Алексей Пехов - Ткущие мрак [СИ litres с издательской обложкой и иллюстрациями]

– Возможно, мне одиноко? Надоело быть одному. Иногда хочется с кем-то поговорить о том, чего не знают простые люди. К тому же я вспомнил, где слышал твое имя. Некромант… так говорят уличные слухи.

– В тебе нет сомнения. И отвращения. И страха тоже нет.

Вир пожал плечами, взял ее корзину, предлагая пройтись:

– В Пубире живет много разных людей. Очень разных. Я привык оценивать их не за то, что они умеют, а по тому, как себя ведут с другими и что делают.

– Достаточно взрослая мысль для твоего возраста. Некоторые не понимают таких вещей и в шестьдесят. Значит, ты сойка, которая не служит Ночному Клану?

– Я не сойка, – с достоинством ответил Вир, плечом оттесняя прохожего, глазевшего по сторонам и едва не врезавшегося в Шерон. – И не служу ни им, ни кому-то другому. Служить для свободного человека вольного города несколько… унизительно.

Шерон не согласилась с ним:

– Все мы чему-нибудь служим, в той или иной степени.

– И кому служишь ты?

– Раньше Летосу. Нимаду. Всем, кто живет рядом. Моя обязанность, долг, служба – защищать их от порождений той стороны. И в этом нет ничего унизительного.

– Раньше? А теперь?

– Своему долгу. Дару. Друзьям. Совести, какой бы дырявой она ни стала. Тем, кто зависит от меня и надеется на меня.

– Я обдумаю это.

Они подошли к площади Лета.

– Зачем ты пришел, Вир? – вновь спросила тзамас.

Он пожал плечами:

– Если я скажу, что это посоветовали мне мои невидимые друзья, ты поверишь?

– Зависит от того, каков их совет.

– Мне нужен учитель. Я слишком мало знаю, а твоя спутница… Она опытна. Я даже теперь не могу понять, что сойка тогда со мной сделала.

– Так приходи и попроси ее.

– Возможно, завтра, – подумав, отозвался он, ставя корзину на землю у ее ног.

– Ну, ты знаешь, где мы живем.

– Хочу спросить. Что не так с моим именем? Почему она такой сразу стала?

– Релго – так звали ее сына. Его убил Шрев.

Вир кивнул, принимая эту информацию, и, больше ничего не говоря, затерялся в толпе.

– Вместе с моим кошельком, между прочим, рыба полосатая, – усмехнулась указывающая, копируя тон Лавиани и думая, как та «обрадуется», если к ним заявится молодой савьятец.

Площадь Лета сейчас представляла собой настоящий цирк. Их здесь располагалось два или три. Расписанные золотом и синей краской шатры, яркие фургоны, несколько открытых сцен. Загоны, лошади, суетящиеся люди, запах свежих опилок и навоза.

Представлений пока не было, все ждали начала фестиваля.

Она остановилась у ближайших фургонов, перед заграждением, где не толпились зеваки, вспоминая, как совсем недавно тоже находилась по другую сторону забора, среди артистов. У нее был костюм, ее смелости аплодировала публика, а вечером все они собирались у одного костра, слушали песни Велины, пили дешевое вино и смеялись, рассказывая истории.

Хорошее время, пускай она тогда так и не считала, тревожась о том, где искать Тиона.

Что же.

Все познается в сравнении.

Ее мысли обратились к Мильвио, к Найли, Йозефу, родному городу. И, не желая поддаваться слабости, Шерон заперла эту калитку памяти, оставила на потом. Не хотела расклеиваться и думать о тяготившем ее.

Какая-то женщина из цирковых, с большими медными серьгами в ушах, с любопытством посмотрела на указывающую, и та сказала фразу, приветствуя:

– Легкого пути вашим фургонам.

– И тебе ветра в спину, милая, – заулыбалась женщина. – Нужна помощь?

Указывающая покачала головой:

– Просто иду мимо и вспоминаю прошедшее.

Цирковая серьезно кивнула, окинула девушку еще одним взглядом и направилась по своим делам. Свои видят своих. И не задают лишних вопросов. Иногда дороги артистов и цирка расходятся.

Маленькая черная кудлатая собачка, невесть откуда взявшаяся, с визгом начала прыгать вокруг Шерон и проситься на руки. Та несколько секунд смотрела на нее, пораженная, потом воскликнула:

– Салатик!

Песик, когда-то, во время первой встречи, облаявший ее, едва не сошел с ума от восторга, что его узнали.

– Просто обалдеть! – произнес сварливый голос за спиной указывающей. Там, с двумя полными ведрами воды стоял мускулистый карлик. – В жизни бы не узнал тебя, Шерон. А этот старый мешок собачьих костей увидел тебя от фургона.

– Рико!

Он хохотнул, раскрыл объятия:

– Иди сюда, девчонка! Когда в Рионе поползли слухи о… сама знаешь о ком, все сразу подумали о тебе. И не ошиблись!

Она, смеясь, присела, позволяя обнять себя. Девушку охватило счастье. То ли от встречи, то ли от того, что он, после Мокрого Камня зная, кто она такая, не испытывал к ней отвращения и страха.

Мьи, невысокая конопатая светловолосая эквилибристка с выбритыми висками по новой алагорской моде, увидев гостью, спросила:

– Он жив?

– Да.

Словно плотину прорвало, так внезапно дочь хозяина «Радостного мира» заплакала и обняла указывающую. Шерон, все понимая, гладила девушку по спине, затем, когда та чуть успокоилась, сказала:

– Он здесь. Хочешь увидеться?

Теперь они спешили к дому, и Мьи рассказывала новости:

– Ваш золотой орел спас нас тогда. Мы смогли продержаться, купить новые фургоны, лошадей. Закончили сезон в Накуне, потом переехали в Алагорию и по побережью сюда. Выступали, пришло несколько новых артистов. Теперь вот решили объединиться с «Яркими огнями» и «Зеленым попугаем» в Рионе. Война многих сюда привела. Хотели дальше двинуться на восток, а может, найти корабль и переплыть море, если заработаем хорошо. Семь фургонов не так-то просто переправить, отец уже всю голову сломал. Мне даже жаль, что ты решила не заходить. Рико сейчас им растреплет, они с ума сойдут.

– Я бы прошла мимо, если бы не Салатик. Все фургоны незнакомые. Зайду. Все зайдем. Просто…

Смешливая акробатка понимающе кивнула:

– Мы часто говорили о том, что произошло у Мокрого Камня. О том, что ты сделала с Велиной, Алином, Молике и ее братом. Как ты спасла всех нас. И детей тоже. Они, кстати, вымахали! Слушай. Если кто-то из наших и был напуган, то… Я хочу сказать, не беспокойся. Никто не посмотрит косо и не плюнет. Ты одна из нас.

Шерон, ощущая слабую боль от того, что было в прошлом, а еще внезапное облегчение от слов девушки, благодарно кивнула.

– Спасибо. Я это очень ценю. Все живы? Здоровы?

Мьи перестала улыбаться:

– Рехар умер полгода назад. Последние месяцы уже не мог передвигаться, таким старым стал. Не выходил из нашего фургона, ну и…

– Жаль.

– И Гит нас оставил. Уверовал в Вэйрэна и ушел в Горное герцогство, чтобы служить ему.

Шерон прекрасно помнила немногословного рыжеволосого фихшейзца с зубочисткой во рту. Вот уж про кого она не могла подумать, так это про него. Служить Темному Наезднику и Рукавичке по своей воле!