Лаура Гайего - Сопротивление [litres]

– А тебе-то он нравится?

– Да, – тихим голосом призналась девочка. – Очень. Но дело в том, что…

– Тебе все еще нравится другой, верно? «Плохой мальчик», назовем его так.

– Да, – подтвердила Виктория и неожиданно расплакалась.

Бабушка подошла и обняла ее.

– Ах, детка, сладкая юность…

– Я странная, да, бабушка?

– Нет, детка, тебе четырнадцать лет. Через эту болезнь каждый из нас проходил. И я помню, что на следующей неделе твой день рождения. Что ты хочешь получить от меня в подарок?

Неосознанно Виктория сжала в руке серебряный кулон со стеклом в форме слезинки, который всегда носила на шее, и вспомнила о Шейле. Он подарил ей украшение два года назад, на ее тринадцатилетие. В ту же ночь ее друг погиб, и с тех пор этот праздник потерял для нее всякое удовольствие и заставлял грустить.

– Я ничего не хочу, бабушка, – сказала она тихим голосом.

«Я хочу лишь вернуть то, что потеряла два года назад… Но это невозможно».

– Спасибо за беседу, но мне нужно поторопиться, иначе я опоздаю на автобус.

Она отошла от бабушки. Та посмотрела на девочку поверх очков.

– Не хочешь остаться сегодня дома и отдохнуть? Я напишу записку, что ты заболела.

Виктория посмотрела на нее с изумлением.

– Бабушка, кто из нас двоих по-настоящему ведет себя странно, так это ты, – заметила она. – Спасибо, но я лучше пойду на уроки, правда.

Она бы не выдержала продолжения разговора о Джеке и Кристиане… или Кирташе… Кем бы он ни был.

«В таком случае это ты ему сердце разбила», – сказала бабушка.

Но она же не знала, о ком шла речь. Может ли у змеи быть сердце?

Бабушка проводила Викторию до двери и остановилась на лестнице, наблюдая, как девочка садилась в автобус.

«Я ничего не хочу, бабушка», – сказала Виктория.

Но женщина увидела в глазах девочки сильное желание, сжигавшее ее сердце дотла. Аллегра дʼАсколи улыбнулась, и легкий ветерок потрепал ее седые волосы.

Джек дождался, когда Александр уйдет спать, и отправился в оружейную за своим легендарным мечом Домиватом. После недолгих раздумий он решил еще взять с собой кинжал и повесить его на пояс. На всякий случай.

После он поднялся в библиотеку и позвал Духа. Сознание Лимбада не заставило себя долго ждать и откликнулось появившимся над столом вращавшимся шаром.

«Дух, – обратился к нему мальчик. – Перенести меня к Кирташу».

Дух не мог исполнить просьбу Джека, потому что для этого необходима была магия, а мальчик не обладал магическими способностями.

«Пожалуйста, – уговаривал он. – Возьми ее откуда-нибудь, из меча, или забери мою энергию, но ты должен перенести меня к нему. Мне нужно совершить одно дело… Знаю, что Виктория не согласится мне помочь».

Дух услышал просьбу мальчика, и Джек почувствовал, как его затягивало, словно щупальцами… но он так и остался стоять на полу в библиотеке Лимбада, не сдвинувшись с места.

– Чего тебе не хватает? – в отчаянии спросил Джек. – Если я воспользуюсь посохом Виктории, ты меня перенесешь?

Дух не отвечал, и Джек понимал почему. Посох работал только в руках полукровок, к которым он не принадлежал. Ни настоящий колдун, ни полукровка, как, например, Виктория.

– Виктория однажды сказала, что магия – это направленная энергия, – вспомнил Джек слова девочки. – Мы все обладаем энергией, Дух, возьми же мою.

«Ее недостаточно», – последовал ответ.

Джек стиснул зубы.

– Да мне все равно. Сделай, что можешь, хорошо?

У Духа на этот счет имелись свои соображения, но он послушался. Джек вдруг ощутил, как Дух проникает в его сознание, понемногу вытягивая из него силы. Мальчик чувствовал накрывавшую его слабость, а еще он становился все легче, все невесомее. И тогда Дух, словно из потайного колодца, начал извлекать из Джека неиссякаемую энергию. Она била ключом и хлестала…

«Ради тебя, Виктория», – подумал он и тут же исчез из библиотеки Лимбада.

Он очутился на пляже и, растерянный, осмотрелся. То была бухта, обнесенная скалами. Старый месяц отражался в тихих водах, мягко ласкающих песок.

Джек увидел стройную и грациозную фигуру, наблюдавшую за ним со скалы. В руке она держала оружие, светившееся мягким бело-синим цветом. Джек обнажил Домиват, и тот на мгновение вспыхнул в ночи, словно факел, а затем приобрел форму обычного меча. Его выдавало лишь слабое красноватое мерцание, заметное при лунном свете.

Силуэт одним прыжком очутился внизу. О, как легко он двигался! Луна осветила черты лица Кирташа.

Соперники переглянулись. Джеку показалось, что этой ночью шек, по которому невозможно было понять его настроение, выглядел мрачнее обычного. Хотя он не выставлял свою ненависть к мальчику напоказ, Джек все равно ее чувствовал.

– Я ждал тебя, – сказал Кирташ.

Измученная Виктория заняла место и закрыла глаза. Она, как обычно, села в конце автобуса возле окна. Рядом с ней сидела девочка из другого класса и громко болтала со своими подружками, занимавшими места позади. Расстроенная, Виктория полезла в рюкзак, достала из него плеер и вставила наушники, чтобы не слышать их. Вдруг она осознала: у нее был с собой только один диск – альбом Криса Тары… Кристиана, или Кирташа, или как лучше назвать существо, которое пробуждало в ней такие неоднозначные и противоречивые чувства? Она сглотнула: у нее не было сил снова слышать его голос, не так скоро, потому она включила радио, нашла любимую волну и попыталась расслабиться.

Автобус уже подъезжал к школе, когда диктор произнесла:

– …Да, совсем скоро наши ожидания сбудутся. Крис Тара, загадочный юноша, который в этом году произвел революцию на музыкальной сцене, готовит к выпуску новый альбом.

Сердце Виктории забилось чуть быстрее. Она хотела выключить радио, но не смогла.

– Пока нам известен только один сингл – «Why you?». В этой красивой балладе автор раскрывает перед нами свою романтическую сторону…

Зазвучали первые ноты песни «Why you?». Диктор продолжала комментировать, но Виктория уже не слушала ее. В наушниках звучал голос Кристиана, наполняя ее, лаская ее слух, утешая и шепча ей такие сладкие слова, что Виктория едва смогла сдержать слезы. Без сомнений: речь в песне шла о любви. Как странно: Крис Тара никогда прежде не писал про любовь. Он пел о далеких мирах, об одиночестве, о непонимании, о страстном желании летать и непохожести на других… но о любви – никогда.

И все же «Why you?», без сомнений, – баллада о любви, хотя в тексте это слово ни разу не звучит.

«Я не вижу необходимости искать этому название», – говорил Кристиан.

Но он имел в виду чувство. Чувство, ради которого совершают сумасшедшие поступки. Такие, как, например, предательство.