Владимир Привалов - Новые соседи [litres]

Не заметив низенькой ступеньки, Дирг споткнулся и взмахнул руками, ловя равновесие. Он развернулся и скорым шагом двинулся прочь. Отойдя на безопасное расстояние, мальчишка крикнул:

– Сумасшедшая! Совсем спятила!

Наула рассмеялась в ответ и махнула косынкой.

– Давай-давай, дуй отсюда, рыжун несчастный! Гони к братцу своему дуболомному, вдвоем поплачьте.

Настроение Наулы улучшилось. Накинув платок, она подобрала корзинку, кувшин и вышла во дворик. Стражники, по двое караулившие у столба наказаний, при виде дочери наместника поскучнели и постарались смотреть куда угодно, только не на приближающуюся девочку. Им строго-настрого приказали задерживать всякого, кто вздумает подойти к Тумме. Вот только связываться с дочерью Элсы Эттик… Да та со свету сживет! Так что дурных нет.

Девочка, улыбаясь по-прежнему, прошла мимо стражников и подошла к столбу наказаний. Улыбка мигом увяла, а на глазах выступили слезы. Тумме стало намного хуже. С поднятыми наверх, примотанными к столбу руками и заведенными назад ногами темнокожий лекарь исхудал и сам стал похож на столб: сухой, безжизненный. Щеки впали. А ведь еще вчера его новый глаз непокорно сиял в солнечном свете! Как же Наула обрадовалась, увидев впервые зрячего Тумму! И как же разозлилась, когда отец решил вырезать чудесный глаз!!!

Тумма висел в забытьи, уронив голову на грудь. Темная кожа посинела от холода, красная повязка, наискось пересекающая лицо и скрывающая пустую глазную впадину, пропиталась потом. Наула шмыгнула носом, прогоняя непрошеные слезы. Наклонив кувшин, намочила тряпку и подошла к Тумме. Встав на носочки, протерла осунувшееся лицо. Губы пленника зашевелились, но глаз остался закрытым. Наула осторожно напоила узника, а потом принялась кормить жидкой тюрей.

– А помнишь, – шепнула она, поднося ложку ко рту великана, – я была маленькой и заболела. Горела так сильно, что боялась, сгорю насовсем… Ты лечил меня, Тумма, и кормил с ложечки, как я тебя сейчас. А потом я устала и задремала… – Гигант вытянул губы трубочкой, и Наула поднесла к ним кружку. – А ты с Либурхом остался на ночь, чтобы я не пугалась и не кричала. Ты рассказывал библиотекарю про твою далекую родину за морем, про огромные деревья до неба и больших змей, про грозную бабку Туомалу, которая дышала дымом и учила тебя древнему ремеслу. И Либурх записывал рассказы в большую книгу. – У Наулы вновь выступили слезы. – Ты меня вылечил, а я… я…

Веко Туммы задрожало, и он открыл глаз.

– Не плачь, маленькая госпожа. Твое ласковое пламя обжигает меня, – прошептал он и улыбнулся сухими губами. – Мы думали тогда, ты спишь. А ты подслушивала, маленькая госпожа…

– Тумма! – вскрикнула Наула и вытерла глаза. – Ты… Я… Я не госпожа! Я Желтый Огонечек, ты что, забыл? – обиделась она и легонько стукнула Тумму. – Ой, извини. – Девочка испугалась и прижала руки к груди.

– Ничего, – выдохнул Тумма. – Не больно… Мне уже не больно, Желтый Огонечек…

Он попытался вновь улыбнуться, но лишь жалкая гримаса исказила лицо.

– Пепел… Пепел съел живые угли… Почти съел… Серый пепел. – Глаз великана закатился и Тумма забормотал себе под нос на незнакомом языке.

– Я!.. я!.. – Слезы вновь полились ручьем, и девочка уткнулась лбом в живот Туммы. – Я тебя спасу! Я придумаю! Обязательно спасу! Ты не умирай только! – Наула ткнула висящего пленника кулачком под ребра, но голова обессиленного лекаря безжизненно мотнулась.

Внезапно над двориком пролетела, громко и возмущенно стрекоча, наглая сорока. Наула проводила шумную птицу бессмысленным взглядом. И вдруг подпрыгнула, хлопнув от радости в ладоши.

– Тумма! – ласково позвала она. – Тумма!

Веко связанного дрогнуло.

– Обещай не умирать до рассвета, – попросила девочка.

– До рассвета… до рассвета углей хватит, – чуть слышно согласился пленник. – Обещаю, Желтый Огонечек.

Наула вскочила, спрятала корзину и кувшин в кустах, росших ровной подстриженной шеренгой по границе дворика, и поспешила прочь из имения. Если бы хмурившая брови дочь наместника не торопилась так сильно, то обязательно приметила бы две рыжие шевелюры, торчащие из соседних зарослей. Но Науле было не до них.

Промчавшись по садовым дорожкам, Наула подбежала к дому на трех хозяев, где жили почетные ученики. Остановившись, она узнала полянку, где впервые повстречала горского наследника Олтера. Здесь он накостылял братцам Гвинду и Диргу. Хихикнув, Наула поспешила к калитке. Пусто! Стражников, которых приставили к сыну рекса, не видно – значит, и самого Олтера нет… Сейчас заприметить наследника издалека проще простого: после начала войны мальчишку везде сопровождали воины Внутренней стражи. Глаз с него не сводят, лишь бы чего не вышло.

Наула на миг задумалась. Как же поможет ей Олтер, если он под такой неусыпной опекой? Но затем тряхнула головой: Олтер умный, он придумает и выкрутится…

Наула помчалась прочь. Вскоре неугомонная девчонка выбежала к библиотечному крыльцу. Ага! Вот и они! На ступенях примостились воины Внутренней стражи. Признав девочку, бойцы вскочили и расступились. Наула пронеслась между ними и оказалась в читальном зале. Никого! Пробежав мимо пустующих скамей и столов, она юркнула в служебный проход и остановилась перед входом в комнатку старого библиотекаря. Отдышавшись и поправив косынку, Наула толкнула дверь, и та бесшумно отворилась.

За рабочим столом сидел Либурх в привычной позе: склоняясь над книгой и сжимая в руке свинцовый карандаш. Рядом в удобном кресле сидел горский охранник наследника. Прихлебывая дымящийся взвар из кружки, он глядел в окно.

– А еще, говорят, слово «Пайгала» на прежнем языке означает «первый луч», – неспешно произнес горец. Имперская речь охранника показалась Науле такой забавной, что она не выдержала и прыснула.

Охранник подпрыгнул на месте, плеснув на себя горячим питьем. Либурх поднял голову и отложил карандаш в сторону.

– Наула, девочка моя! – обрадовался библиотекарь. – Пришла проведать старика! Пришла наконец-то!

– Здравствуй, Либурх! – Не обращая внимания на ошарашенный вид горца, девочка подбежала к старику и обняла.

Старик погладил ее и прошептал:

– Как ты выросла, красавица моя! – Охранник поперхнулся, и старик улыбнулся, любуясь отошедшей на пару шагов девочкой. – Наула сама захотела, чтобы я научил ее читать и писать, – пояснил он горцу. – Давненько это было.

Наула кивнула.

– Ох и красивая же ты, – вновь покрутил головой Либурх. – Скоро женихов полон дом будет…

– Ой! Про женихов… – лукаво улыбнулась Наула. – Мне Олтер нужен!

Охранник вновь дернулся и пролил на себя остатки взвара. Наула махнула на него рукой, успокаивая.