Анна Мирович - Филин с железным крылом [litres]

Лицо Эвиона едва заметно дрогнуло. Подушка с короной качнулась в руках. Только сейчас Антия заметила его жену, владычицу Тинатин – слуги поддерживали ее, не давая упасть, красное от слез лицо казалось уродливой маской. Принц Валер стоял рядом с матерью: уже, в общем-то, не принц, просто молодой человек, который тоже потерял все и сейчас радовался хотя бы тому, что сохранил жизнь. Пока сохранил.

После церемонии всех их отправят в загородный дворец Вин-вен, где с давних времен содержали государственных преступников. Потом Эвиона ждут суд и казнь, а его семью – вечная ссылка.

– Я признаю волю Неба, – глухо проговорил Эвион и протянул подушку с короной в сторону Антии. – Я отдаю то, что принадлежит тебе по праву.

Он сделал паузу и добавил так тихо, что Антия едва разобрала слова:

– Тебя ждет еще много сюрпризов, дрянь. Ты пожалеешь, что выползла из-под земли.

Лефер, который осторожно снял корону с подушки, нахмурился. Антия беспечно улыбнулась и ответила:

– Я к этому готова. Не волнуйтесь.

Тонкий зубец короны лег на ее голову – и тогда площадь взорвалась восторженными воплями: люди кричали и хлопали в ладоши, люди смотрели в лицо своего чуда и верили, ясно и остро, что теперь все будет по-настоящему хорошо.

Север Ашх-Анорна тонул в антрацитовом холоде полярной ночи. Снежный покров казался ровным, как лист бумаги, на котором еще ничего не написали.

Здесь не было ничего, кроме тьмы и смерти. Солнце никогда не заглядывало сюда. Заснеженные вершины пирамид смотрели в пустоту – когда-то они внушали знобкий ужас тем, кто жил в этих краях и не смел поднять голову перед владыками мира, но теперь о них забыли.

Север тонул в морозной тишине.

Но вот в небо поднялась стая золотых двухголовых птиц, распахнула крылья, и во мраке величаво развернулись красно-синие полотна света. Вот они поплыли, закачались, словно ветер дотронулся до завесы – рассыпались искры, потекли все оттенки розового и зеленого, складываясь в цветы и перья, распускаясь таинственными буквами мертвого алфавита.

«Ты больше мне не сын. Ты разочаровал меня».

Ардион лежал под одной из заснеженных пирамид – живой и неживой, спящий и неспящий. Северное сияние торжественно плыло над ним, и птицы пели, окутывая его серебром своих голосов.

«Я изгоняю тебя на север. Ты никогда не вернешься».

Вот сияние рассыпалось оранжевыми и изумрудными всполохами, словно морозное божество любовалось своей сокровищницей, пересыпая драгоценности с ладони на ладонь. Птицы пели, и песня должна была погружать в сон – но Ардион не спал. Он лежал, вмерзая в лед под пирамидой, и видел черное небо так, словно камень был чистым стеклом.

«Спи, – мягко пропела одна из птиц. – Спи и смотри цветные сны до конца времен. Спать – это тоже счастье. Жить – это тоже милосердие».

Ардион закрыл глаза.

И даже с закрытыми глазами видел: вот мир, лежащий на спине Великого Кита. Вот город, над которым парят дирижабли. Вот дворец и люди перед дворцом.

Вот Антия Корр вин Фалан, владычица Таллерии.

Вот в небе над ней филин с железным крылом.