Антон Демченко - Опричник [litres]

Помявшись, уставший ждать ответа на свой вопрос, боярич Бестужев тяжко вздохнул и нехотя уселся на антикварный табурет с подлокотниками. Нет, может быть, во времена того же Иоанна Пятого сие причудливо изогнутое творение краснодеревщика и именовалось креслом, но с тех пор утекло слишком много воды, и мнение людей о комфорте в корне изменилось. Так что сейчас этот изыск древнего столярного искусства, не способный похвастаться не только мягким сиденьем, но и хоть какой-то спинкой, мог претендовать лишь на звание табурета, да и то с натяжкой. Уж больно неудобен был этот предмет мебели. В чем Леониду пришлось убедиться на своем опыте. За следующие четверть часа, что он провел в ожидании, пока отец вынырнет из своих размышлений, младший Бестужев чуть не проклял этот древний табурет, сидеть на котором оказалось сущей пыткой. Жестко, неудобно, и спина постоянно затекает.

– Прекращай мельтешить, сын.

В очередной раз вскочивший с кресла, чтобы размять ноги, Леонид на миг замер и обернулся, чтобы наткнуться на насмешливый взгляд отца.

Мысленно сосчитав до десяти, боярич медленно выдохнул и, лишь убедившись, что всколыхнувшийся в нем гнев не вырвется наружу, заговорил, осторожно присаживаясь на злополучный табурет:

– Издеваешься?

– Вовсе нет, – покачал головой хозяин дома. – Всего лишь проверяю прием из арсенала одной старой хитрой сволочи. Любил старик непрямые методы воздействия, и креслице это как раз один из них. Собственно, раньше оно ему и принадлежало, да вот мне досталось с оказией. Я и подумал: чего добру пропадать-то, верно? Но ты ведь не об этом хотел поговорить, сынок?

– Не об этом, – кивнул Леонид. – Я хотел узнать, когда ты разрешишь мне отправиться в Червоннорусское воеводство.

– К Марии? – хитро прищурился Бестужев.

– К Кириллу, – резко мотнул головой Леонид, но почти тут же сдулся под насмешливым взором отца. – Ну и к Маше, да.

– Два дня, – неожиданно мягко проговорил боярин, а когда сын поднял на него недоуменный взгляд, пояснил: – Через два дня Кирилл прибудет в Москву, тогда и потолкуем.

– Серьезно? Николаев выберется из своей норы?! – удивился Леонид.

– Он же должен забрать своих людей из госпиталя, – пожал плечами отец и, чуть помолчав, глухо добавил: – Да и у меня есть к нему разговор.

– Что-то случилось? – нахмурился младший Бестужев.

– Случилось, и довольно давно, а вот кое-какие детали этого самого случившегося стали известны мне только сейчас. И я просто жажду поделиться этими известиями с будущим зятем, – протянул боярин и, тряхнув головой, словно сбросил маску задумчивости. Хлопнув ладонями по подлокотникам, Бестужев-старший резко поднялся с кресла и, потрепав вскочившего следом за ним сына по плечу, невесело усмехнулся. – В общем, жди, Леня. Через два дня Кирилл прибудет в наш московский особняк… и не один.

Намек отца понял бы и дурак, а Леонид себя таковым не считал. А потому следующие два дня он провел как на иголках, изнывая от нетерпения, и даже давно ставшие привычными ежевечерние разговоры по коммуникатору с Машей не особо помогали расслабиться. Скорее даже наоборот. После очередной беседы со своей девушкой, закончившейся глубоко за полночь, Леня еще долго крутился в постели в ожидании, пока его сморит сон. А тот, зараза, приходил лишь под утро.

Как результат, утро дня приезда Кирилла «с сопровождающими его лицами», говоря протокольным языком, Леонид встречал в изрядно растрепанном состоянии. И этот факт не укрылся ни от отца, ни от его новой жены. Но если боярин Бестужев лишь понимающе усмехнулся, увидев за завтраком клюющего носом, сонного наследника, то Раиса Илларионовна не оставила его состояние без внимания и, едва отец поднялся из-за стола, утащила Леонида в медбокс, где и передала штатному московскому целителю с наказом привести боярича в порядок.

И надо отдать должное старику, тот выполнил наказ боярыни на все сто процентов. Несколько эфирных воздействий, какой-то хитрый коктейль и три часа беспробудного сна с последующим приемом душа и прочими гигиеническими процедурами превратили заспанного апатичного мальчишку с синими кругами под глазами в благоухающего свежестью, бодрого шестнадцатилетнего юношу. А надев подобранный мачехой черный френч, Леонид и вовсе преобразился. Теперь из зеркала на него смотрел не просто бурлящий энергией юнец, а настоящий боярич. Особенно если стереть с лица всякий намек на эмоции.

Окинув взором свое отражение в ростовом зеркале, Леонид вздернул подбородок, добавил чуть надменности во взгляд… но тут же ехидно фыркнул и, скорчив отражению рожицу, отошел от зеркала. За последний год младший Бестужев поотвык от официоза. Занятый делами приказа отец сократил количество пиров и выездов до минимума, так что Леониду давненько не доводилось щеголять в столь представительном виде. И тем больше было его удивление от увиденного в зеркале.

Не удержавшись, младший Бестужев развернул экран коммуникатора и, выбравшись на инфор рода, открыл кадры официальной хроники. Посмотрел на свое изображение, сделанное на каком-то приеме пару лет назад, нахмурился и резким движением увеличил облако экрана до максимума. Еще один жест – и картинка сместилась, расположившись слева от зеркала. Сравнив свой нынешний вид с тем, как он выглядел всего два года назад, Леня присвистнул. Разница была… ощутимой.

– Да, хоро-ош. – Голос Раисы, донесшийся от входной двери, заставил Леню смутиться. Правда, виду он не подал, но… мачеха всегда отличалась высокой чувствительностью, так что скрыть накатившие эмоции Бестужеву не удалось.

Раиса Илларионовна подошла к юноше, и тот с удивлением обнаружил, что возвышается над женщиной на целую голову. А ведь раньше он этого и не замечал!

– Ра… – начал было Леонид, но жена отца не дала ему договорить.

– Вырос Ленечка, возмужал, – погладив юношу по плечу, грустно улыбнулась Раиса и, смахнув с лица слезинку, договорила: – Видела бы тебя матушка, порадовалась бы. Совсем взрослый стал… не барчук – боярич. Настоящий боярич. Скоро уже и в мужи осмысленные выйдешь, а?

– Раиса Илларионовна, вы о чем? – чуть не икнул Леня от такого прозрачного намека на грядущую свадьбу.

Ну да, бояре, евгеники, подбор подходящей линии и прочие радости родовитых, заставляющие их отпрысков взрослеть раньше прочих сверстников. Но от этого тема брака для юнцов не становится менее смущающей, и боярич Бестужев тому подтверждение. Покраснел Ленечка катастрофически, что не укрылось от внимания мачехи. Та вновь улыбнулась, на этот раз куда веселее, и, похлопав пасынка по тому же плечу, поманила за собой.

– Идем вниз, Леня. С минуты на минуту гости подъезжать начнут, а батюшка твой в приказе задерживается. Так что будешь встречать их вместо него, – проговорила Раиса, направляясь к выходу.