Брендон Сандерсон - Ритм войны. Том 2 [litres]

– Не смотрите на меня так. Как я уже сказал, это было очень давно. В конце концов я записался в армию, чтобы уехать из родного города. Случившееся преследовало меня долгое время. Но в конечном счете знаете что? Келек свидетель, сейчас шквальную правду расскажу. Благодаря тому, что сделали и чему научили меня мои родители, я смог спасти тебя, Кэл. Они победили. Они оказались правы.

Он взял миску с супом и заставил себя есть.

– Мы не можем видеть будущее, как Ренарин. Мы должны делать то, что считаем лучшим, и будь что будет. Только это и по силам человеку.

– Ты думаешь, надо продолжать сражаться? – спросил Рлайн.

– Я думаю, – сказал Тефт, – надо спасти этих Сияющих. Может быть, нам и не следует сражаться, но мы должны их вытащить. Мне не нравится, чем попахивают ваши рассказы. Их там разложили рядами и охраняют? Враг замышляет что-то сделать с нашими друзьями.

– Я могу их разбудить, – предложила Крадунья. – Но они не смогут сражаться. И мне понадобится целая куча еды. Размером… с чулла.

– Если мы разбудим их, – сказал Рлейн, – нам не придется сражаться. Мы сбежим.

– Как? – спросил Каладин. – Нам не добраться до Клятвенных врат.

– Там есть окно, – сказал Рлайн. – В лазарете. Может быть, мы сумеем его разбить и выбраться наружу.

– Пролетев сотни футов? – напомнил Каладин.

– Этот способ может вывести ветробегунов из-под влияния башни, – проговорил Тефт. Прыгнуть в пропасть, не зная, восстановятся ли силы, прежде чем достигнешь дна… – Я бы попробовал и доказал, что это возможно. А вы сможете понаблюдать. Если я взлечу где-то вдалеке, последуете моему примеру.

Каладин потер лоб.

– При условии, что мы сможем разбить стекло… получить достаточно буресвета, чтобы наполнить им ветробегунов… и они окажутся достаточно сильными, чтобы после столь долгого периода недееспособности попытаться сделать нечто настолько безумное. Слушайте, мне нравится, что мы изучаем варианты, но не будем спешить с выводами.

Тефт кивнул:

– Ты офицер, тебе и решать.

– Я больше не офицер.

Тефт не стал опровергать это заявление, хотя оно было совершенно неверным по сути. Хороший сержант знал, когда надо позволить офицеру ошибаться. А Каладин был офицером. Он вел себя как офицер, даже в рабстве. Как будто его вырастила кучка светлоглазых или что-то в этом роде. Его официальный статус или звание не меняли того, кем он был на самом деле.

– А пока, – продолжил Каладин, – мы подождем. Если придется, прорвемся и спасем Сияющих. Но сначала нужно прийти в себя, составить план и найти способ связаться с королевой. Мне бы хотелось услышать ее мнение.

– Возможно, я смогу попасть к ней, – сказал Рлайн. – Есть слуги, которые приносят еду и воду ей и ее ученым. Людям Венли часто поручают эту работу, и я мог бы спрятать свою татуировку и заменить одного из них.

– Это было бы здорово, – согласился Каладин. – И пока мы ждем, не делаем ничего слишком опрометчивого. Согласны?

Остальные кивнули, даже Крадунья и Даббид. Тефт тоже, хотя на самом деле считал придумывание идеального плана непозволительной роскошью. Он решил, что просто будет готов ко всему. Готов сделать следующий шаг, шквал его побери. Изменить можно только будущее, а не прошлое.

Он ел суп, пока разговор переходил на более легкие темы, и поймал себя на том, что улыбается. Улыбается, потому что они по-прежнему вместе. Улыбается, потому что принял правильное решение остаться в башне, когда Кэл нуждался в нем. Улыбается, потому что так долго прожил без мха и выпивки и смог проснуться и увидеть мир в цвете.

Улыбается, потому что, как бы плохо ни шли дела, еще осталось кое-что хорошее.

Он вздрогнул, когда Фендорана пихнула его локтем. Оглянулся и увидел, что она тоже ухмыляется.

– Ладно, – пробормотал он. – Ты была права, шквал тебя забери. Ты всегда была права.

Тефт действительно заслуживал спасения.

Узы – суть нашей жизни. Если их разорвать, мы медленно разложимся на обычные души, не имеющие действительной Связи с Физической или Духовной реальностями. Посадив кого-то из нас в самосвет на ноже, ты не получишь спрена в банке, глупец. Ты получишь существо, которое рано или поздно растворится в Потустороннем.

Венли покорно стояла рядом с Рабониэлью, исполняя роль ее Голоса, пока подчиненные приносили ежедневные отчеты. В основном Венли переводила. Рабониэль довольно хорошо изучила алетийский – она утверждала, что всегда имела способности к языкам, – однако многие из их нынешних Царственных говорили на азирском, поскольку родились в Азире как паршуны.

Сегодня Рабониэль принимала доклады, сидя на троне у входа в коридор с изразцами. Это означало, что они находились у лестницы, ведущей на первый этаж. Венли невольно вспомнились люди, погибшие в последней безнадежной попытке добраться до самосветной колонны. Эти воспоминания источали запах горящей плоти и перемежались звуками падающих на землю тел.

Венли взглянула на заново отстроенную часть лестницы – ее возвели в спешке, поставив подпорки, чтобы заменить ступени, уничтоженные во время боя. Затем она настроилась на безразличие – ритм Вражды. Приходилось уделять дополнительное внимание тому, чтобы ритмы продолжали соответствовать словам, хотя в последнее время от них она чувствовала себя так, словно глотнула масла.

– Повелительница Желаний слушает твой доклад, – сказала Венли Царственной, которая стояла перед ними, согнувшись в поклоне. – И хвалит за Стремление к поискам. Но она говорит, что ты ошиблась. Ветробегун жив, поэтому следует удвоить усилия.

Царственная – стройная вестоформа, которую часто носили разведчики, – склонилась еще ниже, а потом ушла по лестнице.

– Думаю, это был последний доклад, Древняя, – сказала Венли Рабониэли.

Рабониэль кивнула и, встав со своего трона, проследовала в коридор, ведущий в две комнаты ученых. Ее специально сшитое платье в стиле алети развевалось при ходьбе, подчеркивая изящные панцирные гребни на руках и груди.

Венли последовала за ней; Сплавленная не разрешила уйти. Хотя у Рабониэли было рабочее место в конце коридора, она всегда предпочитала выслушивать доклады рядом с лестницей. Как будто жила двумя разными жизнями. Главнокомандующая армиями певцов казалась такой непохожей на ученую, которой было плевать на войну. Венли казалось, что вторая Рабониэль ближе к истинной.

– Последняя Слушательница, – задумчиво произнесла Рабониэль. – Больше не последняя. Твой народ был единственной группой певцов, которая успешно отвергла правление Сплавленных и создала собственное королевство.