Брендон Сандерсон - Ритм войны. Том 2 [litres]

Они продолжали есть молча. После первой радости от воссоединения их энтузиазм поутих. Каждая новость об их положении казалась Тефту хуже предыдущей. Сплавленные в башне. Королева в плену. Сияющие в коме. Спрен башни медленно разрушается – можно сказать, почти мертв. Каладин больше не мог вызвать его на разговор, и Даббид тоже.

Он проснулся в мрачные дни. Почти жалел, что они не оставили его в шквальной коме. Ну какой от него толк в такие времена?

Фендорана взглянула на него, чувствуя эмоции. Он ткнул в ее сторону ложкой и подмигнул в знак благодарности. Нет, он не собирался заниматься самобичеванием. Он будет верен Идеалу.

И все же. Мрачные дни. Шквал бы побрал эти мрачные дни.

Через некоторое время дверь открылась, вошли Рлайн и Крадунья. Устремившись вперед, девочка понюхала кастрюлю и сморщила нос.

– Радуйся, что у нас хоть что-то есть, – сказал Каладин. – Тот ревнитель в монастыре заслуживает похвалы. Мы не оценили его по достоинству в прошлый раз, Тефт.

– Большинство людей хотят приносить пользу, – сказал Тефт. – Просто время от времени их нужно подталкивать. Келек свидетель, уж я-то знаю.

Крадунья вскочила на свою скамью и обошла вокруг Фендораны, затем коснулась Тефта, наполняя его буресветом. Он глубоко вздохнул. Шквал побери, воздух стал немного теплее. По крайней мере, теперь он не заснет носом в супе.

Рлайн закрыл дверь, затем устроился на полу, спиной к стене; его панцирь скрежетал по камню.

– Никаких новостей от королевы, – сказал слушатель. – Крадунье удалось поговорить с одной ученой, и она говорит, что Навани уже более двух недель сидит взаперти. Она как в тюрьме, вынуждена спать в библиотечной комнате одна.

– Мы все в тюрьме, – проворчал Тефт. – Все до единого в шквальной тюрьме.

– Нет, – возразил Каладин. – Мы пятеро свободны.

– Так что же нам делать? – спросил Рлайн. – Мы не знаем, где находится последний узел, тот, что удерживает щит. Но даже если бы мы это знали, то вряд ли смогли бы защитить его.

Каладин рассказал им в удручающих подробностях о том, как трудно было уничтожить предыдущие два узла. Защищать последний от совокупной мощи сил Вражды? Невозможно. Тефт согласился.

– Если мы сломаем его, – сказал Тефт, – то все, башне крышка. Но если мы подождем, Сплавленные найдут способ сломать его сами. И башне все равно крышка.

– Мы не можем сражаться с целой армией, – настаивал Каладин. – Мы с тобой, Тефт, едва оправились, и наши силы в лучшем случае ненадежны. Я и Крадунья потеряли спренов.

– Девочка может разбудить других Сияющих, – заметил Тефт.

– Они под охраной, – напомнил Каладин.

– Стражников можно отвлечь или справиться с ними, – проговорил Рлайн. – Мы сделали нечто подобное, чтобы вытащить Крадунью. Венли на нашей стороне. Или, по крайней мере, она не на той стороне – и она Голос Рабониэли, главной Сплавленной, которая командует захватчиками. У нас есть ресурсы.

Каладин откинул голову назад и закрыл глаза.

– Эй, сынок! – позвал Тефт.

– Не хочу, чтобы кто-то из вас понял меня неправильно, – сказал Каладин, не открывая глаз. – Я не собираюсь сдаваться. Я не сломлен. Не больше, чем обычно. Но я устал. Очень устал. И невольно удивляюсь… спрашиваю себя… Должны ли мы продолжать сражаться? Чего мы хотим достичь?

– Победить, – сказал Рлайн. – Освободить башню. Восстановить Сияющих.

– А если мы не сможем? – Каладин наклонил голову вперед и открыл глаза. Конечно, теперь, когда он уже несколько дней обходился без Клинка, они снова потемнели. Чем дольше длились узы, тем медленнее менялся цвет. – Я должен хотя бы спросить. Возможно ли, что мой отец прав? Я начинаю беспокоиться о том, какие последствия мы навлечем на людей, если будем продолжать сражаться.

Они замолчали. И, буря свидетельница, Тефт знал, что вопрос задан не из праздного любопытства. Солдаты нечасто о таком думали. Прямо здесь, прямо сейчас, должен ли я сражаться? Есть ли лучший способ?

Тефт набрал полную ложку супа.

– Сигзил когда-нибудь рассказывал вам, ребята, как из-за меня был убит мой отец?

Остальные обитатели комнаты повернулись и уставились на него с отвисшими челюстями. Тефт знал, что слухи о его поступке ходили среди членов Четвертого моста – и в прошлом он огрызался на людей, которые задавали вопросы. Шквальные дурни.

– Что? – спросил Тефт. – Это случилось очень давно. По большей части я с этим справился. И человек не должен прятаться от того, что он сделал. Надо проветривать такие воспоминания.

Он принялся за суп, но обнаружил, что аппетит пропал. Отставил миску в сторону. Фендорана накрыла его руку своей.

– Ты был… молод, не так ли? – осторожно спросил Каладин.

– Мне было восемь, когда умер мой отец. Но проблемы начались гораздо раньше. Думаю, какие-то путешественники познакомили жителей моего родного города с этой идеей. Не совсем города. Может быть, вы о нем слышали. Талинар. Нет? Хорошее место. Пахнет цветами. По крайней мере, на моей памяти. Так или иначе, жители Талинара начали устраивать тайные собрания. Говорили о запретном. О возвращении Сияющих Отступников.

– Как ты думаешь, откуда они узнали? – спросил Каладин. – Ты дал мне буресвет, когда я умирал, – а ведь я сам не понимал, что делаю.

– Мы с Тефтом привыкли думать, – сказала Фендорана, – что группа, посетившая родной город Тефта – Предвидящие, как они себя называли, – были слугами какого-то важного светлоглазого в Холинаре. Может быть, они подслушали, что задумали люди вроде Амарама, и сбежали. Только…

– Только это было сорок пять лет назад, – подхватил Тефт. – А когда я спросил светлость Шаллан о группе, в которую входил Амарам, то по всем ее сведениям выходило, что они начали действовать меньше десяти лет назад. Но это другая история. Я лишь хотел сказать, что сам встречался с главарями только один раз, когда родители привели меня на церемонию посвящения.

Он вздрогнул от воспоминаний. Богохульные песнопения, закутанные в темные одежды фигуры со сферами, прикрепленными к маскам, чтобы изобразить светящиеся глаза – все это напугало маленького Тефта. Но худшее было впереди. Хуже всего было то, что они творили, пытаясь стать Сияющими. То, к чему они подталкивали соратников. Его мать стала одной из таких…

– Все обернулось очень плохо, – сказал Тефт. – То, что делали мои соплеменники… мои родственники… В общем, мне было около восьми, когда я пошел к градоначальнику. Я рассказал ему, думая, что он просто прогонит из города худших смутьянов. Я не понимал…

– Какой нан был у твоей семьи? – спросил Каладин.

– Шестой. Вроде бы достаточно высокий, чтобы избежать казни. Моя мать к тому времени уже была мертва, а отец…

Он взглянул на остальных и ощутил их сочувствие. Нет уж, шквального сопереживания ему не нужно.