Брендон Сандерсон - Ритм войны. Том 2 [litres]

– Вуаль, – раздался голос позади нее. – Мне нужно все объяснить. Я должен сказать правду. Ммм…

Она застонала и обернулась. Узор следовал за ней, как едва отлученный от материнской титьки щенок рубигончей.

– Ты выдашь мою маскировку! – рявкнула она.

Криптик остановился, его узор замедлился.

– Ты должна знать, что сказал Шут. Он такой мудрый. Кажется, он любит тебя и ненавидит всех остальных. Ха-ха. Он смеялся надо мной. Это было очень забавно. Я как цыпленок. Ха-ха.

Бесформенная зажмурилась и вздохнула.

– Он просил передать, что мы тебе доверяем, – сказал Узор. – И любим тебя. Он просил сказать тебе, что ты заслуживаешь доверия и любви. Это правда. Мне очень жаль, что я лгал. Очень долго. Мне так жаль. Я думал, ты с этим не справишься.

– Шаллан бы не справилась, – сказала она. – Ступай и жди меня дома. Я разберусь с тобой позже.

Она зашагала прочь, и, к счастью, он не последовал за ней. Пришло время стать той женщиной, которой она себя воображала в мечтах с тех пор, как покинула дом, чтобы обокрасть Ясну. Бесформенная могла наконец присоединиться к Духокровникам. Ее не волновало прошлое Шаллан. Пусть спит. Она могла быть как Вуаль, которая не нуждалась в таких вещах.

«Ты притворяешься такой же, как я, – подумала Вуаль. – Но Шут прав. Ты заслуживаешь любви, Шаллан. Ты правда ее заслуживаешь».

Покои Верховного судьи располагались на самом верху плоскости, рядом с укрепленным краем стены. Трудно было не обращать внимания на странную геометрию здесь, вдали от парков и зарослей – небо было так близко. Она хотела потратить время, чтобы его нарисовать, но, конечно, это теперь ей несвойственно. Она должна считать зрелище дезориентирующим и странным. Как Вуаль.

Стало проще, когда она сосредоточилась на цели: маленьком здании вблизи от угла крепости. Она прошла мимо нескольких спренов чести, помахала тем, кто ее приветствовал, но в основном целеустремленно двигалась вперед.

Добравшись до места, Бесформенная задержалась возле дома и стала озираться по сторонам, пока не убедилась, что никто не смотрит. Это было трудно, так как пришлось наблюдать за несколькими плоскостями. По крайней мере, план был прост. Подойти к двери. Духозаклинанием превратить дверную ручку в дым, чтобы справиться с замком. Прокрасться внутрь и пробраться в заднюю комнату, которая была кабинетом Верховного судьи. Ударить его ножом, прежде чем успеет среагировать, и занять его место на суде.

Последний шаг. И все закончится.

«Я… – отрешенно проговорила Сияющая. – Я убила Йалай».

Бесформенная оцепенела.

«Я видела… – прошептала Сияющая, – что ты собираешься это сделать. Что у тебя в сумке спрятан яд. Поэтому я вмешалась. Чтобы защитить тебя. Чтобы тебе… не нужно было этого делать. Я хотела предотвратить… то, что с тобой сейчас происходит… Шаллан…»

Она крепко зажмурилась. Нет-нет, она не отступит. Она должна это сделать. Чтобы покончить со всем. Чтобы покончить с нерешительностью.

Она открыла глаза, подошла к двери и взялась за ручку свободной рукой. Та исчезла от ее прикосновения. На этой стороне духозаклинание действительно давалось проще. Ручку едва ли заботило, что ее попросили измениться.

Незваная гостья толкнула дверь. В комнате за порогом было тесно от вещей. Предметы обстановки громоздились друг на друге. Свернутые гобелены. Безделушки и сувениры – маленький стеклянный цыпленок на подоконнике, куча пыльных писем на столе…

Бесформенная тихо вошла. Окна давали достаточно света, она могла видеть отблески свечей под другой дверью – той, что вела в кабинет Верховного судьи. Келек здесь. Она достала нож Мрейза и шагнула вперед.

