них подстраивалась.

– Мне может это понравиться, – сказал алхимик.

Впервые в жизни он танцевал, уверенный, что не испортит партнерше развлечение.

Между тем объявили следующий перерыв, и фельдъегеря внесли таинственные сундуки. Станкевич проинформировал собравшихся, что хозяин приема по просьбе жены решил сделать праздник более привлекательным и публично открыть подарки от царя. Ни слова о подозрениях, которые могла вызвать посылка, зато офицер шутливо намекнул о связи алхимика с коронованными особами, что вызвало взрыв смеха. Через минуту Станкевич сломал печати, и слуги начали вынимать подарки. Первым оказалась огромная напольная электрическая лампа, потом сумка, упакованная в несколько чемоданов, набор прекрасных столовых приборов, фарфоровый чайный сервиз, наконец, кожаная туба и небольшая статуэтка, изображающая дракона. Алхимик вздохнул с облегчением: подсознательно он ожидал слитки серебра или мешки царских рублей.