Марина Дяченко - Vita Nostra. Работа над ошибками [litres с оптимизированной обложкой]

Что случилось на экзамене?! Сашка грызла губы, пытаясь вспомнить. Зал, однокурсники, преподаватели, старые деревянные ступеньки, канцелярские столы. Вот она получает задание… садится за стол… и наступает темнота.

– Нет, ты не помнишь, что там произошло, – Фарит Коженников наконец-то нарушил молчание. – Не пытайся. Прими как данность: экзамен был, он состоялся.

– Мои однокурсники, – Сашка сглотнула, – они… сдали?

– Кто-то сдал, кто-то нет, – Фарит перестроился на крайнюю левую полосу. – Как обычно.

– А Костя?!

Он не изменился в лице, только чуть приподнял уголки губ. Костя сдал, подумала Сашка, иначе Фарит не ухмылялся бы так спокойно… Или нет? Почему бы просто не ответить, не сказать сейчас – «сдал» или «двойка»?!

– Напомни, что тебе обещали за провал на экзамене? – мягко осведомился Фарит, и мысли о Косте сразу вылетели у Сашки из головы. «Участь хуже смерти» ей обещали. Всем, кто не сдаст. И мотивировали таким образом к прилежной учебе.

– Так вот, ваша встреча с Александрой и ее гибель – вовсе не то, чем тебя запугивали, – сказал Фарит. – Это не стандартная расплата за провал… это вообще не расплата.

Он сидел, небрежно развалившись, на дикой скорости придерживая руль одной рукой. В его темных очках отражались, сливаясь в движении, деревья и обочины, и подернутое облаками небо. Сашка молчала, пытаясь осознать его слова. Значит, расплата еще впереди?!

– Нет, – сказал Фарит. – Я тебя выкупил, Саша.

Обочины размазывались в движении, деревья и постройки улетали назад, будто снесенные ураганным ветром.

– Я объясняю понятным тебе языком, – после паузы продолжал Фарит. – Хотя по сути, конечно, все сложнее. Выкупил – в смысле переменил участь. Если ты немного подумаешь, то догадаешься, что и как я сделал.

Сашка открыла рот, чтобы признаться, что думать ей в настоящий момент нечем, как дохлой жабе на обочине нечем летать. И в ту же секунду вспомнила: день накануне экзамена. В камине догорали старые конспекты, бумажки, черновики. Фарит позвонил в дверь, и она первый раз в жизни не испугалась его появления: спокойная, собранная, она готовилась к экзамену, верила в свои силы и осознанно желала победы.

Тогда Фарит сказал: «Как твой куратор я официально предлагаю тебе освобождение от экзамена. Освобождение от учебы в Институте. Тебе снова будет шестнадцать лет. Все, что было позже, окажется сном и забудется».

Любой из ее однокурсников отдал бы правую руку за подобный шанс.

«Скажи: «Я хочу, чтобы это был сон», – говорил Фарит. – И проснешься на раскладушке в съемной квартире, рядом с мамой, на морском курорте. И ничего не повторится. Меня не будет. Не будет Института. Поступишь на филологию… Ну, решилась?»

Это было едва ли не самое страшное в ее жизни искушение. Из-за нахлынувших слез Сашка с трудом могла разглядеть своего куратора, а он тем временем снял темные очки – что делал только в исключительных случаях.

«Решилась, – сказала она, рыдая. – Я хочу окончить Институт. Стать частью Речи. Прозвучать. Я пойду завтра на экзамен».

Его глаза будто осветились изнутри, Сашка отшатнулась. «Это твое последнее слово?» – спросил он вкрадчиво. И Сашка зажмурилась: «Да».

…Черный внедорожник летел по трассе, и пейзажи вокруг оставались позади и в прошлом. Допустимая скорость на шоссе была огромная, но Фарит, кажется, и ее превышал.

– Вспомнила? – спросил удовлетворенно, будто заранее радуясь Сашкиной хорошей памяти.

– Но ведь я, – она почувствовала себя раздвоившейся, угодившей в провал между тем зимним днем и этим почти летним, – я в тот раз… Я отказалась!

– А она, – сказал Фарит неторопливо, с оттяжкой, – она согласилась и очень обрадовалась.

Развилка, подумала Сашка. Он поймал меня на развилке. Я пошла на экзамен… но другая я, та, что согласилась вернуться в прошлое, проснулась на раскладушке в городе у моря, в шестнадцать лет. И в ее жизни не было никакого Фарита. Ни золотых монет. Ни Института Специальных Технологий. Та девушка видела страшный сон… и потом забыла его. Поступила в обычный университет. Выскочила замуж за Ваню Конева. А потом… потом… уснула за рулем и вылетела на встречку.

– Вы сделали резервную копию, – прошептала Сашка. – Другую проекцию… меня.

– Грубо сформулировано, но точно по смыслу, – он усмехнулся.

– И вы убили ее, потому что я… провалила экзамен?!

– Ее убил второй закон Ньютона, – сказал он с сожалением. – Ускорение прямо пропорционально вызывающей его силе и обратно пропорционально массе материальной точки.

– Но ведь это я провалила экзамен! А в автобус врезалась она!

– Эта женщина, – сказал Коженников, – существовала на свете только для того, чтобы врезаться в автобус.

Сашка ощутила, как спина под тонким свитером покрывается инеем.

– Вся ее жизнь, – безжалостно продолжал Коженников, – была привязана к моменту смерти, как реализации замысла. Жизнь была негодная, унылая и пустая, а вот смерть…

Сашка почувствовала обиду, будто при ней унизили близкого человека:

– Нормальная жизнь! Она до последнего пыталась сохранить семью… Она никого не насиловала, не обижала… даже на встречной полосе – она никого не убила! Почему вы говорите о ней в таком тоне?!

– Ты права, я к ней предвзят, – сказал он после паузы, к огромному Сашкиному удивлению. – Видишь ли, она струсила и отступила. И получила то, чего заслуживала. В общем зачете – совсем не плохо, ну согласись. Она даже испугаться не успела.

– А я? – Сашка вдруг охрипла.

– Что – ты?

– Что заслужила я? – спросила она почти беззвучно. – Что со мной будет?

– Все будет хорошо, – сказал он легко, но с подтекстом. – Если ты, конечно, проявишь себя дисциплинированным человеком.

Эту фразу он говорил ей в отрочестве, в момент кромешного ужаса и жалобного удивления: за что?! Почему я, в чем я провинилась, чем это заслужила?! Сашке сделалось еще холоднее, она съежилась, желая полностью утонуть в массивном кресле внедорожника.

По-прежнему глядя на дорогу, Коженников включил обогрев в салоне:

– Тебе придется вернуться в Институт и сделать работу над ошибками. Это больнее, чем просто начинать с чистого листа. Четвертый курс будет непростым.

Он по-прежнему придерживал руль расслабленно, двумя пальцами. У Сашки мелькнула дикая мысль, мерзкая и притягательная: если на такой скорости взять да и вывернуть руль в сторону, успеет ли Фарит остановить ее?

– Ты как маленькая, – пробормотал он укоризненно. – Первый курс, истерики, фантазии… Перестань.

Он на секунду включил «дворники», сметая с лобового стекла трупы разбитых мошек.

– Я просто мошка, – сказала Сашка, не успев подумать. – Ускорение прямо пропорционально вызывающей его силе…