Лаура Гайего - Сопротивление [litres]

Нетвердой походкой он приблизился ко мне, весь дрожа. Свет шести небесных тел действовал на животное губительно. Наконец, настал момент, когда у него не осталось сил, и он упал замертво.

Помню, как я приблизился к нему, дотронулся до него, возможно, желая помочь – не знаю. Я был совсем ребенком и не понимал, что происходило.

Единорог умер прямо на моих глазах. Я не понимал, почему… по крайней мере, в тот момент. Тогда моя мама позвала меня, и я побежал в нашу хижину. Она очень испугалась. Мама спрятала меня под кроватью и тут же закрыла все двери и ставни, подпирая их всем, что попадалось ей под руку. Она словно боялась, что в любой момент в наш дом ворвутся и нападут на нас. Я думал, что причина в красном небе, в трех лунах и трех солнцах, образовавших на небе необычную фигуру. Может, так на них подействовала смерть единорога…

Вот только ни прибитые к окнам доски, ни придвинутая ко входной двери мебель не могли остановить его. В глубине души моя мама все знала и понимала. Свернувшись в углу калачиком и крепко прижимая меня к себе, она дрожала от страха, желая, чтобы случившееся несчастье оказалось лишь страшным сном.

Так нас и нашел Некромант Ашран. Дверь вылетела, словно перышко, и он вошел в дом, разыскивая нас… меня. Мама пыталась помешать ему унести меня с собой, вот только… разве могла простая женщина противостоять страшной силе Ашрана? Он – мой отец, и я принадлежал в равной степени и ему. Я не знаю, как познакомились мои родители, не знаю, что их связывало. Могу предположить только, основываясь на своих скудных воспоминаниях, что моя мама решила бежать как можно дальше от моего отца, когда я был совсем малюткой. Но, без сомнений, она понимала: в любой момент, когда он захочет, он разыщет нас, где бы мы ни находились, и заберет меня.

Так и случилось. Ашран силой забрал меня с собой. С тех пор я никогда не видел мою маму.

А потом…

Кирташ на мгновение замолчал. Виктория слушала его внимательно, и Кирташ продолжил:

– Потом Ашран использовал меня, чтобы заключить сделку с шеками. Те выбрали одного из своих – маленького змееныша, едва вылупившегося из яйца. А Некромант предложил своего родного сына.

И объединил нас в одно существо.

– Что? – вырвалось у Виктории.

Кирташ посмотрел на нее.

– Ты понимаешь, что я имею в виду, – сказал ей Кирташ. – Это то же заклинание, которое превратило твоего друга Александра в странное создание, которым он сейчас является. Оно объединяет две души – два духа – в единое целое. Эльрион перенес в тело Александра волчий дух. Ашран запер в моем теле дух шека. Разница лишь в том, что в моем случае заклинание прошло успешно, и два духа слились воедино. Александр же – неполная помесь. В его теле живут два духа – волчий и человеческий – и они постоянно борются между собой за власть над его телом. Ашран, в конце концов, могущественный маг и знает, что делает.

– Он… помесь, – изумилась Виктория.

Кирташ кивнул.

– Заклинание не действует на взрослых, только на маленькие создания. К тому же, Александр отличается огромной силой воли, и его душа резко воспротивилась вторжению волчьего духа… Но это еще не все: большую часть времени ему даже удается контролировать живущего внутри него волка.

Но даже с детьми это заклинание не всегда проходит успешно. Несмотря на младенчество, первые дни я очень страдал.

– Было больно? – тихим голосом спросила Виктория.

Кирташ кивнул, но не стал рассказывать о деталях.

– А потом мне стало все равно. Сказать, что я превратился в человека со способностями шека, – ничего не сказать. Но я думаю о себе именно таким образом. Разница лишь в том, что эти «способности» непростые. Я шек. И в то же время человек.

Ашран дал новому, рожденному в его эксперименте существу имя Кирташ. Шеки развили мои способности. Лучшие наемники и убийцы из числа людей научили меня сражаться и убивать. Сам Ашран мне показал, как использовать магию, дарованную мне единорогом перед смертью. Я очень быстро учился. Что-то делало меня особенным, превосходящим всех остальных окружавших меня созданий. Вскоре я превзошел всех наставников и учителей по всем дисциплинам, за исключением магии – никогда она не давалась мне хорошо по очень простой причине: умственные способности шека не давали дарованным мне единорогом силам проявлять себя. Несмотря на этот маленький нюанс, я превратился в лучшего агента Ашрана, он доверял мне больше, чем остальным. Ну и, в конце концов, я был его сыном.

– И у тебя никогда не возникало к нему чувство ненависти… за все причиненное тебе зло?

– Нет. Я тот, кто есть, благодаря ему. Я не испытываю ненависти ни к нему, ни к самому себе и не раскаиваюсь в своих поступках. Живущий внутри меня шек – не паразит, Виктория. Он часть меня. Создание, которым я сейчас являюсь, – это творение Некроманта Ашрана. И своим существованием я обязан ему… хоть я и помесь, да, но живой, в конце концов. И, – добавил Кирташ, глядя ей прямо в глаза, – эти чувства вызывает в тебе именно помесь. Если бы я был шеком, ты бы меня боялась, а если бы я был простым человеком, ты бы даже не обратила на меня внимания. Тебя привлекает именно соединение двух в одном. Ты полюбила Кирташа, а не человека, которым бы я мог быть, если бы Ашран не вмешался в мою жизнь.

Виктория хотела возразить, но, растерянная, замолчала, осознав, что Кирташ был прав.

– Ты спрашивала меня о моих чувствах, – продолжал юноша. – Шеки, как ты уже догадывалась, не могут любить людей. И все же я обратил на тебя внимание, потому что я шек. Если бы я был просто человеком-убийцей, то уже давно бы, без малейших колебаний, расправился с тобой. Но что-то в тебе сначала просто привлекло мое внимание, потом – заинтриговало, а после – очаровало.

Но это очарование и переросло во что-то большее, Виктория, только благодаря человеческой части меня. А как человек, я могу переживать эмоции. Эти эмоции для Джека являются его силой, а меня делают только слабее. Мой отец прекрасно понимает это. Знает, что я чувствую к тебе, знает, что ты моя слабость, потому-то он и принял решение убить тебя.

Виктория задыхалась. История Кирташа тронула ее до глубины души, но, прежде всего, развеяла все сомнения, связанные с испытываемыми ею чувствами. Сейчас она с полной уверенностью осознавала, что ее сердце не сомневалось ни на мгновение. Между ними двумя была связь, мощная, настоящая. Потому что он был человеком, частично. Как и она.

Она подошла еще ближе.

– Кристиан, – прошептала она. – Могу называть тебя Кристианом?

– Ты называешь Кристианом человеческую часть меня? – с улыбкой спросил юноша.

Задумавшись, Виктория нахмурилась.

– Возможно… даже не знаю. Я называю тебя Кирташем, когда ненавижу тебя, а Кристианом – когда люблю. Когда речь идет о тебе, очень сложно определиться с чувствами.