Лаура Гайего - Сопротивление [litres]

Улыбка на лице Кристиана стала еще шире.

– Я в растерянности, – продолжала Виктория. – Ты прав. Если бы ты был обычным человеком, то у меня не было бы тех чувств к тебе, какие я испытываю сейчас. Но… возможно, у меня бы не возникло и ненависти. Меня ужасает твой стиль убивать. Ты действуешь так, словно человеческая жизнь не стоит ни гроша.

– Она и не стоит. По крайней мере, для шека.

– О том и речь. Я не знаю, чего ожидать от тебя. К тому же ты одержим идеей убить моего лучшего друга, и это все портит.

– Он не просто твой лучший друг, Виктория.

– И ты злишься?

– Ни капли. Я не испытываю ревности. Не вижу причины, почему ты должна любить только одного, если в твоем сердце хватает места для двоих. Ты мне не принадлежишь. Мне принадлежат лишь твои чувства. Но ты можешь переживать и другие эмоции… по отношению к кому-то еще. Чувства свободны, они не подчиняются ни правилам, ни законам.

Я хочу убить Джека по двум причинам. Во-первых, за то, кем он является. Во-вторых, чтобы спасти тебе жизнь. Как видишь, здесь нет ни слова о твоей любви к нему. А еще меньше меня волнует, отвечает ли он тебе взаимностью. Так все намного проще. Но и Джек, и я сходимся в одном: мы не хотим, чтобы ты страдала.

– Но почему… почему ты говоришь, что должен убить Джека, чтобы спасти мою жизнь?

– Вы двое находитесь в черном списке Ашрана, Виктория. Вы должны умереть. Как тебе прекрасно известно, моя миссия – убить всех изгнанников. А особенно тебя… по целому ряду причин.

Если я предложу отцу жизнь Джека, то он смог бы пощадить тебя. Не спрашивай меня, почему. Такова жизнь.

Виктория помолчала, а затем спросила:

– А если, как ты мне когда-то предлагал, я отправлюсь с тобой в Идун? Спасло ли бы это жизнь Джеку?

Кристиан помотал головой.

– Почему? – в отчаянии вырвалось у нее.

– Уже слишком поздно, Виктория. Раньше этот путь казался мне самым выгодным для тебя. Но раньше я не знал того, что знаю сейчас. Все изменилось.

– Ничего не понимаю, – прошептала Виктория. – Я… я устала от этой войны, от этой борьбы, от стольких смертей. И я, – добавила она, глядя ему прямо в глаза, – не хочу жить в мире, где нет Джека.

– Я знаю, – спокойно ответил Кристиан. – Я понял это в тот момент, когда ты увидела меня шеком и, несмотря на весь твой страх, была готова умереть, защищая его.

– Ты разозлился?

– Да, я разозлился, потому что хочу видеть Джека мертвым. Но прежде всего я хочу, чтобы ты осталась жива. И, как я уже однажды тебе говорил, у меня может быть из-за этого много сложностей.

Виктория с пониманием кивнула.

– Оставайся тогда с нами, – предложила она. – Не возвращайся к Ашрану. – Девочка глубоко вздохнула, а затем, глядя ему в глаза, сказала: – Пойдем со мной.

– Бросить своих? – сказал Кристиан, сдерживая смех. – Ты просишь меня предать мой народ, моего господина… моего отца.

– Ты уже предаешь их, – напомнила ему мягким голосом Виктория. – Ашран хочет видеть меня мертвой. Он не знает, что ты здесь.

Кристиан, казалось, колебался.

– Да, и прежде всего потому, что не могу предать самого себя, – он обернулся и посмотрел на девочку. – Я скорее погибну сам, чем позволю, чтобы тебе причинили зло.

Виктория подавила рвавшийся из груди вздох. Она знала, что он говорил всерьез и искренне. Девочка запуталась. Но ее собственные чувства к нему невозможно было контролировать, они – словно выходящая из берегов река. И все же Виктория до сих пор не была полностью уверена, хочет ли любить кого-то, кто являлся человеком лишь отчасти.

Но она по-настоящему желала приблизиться к нему еще немного, коснуться его… снова…

– Могу я обнять тебя? – неуверенно спросила Виктория.

Кристиан в нерешительности посмотрел на нее. Девочка уже поняла, что ему не нравилось, когда до него дотрагивались, но настояла на своем:

– Пожалуйста.

Он почти незаметно кивнул. Тогда Виктория обняла его изо всех сил, и, через полное сомнения мгновение, Кристиан обнял ее в ответ.

Закрыв глаза, девочка наслаждалась их объятием и ощущениями, которые оно вызывало в ней. Она поняла, что нуждается в Кристиане и хочет, чтобы он был рядом, кем бы он ни являлся. Но вдруг Виктория вспомнила, что именно привело к ней Кристиана: он хочет проститься с ней.

– Ты уйдешь, – прошептала она, – и больше я никогда тебя не увижу. Так?

– Ты спрячешься в Лимбаде, Виктория? Ты мне обещаешь?

– Что случится с Джеком?

– Мы обречены на противостояние, малышка. Рано или поздно мы снова встретимся. Ты знаешь, что я буду сражаться изо всех сил, чтобы покончить с ним… Но сейчас я как никогда принимаю вероятность быть убитым его мечом, – добавил он, с задумчивым видом глядя на сожженные и почерневшие деревья, стоявшие внизу, в роще.

– Но я не хочу терять никого из вас, – возразила девочка.

– Если я одержу победу в нашей с ним борьбе, то ты снова сможешь меня увидеть, потому что к тому времени тебе уже ничто не будет угрожать, и я смогу забрать тебя с собой в Идун, если ты до сих пор хочешь этого. Но ты можешь возненавидеть меня из-за того, что Джека больше не будет. И я принимаю риск быть отвергнутым, если он станет расплатой за дарованную тебе Ашраном жизнь.

– Ну а если победит Джек, – добавил он, – то ты меня больше не увидишь, потому что я буду мертв.

Сглотнув, Виктория обняла его еще сильнее.

– Это ужасно.

– Знаю. Но таков расклад.

По щекам Виктории катились слезы.

– Тогда, – сказала она, – давай же насладимся моментом. До рассвета еще несколько часов.

Девочка закрыла глаза и положила голову Кристиану на грудь. Юноша прижал ее к себе, лаская пальцами каштановые волосы Виктории, и нежно поцеловал ее в лоб.

Там, далеко, за пределами ее зоны восприятия, длинные и тонкие пальцы скользили над чашей, наполненной водой. Мелодичный голос произносил магические слова. Вода изменила цвет, потемнела, задрожала и через мгновение медленно, постепенно посветлела, и в ней появилась четкая картинка.

С ночного, усыпанного звездами неба яркая луна освещала особняк. За ним простирался сад, оканчивавшийся смотровой площадкой, с которой открывался прекрасный вид на лес. На каменной скамейке смотровой площадки сидели двое. Одна фигура была одета в белое, другая – в черное. И они обнимались так, словно эта ночь была последней в их жизни.

Пальцы содрогнулись над открывшимся видением, и мелодичный голос вдруг яростно зашипел.

– Мне нужно идти, – прошептал Кристиан, осторожно отстраняясь от Виктории.

– Нет, – умоляла она. – Нет, пожалуйста. Я хочу снова увидеть тебя… – внезапно она замолчала, осознав, что означали эти слова. – Не хочу тебя видеть, – поправила тогда себя девочка. – Я просто не хочу, чтобы ты уходил.