Анна Мирович - Филин с железным крылом [litres]

Некоторое время они молчали. Поздний вечер был прохладным и тихим. Откуда-то доносился запах гари, и Антия слышала едва уловимые голоса и шум из разрушенной части города. Чувство вины лежало на ее плечах, словно плащ. Если бы не она, то не было бы землетрясения, раненых, мертвых. Но для Ашх-Анорна она была чужой, и этот мир пытался стряхнуть ее с себя, как налипшую соринку.

– Знаешь, а я никогда не видел настоящую демоницу, – признался Осборн.

– Я не демоница, – раздраженно ответила Антия. Раздался скрип – чуть поодаль качалась наполовину оторванная вывеска. – Я обычная девчонка, и я не виновата, что это все случилось.

Осборн смотрел с любопытством. В мире, полном чудес, Антия была для него самым большим чудом – просто потому, что помогла подняться, когда он упал.

– Солнечный Кормчий плывет по небу, лик его ясен, – почти пропел Осборн. – Рука поражает демонов, сбросит на землю. Они же… ну вы, то есть, каждый год падаете.

– Мы не демоны, – нахмурилась Антия. – В нашем мире нас приносят в жертву Великому Киту, чтобы мир не погиб.

Осборн понимающе кивнул.

– Получается, вы спасительницы, – произнес он. – Ты вот меня спасла.

– Я бы любого так подняла. – Осборн нравился Антии – по-настоящему, по-хорошему нравился. В нем было что-то очень спокойное и светлое, и ей рядом с ним было хорошо.

По улице прошли двое полицейских, и Антия замерла, даже дышать перестала, невольно отметив, что полосатый халат голема – отличная маскировка в тени.

– Почему ты меня им не сдал? – спросила она, когда полицейские скрылись за углом. – Землетрясение из-за меня. И еще неизвестно, что случится дальше.

Осборн нахмурился, словно его начинало раздражать непонимание Антией элементарных вещей.

– Ты хорошая, – просто ответил он. – И знаешь, я не верю, что все это из-за тебя. Ну вот не верю, и все. Землетрясения и до тебя были.

К мосту подъехал мобиль с открытой крышей, и Антия увидела в нем пузатого господина в форме: орденов на нем было столько, что Антия удивилась, как он не падает от такой тяжести. Мобиль перевалил на мост, медленно двинулся в сторону острова, и из воды стали выпрыгивать рыбины, со злобным шипением раскрывая рты.

– Работайте, работайте! – одобрительно бросил пузатый. Рыбы попадали в воду, и Антия вдруг обнаружила, что держит Осборна за руку.

Она никогда так не хваталась за своих ровесников. У нее не было приятелей: те мальчишки, с которыми она то дралась в трущобах, то гоняла мяч и делила яблоки, которые таскала из соседского сада, постепенно отдалились от нее – стали видеть в Антии не товарища, а девушку, и их, кажется, это смущало. Антия сейчас сама удивилась тому, насколько это было просто и естественно: взять человека за руку.

– Не бойся, – негромко произнес голем. Мобиль въехал в тюремные ворота: должно быть, его хозяин спешил увидеть плененного филина с железным крылом и собственноручно преподнести его Ардиону. То-то владыка будет рад! Глядишь, и еще одну медаль пожалует.

– Я не боюсь, – ответила Антия, хотя ей было по-настоящему страшно за Верна. – Хоть бы мышь успела к нему!

– Успеет, – заверил Осборн. – Вон как рванула! И у нее еще камень есть.

– Зевак нет. Странно.

Осборн пожал плечами.

– Да ну, откуда им взяться? Половина города в руинах, там сейчас знаешь, сколько народу ошивается? Таких, до чужого добра охочих. Раз полиция другими делами занята, надо карманы набивать.

Антия понимающе кивнула. Уличные дела обстояли одинаково во всех мирах.

– А что будет, если… – начала было она и осеклась: над островом вспыхнул свет и разлился вой сирены. Рыбы запрыгали над озером, словно обезумевшие.

– Сбежал! – воскликнул Осборн, и Антия услышала в его голосе неприкрытый восторг. Схватив ее за руку, голем бросился бежать по набережной: мимо уцелевших домов с черепичными крышами, мимо бульвара с повалившимися скамейками, мимо развалин, среди которых копошились какие-то тени, вздрогнувшие от звука их шагов.

«Хоть бы Верн знал, где этот цирк», – подумала Антия, и Осборн вдруг рассмеялся и сказал:

– Бежишь, как мальчишка!

– Знала бы я, куда бежать! – ответила, расхохотавшись, Антия. – Ты бы точно отстал!

Так они мчались по ночному городу, смеясь на бегу, и впервые Антию не пугала тьма, которая укутывала дома и улицы тяжелым покрывалом. Ее страх умер и не собирался воскресать.

Когда-то в этих древних развалинах, поросших колючим кустарником, жили и тренировались гладиаторы. Осборн втянул Антию в непроглядный мрак, быстро пробежал по гулкому коридору, выложенному скользкой мокрой плиткой, и они оказались в бывшем тренировочном зале. Крыша давно развалилась, над песком и травой, которой заросла площадка для занятий, сияли звезды. Остановившись, Антия запрокинула голову к небу, и созвездия вдруг показались ей знакомыми, словно она всегда жила здесь и этот мир был ей родным.

– Ну вот, – вздохнул Осборн, усевшись на песок. – Подождем. Хоть бы филин сообразил, куда лететь.

– Сообразит, – ответила Антия. Хуже всего было то, что Ардион находился совсем рядом. Она чувствовала его, и это ощущение тени, лежащей над ней, заставляло дрожать от непонятного давящего предчувствия.

«Он не просто хочет убить меня, – подумала Антия. – Ему нужно что-то другое».

Вскоре над бывшим тренировочным залом проплыл растрепанный птичий силуэт, и Антия услышала, как что-то тяжелое рухнуло в кусты и заворочалось там со сдавленным стоном.

– Верн! – воскликнула она и бросилась к зарослям. Навстречу ей поднялась призрачная человеческая фигура и, сделав несколько шагов, снова осела на землю. Антия подхватила Верна под руку – металл протеза холодил пальцы, и Антия никогда не чувствовала себя такой счастливой, как в эту минуту.

– Верн, – прошептала она. Оборотень хрипло рассмеялся, и Осборн, услышав этот смех, махнул ладонью перед лицом, словно пытался кого-то отогнать.

– Боюсь даже спрашивать, откуда у тебя камень глубинной тьмы. И как ты умудрилась найти мою сестру, – улыбнулся Верн. Его призрачный образ постепенно наполнялся красками и жизнью, словно над ним работала невидимая кисть. Вот проступили растрепанные волосы, вот возникла повязка через правый глаз, вот появилась знакомая улыбка – Антия признала, что страшно скучала по ней. Она обняла Верна и вдруг поняла, что готова разреветься, настолько густая тоска и беспросветное отчаяние скопились в ней за эти дни, проведенные порознь.

– Умудрилась, – всхлипнула Антия, кивнув. – Это и правда ты.

Он был для нее не просто потерянным и найденным другом. Верн был памятью о доме и надеждой на возвращение.

– Правда, – чуть ли не смущенно ответил Верн, и Антия увидела, что он по-настоящему рад ее видеть, что эти дни дались ему тяжело и он вымотан так, что едва держится на ногах. Мышь негромко пискнула, выбравшись из-за воротника его рубашки, Верн осторожно погладил ее и произнес: