Алексей Пехов - Ткущие мрак [СИ litres с издательской обложкой и иллюстрациями]

– Получилось! – прошептал он сипло.

– Гвинт? – недоверчиво спросила она медовым голосом. – Ты… так изменился.

– Я… Я не могу выразить словами, как я рад видеть тебя, Ней.

Она, все еще сонная, какая-то мягкая, заторможенная, попыталась подняться, он бросился к ней, чтобы помочь, но вытянутая рука заставила его споткнуться. Остановиться.

– Лучше она.

Нейси указывала на Монику. Та после быстрого кивка хозяина подчинилась, помогла великой волшебнице встать, и проснувшаяся оплела бывшую подругу Тэо за талию, чтобы вновь не упасть.

– Я вернул тебя. У меня получилось! Ты ведь понимаешь?!

Сестра Арилы приложила руку к златокудрой голове, словно пытаясь собраться с мыслями.

– Твое вечное упорство. Упертость. Мания. Ты никогда не отступал, Гвинт. Даже когда я просила оставить меня в покое, преследовал. Тебя никто не мог убедить. – Она словно вспоминала, и ее голос, все такой же красивый, внезапно стал жестче. – Что непонятного было в простых фразах: «Отойди от меня»?! «Оставь меня в покое»?! «Ты мне противен»?!

Он дернулся, как от пощечины. Болезненно и виновато.

– Прости. Я был глуп.

Шерон увидела, как бледная рука чуть сильнее сжала талию Моники. Стояла Нейси все еще с трудом.

– Ты убил меня! – Теперь голос воскресшей уже не казался указывающей медовым, и, вздрогнув, девушка машинально сделала шаг назад, поднявшись на одну ступеньку, подальше от той, кого называли великой волшебницей.

Асторэ.

– Ты убил меня! – повторила Нейси, и ненависть холодным ручьем пролилась в воздух. – Я ждала спасения, но пришел ты. Раньше Тиона. Раньше Голиба. И я снова сказала «нет» на твои просьбы и мольбы. А ты задушил меня, словно какую-то безродную дворняжку! Ты помнишь это, Кар?! Помнишь?!

Сердце Шерон продолжало колотиться как бешеное. Ей не нравилось, куда шел разговор.

– Помню. Я виноват. И жалел об этом годами, Ней! – ответил он твердо. – Я положил века, чтобы вернуть тебя назад. С той стороны. Искупить сделанное. И молю тебя простить меня за это.

Девушка печально покачала головой, и золотые волосы били ее по плечам, а Шерон стало отчего-то страшно от всего происходящего. Она не чувствовала эту женщину, точно так же как раньше не чувствовала Облако. Они были слишком похожи между собой.

– Молишь… А перед Маридом ты тоже смог бы извиниться? Ведь мою смерть ты спихнул на него, и Тион загонял беднягу до самого трагичного результата.

Гвинт отшатнулся от этих слов и сказал с разочарованием, в котором слышалась тусклая надежда. Надежда на то, что он ошибается:

– Ты не Нейси!

Женщина весело рассмеялась тысячью голосов. Было странно слышать это многоголосье мужских, женских, детских, молодых, юных, зрелых, старых людей, порожденных одним горлом. Смех был не злой. Не радостный. Не довольный. И не печальный. Не победный. И не мстительный.

Смех был всеобъемлющий. И совершенно искренний.

С красивого лица исчезли наигранные эмоции. Злость. Возмущение. Сонливость. Смятение.

Оно стало мертвым. Безжизненным. Отталкивающим. И в то же время таким же, как и прежде.

Человеческим.

– Да уж, – произнесли голоса, множа эхо друг друга. – Это я поторопилась. Такую забаву испортила.

Шерон уже была на самой верхней ступеньке. До двери оставалось пять шагов. Она все так же не чувствовала мертвого. Это было нечто иное. Непостижимое, занявшее тело великой волшебницы.

И тзамас никак не могла на нее повлиять своей силой. Выбросить прочь.

– Убей ее! – приказал бледнеющий Гвинт, и Моника, не колеблясь, воткнула в грудь волшебницы кинжал.

Рука на талии акробатки сжалась, громко хрустнули позвонки, и Шерон ощутила смерть. Маленькую мимолетную бабочку.

– Нет. Это неправильно! – Гвинт помотал головой. – Облако подчиняется мне! Он мой друг! Он обещал, что все получится!

«Нейси» посмотрела на Шерон глазами той стороны. Глазами шауттов. И, не увидев угрозы, вновь обратила внимание на Кара.

– Глупость. Глупость. Глупость. Глупость. Глупость, – сказали сотни голосов. – Чванливость. Чванливость. Чванливость. Считать себя самым умным и хитрым. Ай. Ай. Ай. У нас нет друзей. Нет. Мы не служим людям. Нет. Мы не сдерживаем обещания. Нет. Мы лжем. Да. Лжем. Лжем. Лжем. Лжем. Нельзя вернуть живого человека от нас. Можно лишь отправить туда новых мертвых. Много мертвых. Много. Много. Много. Много.

Что-то приближалось. Огромное и разрушительное.

Чьи-то руки обхватили Шерон сзади, дернули в проем. Она даже вскрикнуть не успела, когда Мильвио ударом ноги захлопнул тяжелую черную дверь и замки защелкнулись, отрезая их от того, что происходило в зале.

– Наверх! Быстро! – Он потащил ее за собой, к подъемнику.

– Что это?! Кто она?!

– Та сторона!

Мягкий удар заставил пол под ногами просесть. Шерон почудилось, что она слышит знакомый крик. Но это было лишь разыгравшееся воображение. Она просто почувствовала еще одну смерть и, чтобы хоть как-то выиграть время, призвала на свою сторону Монику и заставила напасть на то, что быстро теряло облик златокудрой женщины.

Через десять секунд она лишилась служанки, и удар, прошедший через мертвую к ней, заставил сосуды в носу лопнуть, кровь полилась на верхнюю губу, а потом на подбородок. Они поднимались на подъемнике, а внизу все дрожало и колебалось от мерных ударов выбиравшегося на волю создания.

– Что нам делать? – спросила Шерон, с благодарностью принимая его шейный платок, пытаясь остановить кровотечение.

– Еще не знаю.

– Она пойдет за нами?

– Нет. Она пойдет в город.

Большой фрагмент в западной части Каскадного дворца внезапно почернел, а после, шумно «вздохнув», пошатнулся и просел под собственным весом. После этого разрушался он совершенно беззвучно, разваливаясь на неаккуратные фрагменты. Башни, колоннады, корпуса и лестницы оказались смяты, лужайки и парки перед ними выцвели, посерели, засохли, рассыпались прахом.

Все это было плохо различимо во мраке ночи и бликах вернувшегося синего пламени. Но Лавиани прекрасно видела, как маленькая женская фигурка ковыляет по склону холма вниз, к блестящей ленте Пьины, оставляя после себя лишь прах и пепел.

– Рыба полосатая, – протянула она. – Это что еще за хрень?!

Ей решительно не хотелось подходить туда, где творятся подобные странные вещи.

Она видела спешащих к месту разрушения солдат, разбегающихся слуг, ничего не понимающих благородных, высыпавших в сад или же удирающих на лошадях и в каретах через распахнутые ворота. Как можно дальше оттуда, где живой огонь сменился мертвенным и синим.

Мильвио отправил ее прочь, попросил найти остальных, но сойка мешкала, злилась на себя, что поддалась эмоциям, дала слово волшебнику. И только поэтому она все еще здесь.