Вадим Нестеров - Куда идем мы… - 2 [СИ]

Толкнув входную дверь, настоятель понял, что никуда уже идти не надо – Псих сам шел к нему. И на лице его было явственно написано желание уничтожить все человечество, причем в страшных муках.

Идущий к двери демон, казалось, был сделан и прессованного ужаса, и Смерть весело выглядывала наружу через его огненные глаза.

Настоятель побледнел как стенка, быстро захлопнул дверь и задвинул засов. И тут же, на всякий случай – второй.

– Я его помню! Ему пятьсот лет дали. Пятьсот!!! Знаешь что, – сказал он дворнику. – а скажи-ка ты ему, что меня нет. Я это… в мэрию срочно вызвали. Срочное совещание городского руководства.

Дворник отчаянно замотал головой:

– Не, я к нему не пойду. Можете из монастыря выгнать – не пойду!

Но дебатам не суждено было затянуться – дошагавший до двери Псих выбил ее одним ударом посоха.

Перешагнув порог, он огляделся и сказал:

– А вот эти комнаты ничего так. Бедненько, конечно. Но чистенько. И пространства много. Воздух. Воздух это важно – Босс не любит захламленных помещений. Надо посмотреть, может и подойдут.

И Псих подмигнул настоятелю.

Тут нервы настоятеля не выдержали и, по-заячьи вскрикнув, он бросился во внутренние комнаты дома. Дворник рванул за ним.

– Страх господний! – выдавил из себя настоятель, остановившись, чтобы отдышаться. – Слушай, иди скажи ему…

– Учитель, – прервал его окончательно взбунтовавшийся прислужник. – Я храбростью не отличаюсь. Уж лучше вы сами разговаривайте с ним.

– Эй, почтеннейшие, я что-то не понял, – раздался в соседней комнате голос Психа. – Вы вообще где? Что за дела, что за нездоровая активность, что за прыжки в ширину?

– Почтенный монах, – дрожащим голосом сказал настоятель. – Вы же сами сказали – у нас бедненько. В нашем бедном монастыре вам будет неудобно, и мы не смеем задерживать вас здесь. Вы лучше поищите для себя ночлег где-нибудь в другом месте. В двух кварталах есть прекрасная гостиница, уровень сервиса ранга «бог». Брат дворник с удовольствием отведет вас туда!

– Я рад за постояльцев этой гостиницы, – покачал логовой Псих, – но Босс хотел остановится в монастыре. Ладно, я посмотрел комнаты, думаю – сойдет. От некоторых людей нельзя требовать слишком многого. Переночуем здесь. А вы что застыли? Давайте, давайте, быстрее, Босс ждать не любит.

– Извините, быстрее что? – поинтересовался настоятель.

– Ну как что? – удивился Псих, который развлекался, то уменьшая, то увеличивая свой посох – пока тот не становился с человека толщиной и не упирался в потолочные балки. – Выметайтесь, разумеется. Сейчас Босс прибудет, чем вы вообще слушаете? Думаете, ему интересно будет смотреть на ваши не отягощенные интеллектом рожи?

– Что значит «выметайтесь»? – настоятель так сильно возмутился, что на время даже перестал бояться. – Я здесь живу!!!

– Жил, – сухо поправил Псих. – Ты какой-то странный, мужик. Я тебе говорю – Босс сюда заедет, а ты тупишь и якаешь. Да кому это интересно, где ты жил? Где ты, а где Босс? Тебе что – посохом элементарные понятия о субординации вбить надо? Я могу.

И он крутанул посохом «мельницу», будто бы случайно ударив по мраморной статуе льва, придавившего лапой шар. Никакого религиозного значения скульптура не имела, настоятель поставил ее здесь чисто для красоты – она была без пары и досталась ему за копейки.

Соприкоснувшись с посохом Психа, мрамор разлетелся щебенкой.

Настоятель гулко сглотнул и твердо сказал:

– Не надо. Не надо вбивать. Был неправ. Осознал. Я уже исчезаю. Меня практически уже нет.

– Куда исчезаешь? – удивился Псих. – Погоди. Ты же здесь этот… Ну главный, в общем. Сколько монахов в монастыре?

– Пятьсот семнадцать человек, – отвечал дрожащим голосом настоятель, – а помещений всего двести восемьдесят пять. Ютимся, можно сказать.

– Ага. Ну нормально, пятьсот – это нормально. Пятьсот – это не позорная жалкая кучка. Тогда вот что, – продолжал Псих. – Сейчас же соберите их всех: пусть приведут себя в порядок, обязательно наденут парадное платье и выйдут встретить Босса. Цветы, фейерверки в наличии у вас имеются?

Настоятель с отчаянием в глазах молча покачал головой.

– Ну это уже никуда не годится, – расстроился Псих. – Вы вообще о чем думали?

– Нас не предупредили, – пискнул настоятель.

– Беда с вами, – вздохнул Псих. – Если сорвете мероприятие, придется наказывать. Пусть хоть кричат погромче, ликуют, жестикулируют и вообще бурно выражают свою радость. Босса трогают искренние эмоции простых людей. Но только искренние. Он чует фальшь, имейте в виду.

– Можно его на руках в монастырь занести, – рискнул вставить реплику настоятель.

Псих остановился и удивленно посмотрел на настоятеля – как на бегущего по столу таракана, который вдруг сделал переднее сальто.

– На руках – это хорошо. На руках можно. Ну вот видите! – улыбнулся он настоятелю. От этой улыбки тому захотелось самому прыгнуть в жерло вулкана. – Не боги горшки обжигают. Даже вы способны выдвигать разумные инициативы. Давай, давайте, включайте креативность. Почему я должен выполнять вашу работу? Поверьте – это прежде всего в ваших интересах, чтобы мероприятие прошло без накладок и на достойном уровне. В ваших, не в моих. Иначе мне придется развлекать Босса другими зрелищами.

Он остановился и в раздумье побарабанил пальцами по столу.

– Ладно, дадим вам шанс, – наконец решил он. – Тогда я к Боссу, вы готовьте встречу. Мероприятие начинаем ровно через тридцать минут, у северных ворот. Все, давайте. Действуйте-злодействуйте.

После этих слов Псих взлетел в воздух и исчез за стенами монастыря.

– Бего-о-ом! – страшным свистящим шепотом скомандовал дворнику игумен. – Поднимай всех. А я за ключами от кладовой.

И оба монаха сорвались с места как гончие, спущенные на зайца.

(в которой Четвертый продолжает практику неожиданных встреч с самыми серьезными последствиями)

г. Улан-Удэ,

столица Бурятской локации.

51°50′ с. ш. 107°37′ в. д.

При всех своих недостатках настоятель оказался организатором от бога. За какие-то жалкие полчаса он сумел не только поднять, озадачить, нарядить и выстроить у входа всю монастырскую братию, но и выдать со склада наиболее обносившимся и забомжевавшимся монахам казенное платье. Во временное пользование, разумеется, а не насовсем.

Более того – монастырские художники каким-то непостижимым образом успели изготовить кумачовый транспарант с надписью аршинными буквами: «Улан-Удэ – устье, а Владик – исток, славься в веках наш Дальний Восток!». При виде этого лозунга Тота пробило на слезу, и он потом специально подошел к настоятелю, чтобы выразить свою искреннюю и неподдельную благодарность – как дальневосточник дальневосточнику.