Минди Арнетт - Оникс и слоновая кость [litres]

Однажды с ними отправилась Сигни, которой наскучил замок и изготовление черного пороха. Кейт очень обрадовалась. После возвращения из Торнволла она решилась наконец рассказать, что случилось с дублетом. Ох, лучше бы она этого не делала! Сигни не стала ни ругаться, ни злиться, она просто замкнулась в себе, сделавшись безразличной и спокойной, точно заледеневшая река. Кейт вновь и вновь извинялась, но все было напрасно: минуло не меньше недели, прежде чем Сигни с ней заговорила. Наверное, дублет был ей чем-то памятен. Однако постепенно все наладилось.

– Как же приятно вырваться из четырех стен! – прокричала Сигни, скача рядом. – Эти скорострелы пожирают все мое время без остатка.

– Почему бы тебе не раскрыть кому-нибудь секрет пороха?

– Потому что это – зирах , Кейт, – ответила Сигни, наградив подругу таким острым взглядом, что им можно было бы резать стекло.

– Священное молчание? – припомнила Кейт.

Сигни мрачно кивнула, сжав губы.

– Секрет изготовления пороха – главный из моих секретов. Я никогда никому его не раскрою. Легче умереть.

– Ты сама-то его откуда узнала? – поинтересовалась Кейт. – Мы же обе понимаем, что ты не из Фюренского сестринства.

Взгляд Сигни, казалось, спрашивал: « А ты уверена?»

– Ну, скажем, я его выкрала, чтобы защититься. Нет оружия сильнее, чем знание.

– От чего защититься? – Кейт подозрительно покосилась на Сигни, ожидая очередной басни.

– От буки, разумеется. – Сигни улыбнулась, демонстрируя белые зубы, и посмотрела на Кирана, внимательно прислушивавшегося к их разговору. – Бука приходит по ночам, чтобы выкрасть тебя из постельки, но если загадать ему загадку посложнее, он задумается, да так крепко, что обо всем позабудет. А утром исчезнет с первым лучом солнца.

– Бука? – В голосе Кирана звучали и страх, и любопытство. – Мама говорит, что их не бывает, что это просто сказка.

– Сказка? Да нет, буки такие же настоящие, как драконы.

– Не верь ей, Киран. – Кейт засмеялась. – Наша Сигни любит выдумывать.

– Далеко не все, что я рассказываю, – выдумки, – усмехнулась та. – Просто мне интересно приукрашивать правду. У нас на островах это считается искусством.

– Не сомневаюсь. Но когда-нибудь, – Кейт погрозила подруге пальцем, – я вытрясу из тебя всю правду без прикрас.

– Надеюсь. Ведь это будет означать, что мы останемся подругами до самой старости. Когда мы обе сделаемся морщинистыми старухами с седыми волосами, растущими из бородавок…

– Фу! – закричал Киран, и обе подруги расхохотались.

После того как отвезли Кирана домой, они поехали в Зеркальный замок.

– Нужно что-то делать, – сказала Сигни. – Мальчик не должен так жить.

– Знаю. – Кейт сглотнула комок в горле и опустила взгляд на бархатные уши Жар-птицы.

С каждым днем ей все сложнее было закрывать глаза на правду. Здоровье Кирана значительно поправилось благодаря прогулкам, но этого было недостаточно. Совершенно недостаточно. Он должен играть со своими ровесниками, бегать, прыгать, шалить и разбивать коленки.

– Мейстер Рейф прав, Кейт. Надо все рассказать Корвину.

Кейт покосилась на Сигни. При одной мысли о таком у нее волосы вставали дыбом. Она в который раз постаралась не думать о вероятной реакции принца на ее признание.

– Правда о том, кто я есть, Сигни, это тоже своего рода зирах .

– Понимаю. – Сигни протянула к небу раскрытую ладонь. – И даже лучше, чем ты можешь вообразить. Как-то раз я раскрыла тайну мужчине, которого любила, – скованно пробормотала она. – Думала, он тоже меня любит.

Кейт от неожиданности притихла. Впервые подруга рассказывала о своем прошлом, и это не было похоже на очередную байку. Губы Сигни тронула грустная улыбка.

– Это ему принадлежал дублет. Не знаю, зачем я его храню. Наверное, чтобы не забывать о совершенной ошибке.

«А еще, чтобы не забыть о нем» , – догадалась Кейт. Она-то знала, как трудно перестать любить, даже если это было необходимо.

– Ничего не понимаю, – сказала она. – Если твое признание было ошибкой, то почему же ты убеждаешь меня поделиться своей тайной с Корвином?

– Потому что Корвин – совсем другой человек. – В светлых глазах Сигни разлилась тоска. – Он знает, что такое терять и страдать от потери. Он сможет тебя понять или хотя бы попытаться. Он верен тем, кого любит, в точности как Даль и ты сама. Дай ему шанс.

– У него уже был шанс выбрать между мной и долгом. И разрешилось все не в мою пользу.

– Да, возможно, он не заслуживает твоей искренности. – Сигни твердо взглянула в лицо Кейт. – Делиться сокровенным всегда рискованно, и не только для дикого, но и для обычного человека. Корвин может тебя оттолкнуть. Однако если получится, ты наконец-то станешь самой собой. Неужели оно того не стоит? А кроме того, – Сигни дернула плечом, – подумай о Киране. Во власти принца изменить его жизнь в лучшую сторону. По-моему, ради брата стоит рискнуть.

– Том тоже заслуживает лучшей жизни, – заметила Кейт, и сердце защемило от страха и надежды.

Сможет ли она? Осмелится ли?

– Как и ты, Кейт, – с жаром ответила Сигни. – Ты обязана бороться за свое счастье.

В ДЕНЬ ВТОРОГО ИСПЫТАНИЯ Корвин проснулся на заре и отправился в конюшни. Всю неделю с начала военных состязаний он почти не спал. В замок десятками прибывали сановники из всех двенадцати городов Инея, и принц постоянно вынужден был с кем-то встречаться. Целыми днями он наблюдал за турнирами, скачками и прочими потешными состязаниями в честь пятидесятилетия объединения страны. Прежде эти игрища были его любимейшим развлечением. Если бы верховная жрица не назначила испытание именно на это время, он бы и сейчас с удовольствием поучаствовал в турнирах. По вечерам голова так гудела, что Корвин часами не мог успокоиться и заснуть. Физическая усталость могла бы помочь, но, к сожалению, сидя на аудиенциях и трибунах особо не устанешь. Прошедшая ночь была хуже всех. Корвина изводили странные тревожные сны о невероятном черно-белом коне.

Увидев у загородки своего денника Корвина, жеребчик заржал и насторожил уши. Человек и конь пристально вглядывались друг в друга. Корвин вошел в стойло. Конь попятился, замотал головой, заплясал на месте. Он все еще дичился. Грумы побаивались его и самое большее, на что отваживались, – выводить на пастбище.

– Тихо, тихо, парень. – Корвин осторожно протянул к нему руку. – Что это ты сегодня так разошелся?

Жеребчик вновь помотал головой и потянулся к Корвину. Раздул ноздри, фыркнул. Принц стоял неподвижно, позволяя ему обнюхать себя. Мягкий бархатный нос ткнулся ему в ладонь. По телу Корвина пробежала дрожь. Может это, конечно, расшалилось воображение, но он так не думал. Жеребчик вел себя, как обыкновенная лошадь, однако ничего обыкновенного в нем не было. Принц провел рукой по гладкой мускулистой шее. На черной шкуре ярко выделялось несколько белых прядей гривы.