Анна Мирович - Филин с железным крылом [litres]

Он никогда не хотел, чтобы его боялись. Он не нуждался ни в страхе, ни в преклонении.

Что сейчас делает Бриннен? Чем занята его воспитанница? Должно быть, плачут – что еще тут можно делать? Верн неожиданно подумал, что Антию выбрали не просто так. Отец надел на него корону потому, что не любил младшего сына и хотел избавиться от него чужими руками. На руке Антии появилась печать потому, что она сделалась опасной.

Ничего не случается просто так, это истинно для всех миров – Верн успел узнать это на собственной шкуре.

Он вздохнул и поднялся с гамака. Надо было лететь.

Вечером пошел дождь.

Спасательные дирижабли, которые висели над городом, казались рыбинами, плывущими через влажный сумрак. Если Великий кит двинется по океану, то люди бросятся к ним, станут карабкаться по веревочным лесенкам в рыбье брюхо. Когда-нибудь Кит прекратит движение, и дирижабли выпустят уцелевших на развалины городов.

Дядя Бриннен все-таки напился. Сейчас Антия слышала, как он сидит на кухне и негромко поет о солдатах, которые возвращались домой из плена. Пару раз пытались заглянуть любопытные соседи, но дядя Бриннен их прогонял с такой бранью, что Джаккену стоило бы у него поучиться.

– Дурак! – крикнула Мавга, булочница, которая продавала свой сдобный товар в пекарне на углу. – Счастье же, гордись! Вылезешь из нищеты этой окаянной, жить будешь как человек! Да и она жизнь за людей отдаст, не то что папаша ейный!

Дядя Бриннен взял свою старую палку и вместо ответа швырнул в булочницу. Попал.

Антии стало легче после того, как она смогла прорыдаться. Она успокоилась и не то чтобы приняла все, что должно с ней случиться, но стала думать о будущем уже без боли.

В конце концов, она должна была умереть восемь лет назад. Если бы не офицер-инвалид, которого держали при дворе из жалости и в качестве благодарности, Антия уже давно стала бы землей и травой рядом с родителями и братом.

Сможет ли ее душа вырваться из подземелий, когда все закончится?

Дождь шел все сильнее. Сидя у окна, Антия видела, как над пирамидой поднимается дым – жрецы охапками бросали в огонь травы и цветы, благодарили Небо за избранных дев. Антия знала, что много веков назад на вершине пирамиды вырезали человеческие сердца и швыряли на жертвенники. Когда она проходила мимо, по спине всегда пробегал холодок. Антии казалось, что в трещинах камней до сих пор сохранилась кровь.

Через три дня пребывания там избранные девушки войдут в парадные врата, минуют просторный зал Неба и увидят широкую лестницу, которая ведет во тьму. Дальше Антии было страшно думать. Дальше будут подземелье и черные ходы, которые ведут вниз, к Великому Киту.

Никто не знал, что бывает потом.

Ни одна девушка еще не поднялась на поверхность. Антия представила белые дуги костей, лежащие во тьме, и ее снова стало знобить.

Над улицей мелькнула птица. Антия всмотрелась – да это же филин! Но что у него с крылом? Она готова была поклясться, что правое крыло птицы металлическое – вон как сверкает. Филин сделал круг над их домом, опустился на крыльцо, и Антия услышала стук в дверь.

Ей представилось, как филин постучал клювом, и Антия чуть не рассмеялась.

Она открыла створку, высунулась из окна: на ступенях стоял человек. Филина не было.

– Кого там тьма принесла? – услышала Антия голос дяди Бриннена. Кажется, он искал еще одну палку, которой можно вытянуть по спине назойливого посетителя. Дверь открылась, и дядя Бриннен ахнул:

– Ты!

– Я, – ответил Верн. – Будем считать, что я передумал.

И Антия увидела, как в сумерках сверкнуло стекло бутылки вина.

Она бегом бросилась вниз, чуть не упала на неровных ступеньках и влетела в гостиную как раз тогда, когда Верн вешал плащ на крючок, а дядя Бриннен нес с кухни стаканы. Не говоря ни слова, Антия взяла бутылку со стола и решительно сказала:

– Хватит.

Она была готова к тому, что дядя Бриннен начнет спорить, но он лишь кивнул и поставил стаканы на каминную полку. Верн усмехнулся.

– Решительная девочка, ничего не скажешь.

– Вы мне поможете? – спросила Антия. Надежда прорастала сквозь ее душу, и Антия чувствовала, что почти готова взлететь. Верн кивнул, сел в кресло и осведомился:

– Откуда ты знаешь о владыке Ардионе?

Антия опустилась на продавленный диванчик рядом с дядей Бринненом. Верн с любопытством посмотрел по сторонам, словно попал в музей: Антия невольно подумала, что благовоспитанной барышне стало бы стыдно за скудную обстановку, за этот диванчик, шкаф, который отдали соседи, стулья, такие старые, что на них страшно садиться, – как же хорошо, что она не была такой барышней и не стыдилась честной бедности.

Ей все еще было не по себе от того, что ее сон оказался чем угодно, но только не сном.

– Он приснился мне, – призналась Антия. – Он сказал, что, когда Солнечный Кормчий сбросит демонов с неба, ему будет чем их встретить. А где филин?

Верн рассмеялся, плавно провел правой рукой по воздуху, и Антия увидела, как ее окутывает серебряная дымка, сгущаясь в сверкающие металлические перья.

Оборотень!

Верн снисходительно улыбнулся, снова повел рукой, и перья исчезли. Вместо железного крыла вновь появился протез. Антии захотелось дотронуться до его руки – она сама не знала почему.

– Я филин, – ответил Верн. – И это нам с тобой поможет. Завтра ты отправляешься в пирамиду, так? Три дня на подготовку, пост и молитвы, потом вниз?

Антия кивнула. Сейчас пирамида Ауйле почти не пугала ее. Страх отступил и улегся.

– Да. Утром.

Улыбка Верна сделалась еще шире.

– Хорошо. Что я получу, когда ты выйдешь из ворот на Белых скалах?

Антия пожала плечами. Мысль о том, что она может выжить и вернуть себе корону, казалась ей какой-то странной. Непривычной.

– А что вы хотите? – ответила она вопросом на вопрос. Верн нахмурился, задумался, но было видно, что его все это веселит.

Что могла ему дать девчонка из павшей династии? Что могла бы ему дать королева? Если он способен пройти подземелья и вернуться живым, то он сам возьмет все, что захочет.

– Мышь, – произнес Верн, и дядя Бриннен уставился на него так, словно гость издевался над ними. – Маленькую белую мышь.

Антия вопросительно подняла бровь – и вдруг вспомнила, что мама тоже так делала, когда была удивлена по-настоящему.

– Почему?

– Ну а что еще нужно филину? Маленькую белую мышь. Я не шучу.

– Вы их что, едите? – озадаченно спросила Антия. Верн прикрыл глаза.

– Да, бывает. Я же филин, что мне еще есть? Ну так что? Будет мне мышь?

– Хорошо! – улыбнулась Антия. – Договорились.

– Впрочем, нам надо думать не о мышах, – сообщил Верн, смахивая со своего протеза невидимую пылинку. – Что будем делать, если тебя встретят у выхода вооруженные люди его величества?