Как только она сделала это, то почувствовала холод – словно подул резкий ветерок. Буресвет хлынул прочь из ее тела. Бесформенная недолго помолчала, потом оглянулась.

У нее за спиной стояла Вуаль.

– Я знаю, почему ты это делаешь, Шаллан, – сказала Вуаль. – Нет никакой четвертой личности. Пока что нет. Ты взяла себе другое имя, чтобы избавиться от боли. Но если ты сделаешь этот шаг, все станет реальным.

– Я хочу быть такой, – сказала Бесформенная. – Отпусти меня.

– Опять бежишь, – упрекнула Вуаль. – Ты думаешь, что не заслуживаешь ни Адолина, ни места среди Сияющих. Ты боишься – а вдруг твои друзья узнают, кто ты на самом деле. Они отвернутся от тебя. Бросят. Так что ты решила бросить их первой. Вот почему ты продолжала проводить время с Духокровниками. Вот почему ты здесь. Тебе кажется, что это способ покончить с привычной жизнью. Ты считаешь, что если станешь тем презренным человеком, о котором шепчет тьма, то все будет решено. Мосты сожжены. Решение принято.

Бесформенная… Бесформенная…

Была просто Шаллан.

И Шаллан хотела ею стать. Она хотела показать им, кто она на самом деле. Чтобы покончить со всем.

– Я не могу быть Шаллан, – прошептала она. – Шаллан слаба.

Шаллан поднесла руки к глазам и задрожала. Вуаль ощутила ее эмоции – внезапную волну боли, разочарования, стыда и замешательства. Ее тоже трясло.

– Кто лучший пловец? – прошептала Вуаль. – Это моряк, который плавал всю свою жизнь, даже если сталкивался с бурными морями, испытывающими его на прочность. Кто сильнее? Это и впрямь тот, кому приходится всюду передвигаться с помощью рук. А мечник с одной рукой… Он, вероятно, изучил мастерство как никто другой. Он не мог победить из-за своих недостатков – но он не был слабее других.

Шаллан замерла.

– Адолин прав, – продолжила Вуаль. – Он всегда был прав насчет тебя. Скажи мне, чей разум сильнее? Женщины, чьи эмоции всегда на ее стороне? Или женщины, чьи мысли предают ее? Ты сражалась в этой битве каждый день своей жизни, Шаллан. Ты не слабая.

– Разве нет? – спросила Шаллан, отворачиваясь. – Я убила собственного отца! Я задушила его своими руками!

Слова ранили глубоко, будто клинок в сердце. Вуаль поморщилась.

Но от этой раны каким-то образом по телу заструилось тепло.

– Ты несла эту истину полтора года, Шаллан, – Вуаль сделала шаг вперед. – Ты не сдалась. Ты была достаточно сильна. Ты дала клятву.

– А мама? – рявкнула Шаллан. – Ты помнишь, как впервые в наших руках появился клинок, Вуаль? Я помню. Помнишь ужас, который я испытала при ударе, который не собиралась наносить?

Ее мать – ярко-рыжие волосы, полоса металла в груди, прекрасные зеленые глаза обратились в уголь. Выгоревшие пятна на лице. Шаллан кричит в ужасе от того, что натворила. Умоляет все вернуть. Хочет умереть. Хочет… хочет…

Еще один удар в сердце. Еще больше тепла потекло наружу, всплесками крови при каждом гулком ударе в груди. Вуаль всегда была такой холодной, но сегодня ей было тепло. Тепло от боли. Тепло от жизни.

– Ты сможешь это вынести, – прошептала Вуаль. Она шагнула вперед, глядя Шаллан в глаза. – Ты сможешь это запомнить. Наша слабость не делает нас слабыми. Наша слабость делает нас сильными. Ведь мы вынуждены нести свое бремя годами.