Антон Демченко - Опричник [litres]

– Мы поняли, Кирилл, – явно сдерживая смешок, произнесла Ольга.

Клоунессы, чтоб их!

– Может, стоит их вернуть в машину? Им же без разницы, где работать… – пробормотал Георгий, услышав мои слова. – Сохраним козырь в рукаве на случай появления хозяев фиксаторов?

– Сильно сомневаюсь. – Отключив связь, я покачал головой. – Те самые фиксаторы нас уже срисовали, так что ни о каком козыре сейчас и речи не идет. Но мы это исправим… насколько возможно.

Как я и предполагал, Ольга с близняшками справились с задачей меньше чем за пятнадцать минут. Если быть точным, то за двенадцать с половиной минут. Именно столько времени прошло с момента получения задания до появления на виртуальной отрядной карте маркера устройства, усыпившего сидевших в засаде наемников. А еще через минуту ученицы выстроились куцым строем перед разведенным мной костром, над которым уже булькал котелок с закипающей гречневой кашей.

– Проголодались? – улыбнулся я, открывая килограммовую банку тушенки. Откинувшие забрала шлемов тактиков девушки закивали. – Тогда, переодевайтесь, умывайтесь, и можно накрывать на стол. Аккурат к тому моменту, как вы закончите с гигиеническими процедурами, ужин будет готов.

– А где стол? – окинув взглядом разложенные мной на пластиковом полотнище продукты и кухонную утварь, спросила Мила.

– Там же, где и тарелки-ложки, – в кемпинговом отсеке спасплатформы. – Для верности я даже пальцем ткнул в нужную сторону.

– Милка, не тормози! – шарахнув локтем в бок сестру, прошипела Лина и устремилась к машине. – Чур, я первая в душ!

– Кирилл, ты уверен? – проводив взглядом убегающих Громовых, проговорила Оля. – А если будет атака? Может, нам пока не стоит снимать тактики?

– Как сняли, так и наденете. После ужина. А пока изображаем беспечных русских барчуков, не верящих, что им может что-то угрожать на пустой ночной дороге в глубине СБТ. В конце концов, засада вон спит-сопит в обе дырки, а снаряд в одну воронку дважды не падает.

– Поняла, – кивнула Оля и, бросив взгляд в сторону спасплатформы, решительно направилась следом за близняшками. – Пойду предупрежу девчонок, чтоб не увлекались водными процедурами. А то еще всю воду израсходуют, а я тоже в душ хочу.

Не сказать, что я действительно опасался нападения, но терять бдительность не собирался. И отряду не позволил. Именно поэтому после ужина ученицы даже не пытались ворчать, когда я заставил их вновь напялить «Визели» и запретил вылезать из спасплатформы до соответствующего приказа.

Как бы то ни было, но ни ночью, ни утром никто на нас так и не напал, хотя развернутое в трансе облако внимания не раз предупреждало меня о шныряющих в округе неизвестных. Приходили за своей игрушкой, должно быть… зря. Я ее еще ночью перепрятал, как то сало. Правда, из опасения, что на устройстве может быть установлен какой-нибудь хитрый маячок, мне пришлось просидеть всю ночь под отводом глаз рядом с артефактом, чтобы не дать гостям его забрать, если те вдруг все же отыщут пропажу, спрятанную мной под гусеницей ракетной установки наших «соседей», но… да черт бы с ним! Один принцип питания сложной рунной вязи грубого железного костыля, в форме которого был исполнен артефакт, стоил того, чтобы просидеть рядом с ним всю ночь, не смыкая глаз. Никаких кристаллов-накопителей, никаких миниатюрных до сверхкомпактности преобразователей типа «стихия – Эфир». Железный костыль работал по принципу: воткнул в землю и забыл. То есть имеет место быть прямая запитка от «спящей» стихии Тверди. Бред? Бред. Но работает же!

Я сам неоднократно давал Инге задания по запитке рун от стихийных эгрегоров, и знаю, что текущая вода, горящий огонь или поток ветра могут быть неплохими источниками энергии для простых рунескриптов. Но во всех случаях требуется «живая» сила эгрегора: течение воды, горение топлива, дуновение воздуха… сыплющийся песок, в конце концов. Здесь же ничего этого не наблюдается в принципе. Я уж молчу про сложность самого рунескрипта! Это не восьмирунная цепочка, которой для активации достаточно капли стекающей по проводнику воды. Здесь столько рун, что даже если запитать их кристаллом-накопителем коммуникатора, тот через час будет выжран подчистую. Интересная штука, в общем. Перспективная.

Одно плохо. Из-за собственной жадности и нежелания расставаться с артефактом я не имел возможности нормально поспать, а потому пришлось искать способ скоротать время до рассвета. И ведь нашел же! Заодно и любопытство свое удовлетворил, с приятным собеседником поболтал… правда, думается мне, что мнение самого разбуженного, допрошенного, а после вырубленного без всяких «костылей» командира наемников в корне отличается от моего, но это уже его личные проблемы. Мне наш разговор понравился, хоть он и был излишне короток. Не так уж много знал господин майор Генрих Тальда. Ну да, как говорится, с паршивой овцы хоть шерсти клок. И я этот клок получил. Небольшой такой клочок, но пищи для размышлений он мне добавил. Да такой, что всякие сомнения в необходимости торчать целую ночь на этой поляне у меня пропали напрочь.

Даже если бы этот разговор не состоялся, жалеть о том, что пришлось бодрствовать всю ночь, я не стал бы. Вариантов действий-то все равно было немного. Забери я «костыль» – и нам пришлось бы сматываться с места засады, пока не проснулись обчищенные «соседи», и в этом случае вместо одного невыспавшегося атамана у нас в наличии был бы целый отряд клюющих носом «Гремлинов», что в реалиях Свободных Территорий – верное самоубийство… С другой стороны, оставить артефакт на месте и как ни в чем не бывало отправиться с утра дальше по маршруту, означало забыть о всякой возможности разобраться с устройством странного костыля. А этого мне не простило бы мое любопытство.

Именно поэтому, пока наша маленькая колонна пробиралась по узким раздолбанным дорогам СБТ к границе с Червоннорусским воеводством, я внаглую отсыпался в салоне спасплатформы и проснулся, лишь когда наш отряд оказался в получасе езды от точки открытия окна для переброски груженого континентальника на территорию России.

На этот раз за процедурой перехода наблюдал весь отряд, а не одна только Мила, за время нашего путешествия успевшая прожужжать все уши сестре, Ольге и, наверное, каждому, кто желал слушать ее восторженный щебет о том, как это было «круто».

Впрочем, положа руку на сердце, не могу не согласиться с этим утверждением. Я и сам, сидя в кабине выезжающего из окна континентальника, с нескрываемым интересом наблюдал за тем, как на противоположном берегу реки его длинный прицеп постепенно исчезает из виду. А потом я отпустил окно и тут же закряхтел от навалившейся на плечи многотонной плитой, совершенно неописуемой усталости. Миг – и свет погас.