Александр Нагорный - Двуглавый Орден Империи Росс. Магия изначальная

Со словами «вот здесь» сестрица обвела место, где в нашем мире находился зелёный континент, наша, так сказать «родина». Шен «повернул» карту к себе и начал внимательно рассматривать.

— Ну да, конечно! — воскликнул маг. — Вот, смотрите!

Он ткнул пальцем в Антарктиду.

— Вот почему Австралия показалась мне чем-то знакомым! — он весь сиял.

Мы с Леркой посмотрели на карту. Там рядом с русской надписью, гласившей, что эта территория носит имя «Ещё неизвестная южная земля», красовалась надпись на латинице « Terra Australis Nondum Cognita».

— Нет-нет-нет! — запротестовала принцесса Кэрнская. — Это Антарктида, шестой континент, весь покрытый километровым слоем льда. А Австралия вот она где. — и Лерка снова обвела пальчиком место на карте, на котором должна была быть, но полностью отсутствовала наша «родная» Австралия.

Господин Ли сосредоточенно изучал карту. Пока он читал различные надписи, Морозова всё-таки задала неудобный вопрос:

— Валерия Антуанетта, а как вы сказали, называется слой льда, покрывающий шестой материк?

— Антарктиду? — уточнила Валерия Антуанетта.

— Да.

— А как я сказала? — удивилась Лерка.

— По-моему, ты сказала «километровый», — вмешался я.

— Да точно! — обрадовалась графиня. — А что это означает?

Лерка недоуменно посмотрела на меня, я не успел со своим комментарием, поэтому наша гостья услышала разъяснение, запутавшее её ещё сильнее.

— Это означает, — пафосно произнесла объясняющая. — Что слой льда там толщиной в километр, а местами и толще. Говорят, что в глубине континента, ближе к полюсу, толщина ледяного покрова достигает трёх километров.

Она гордо посмотрела на нашу гостью, которая от обилия незнакомых терминов, похоже, впала в ступор.

— А километор — это много? — наконец-то спросила графиня.

Пришло Леркино время причуметь.

— Верста, — подсказал я.

Морозова посмотрела мне прямо в глаза.

— Вы не шутите, Александр Константинович? Так много льда? — она была даже не изумлена, она не верила.

— Да, Ольга Павловна, так много.

Было видно, как она пытается это представить. Судя по ошарашенному взгляду, у неё не получалось.

— Но как же там люди живут? — походу, смирилась, но представить не смогла.

— А там люди и не живут, — вступила в разговор Лерка. — Только полярники.

Пока Морозова повернулась к ней, я, скорчив жуткую гримасу, постучал пальцем по лбу, совсем как Лерка недавно. Та запоздало поняла свою ошибку и сморщилась.

— Кто? — спросила графиня.

Лерка пребывала в ступоре от только что ляпнутого, поэтому я постарался всё исправить.

— Поморники. — сказал я и добавил: — и пингвины.

Наша гостья ждала продолжения, и я продолжил:

— Это птицы такие. Пингвины питаются рыбой, а поморники пингвинами. Так и живут.

Но всё это, сказанное мною, никак не отвечало на вопрос о трёхкилометровой толщине льда. Подумав я добавил:

— Туда отправлялось несколько экспедиций. Они-то и выяснили, что кроме птиц там никто не живёт, а сам континент покрыт толстенным слоем льда.

Морозова пребывала в обалдении. Возможно, она хотела ещё что-то спросить, но тут китаец прекратил топономические изыскания и выпрямившись, произнёс глядя куда-то в пространство:

— Мне доводилось слышать, что лет сто сорок или даже сто пятьдесят назад, голландцы, будто бы открыли остров огромных размеров примерно в этих местах. И что даже назвали его Новой Голландией, но… — он посмотрел на нас с Леркой. — Проверить это уже не возможно.

Не знаю как Лерка, а я не врубился, поэтому задал, может быть и глупый, но, на мой взгляд, совершенно логичный вопрос:

— Почему не возможно?

Маг вдруг стал серьёзным, и пристально посмотрев на меня, произнёс:

— Александр Константинович, так ведь нет больше никакой Голландии. Разве что Новая, хотя я в неё не особенно верю. Но даже если… даже если она и вправду существует, то это так далеко, что и представить трудно.

Я тупо похлопал глазами и задал очередной глупый вопрос:

— А куда старая Голландия делась? Сквозь землю провалилась что ли?

— Утонула.

Ответ Морозовой у меня вызвал такие же чувства, как и у неё при словах о ледяном покрове Антарктиды.

— Как это? — Лерка тоже причумела.

Графиня, похоже, не рассчитывала на такую нашу неосведомленность, поэтому её объяснение пострадало от некоторой туманности:

— Ну, когда море наступало её и затопило. Её, половину Англии, Германии… ну и других стран тоже…

Всё чудесатее и чудесатее…

— Море наступало? — продолжала недоумевать Лерка.

Я, кстати, тоже ничего не понимал.

— После Великой войны море стало подниматься, и за какой-то десяток лет затопило большие участки суши, — у Шена всё-таки лучше получилось, чем у Ольги Павловны, понятнее. — А у вас в Австралии разве ничего такого не случалось?

Я посмотрел на Лерку, типа её очередь говорить, я-то про Австралию кроме кенгуру ничего рассказать не сумею, а она там была, если не врёт. Хотя, зачем ей врать, она же дочь богатых родителей, и много где побывала. Почему бы и в Австралию не съездить?

— Может и было, мы ведь не знаем. Сами же говорите, что давно. Это Саше почти девятнадцать, а у меня седьмого мая только семнадцатый день рожденья.

— О! Простите меня! — воскликнул русско-китайский маг. — Я совсем забыл о главном деле! Давайте поскорее покончим с формальностями.

Внутренне я, конечно, от этих слов расслабился, но всё-таки интересно было послушать, как это тут у них пол-Европы утонуло.

А Шен продолжал расспросы:

— Валерия Антуанетта, а как Вас следует записать?

Валерия Антуанетта ненадолго задумалась, и через минуту изрекла:

— Фамилия у меня такая же как у брата, Малиновская. Если по имени-отчеству, то Валерия Константиновна, но правильно меня зовут Валерия Антуанетта. Так что как всё это вместе пишется, я не знаю.

Блин! Вот овца упёртая. Валерия Антуанетта она! Ну, какого хрена?! Чё, нельзя, что ли просто Валерия Константиновна и всё?! Послал же бог напарницу! Ладно, пускай с ней Шен разбирается, он у нас умный. Или у них?

— Валерия Антуанетта Константиновна Малиновская семнадцати лет? — уточнил Шен, при этом ни один мускул на его лице не дрогнул, как будто, так и надо.

— Верно, — согласилась Лерка-Антуанетка.

— Так у Вас три дня назад именины были? — запоздало удивилась Морозова. — А Вы в такой переделке!

— Да я и сама, Ольга Павловна, признаться забыла. Какие уж тут именины?! Брата в тюрьму посадили, сама третий день под кустом ночевала. Уж простите за подробности! До именин ли тут?

— Да что же с вами приключилось такое? — всплеснула руками означенная Ольга Павловна.

Лерка глянула на меня в том смысле, что, мол, ты молчи, сама всё расскажу. Я не стал противиться, в конце концов, сам же и хотел, чтобы кто-то один рассказывал. Ну, вот пускай она и говорит.