Владимир Привалов - Новые соседи [litres]

– Ты обучил своих… людей метать камни?

– Я Коска Копон. Люди зовут меня Череп, госпожа, – вновь поклонился воин.

– Я слышала о тебе, – задумчиво добавила Столхед. – У нас в горах говорят: бывших рабов не бывает.

Немногие алайны, что понимали имперский, согласно загудели, но Столхед подняла руку.

– Мудрость Матери безмерна. Вот Мать и разрешила дорча вкушать рыбу… – С лукавой улыбкой она глянула на Быка. – Сражайтесь, вчерашние рабы, сражайтесь. Да будет так!

Тарх повел плечами.

– Ступай первым, Тарх Бык, гьерд Рокона, дана Дорчариан! – крикнула Дева Алайны.

– А я прикрою спину, – проворчал Плак, выхватывая тесак.

Тарх запрыгнул на мост и легкой походкой двинулся вперед. Плак косолапил следом.

Молчальники не умирали молча. Выли, разевая безъязыкие рты, отбиваясь копьями. Булькали, пуча глаза, оседая под ударами мечей умелых имперцев. Беспощадные подручные Эсама-Сплетника прошли деревню молчальников насквозь, сея смерть. Пастушьи огромные псы, прижав уши, бросались на чужаков. Одному из воинов не повезло – пес выпрыгнул из-за угла, сбил с коня и перегрыз горло. Пса пригвоздили копьем к земле и добили.

Клоп спешил. Он ворвался в знакомую пещерку – и в нос ударил запомнившийся прежде горьковатый запах сушеных трав. Испуганная Булочка застыла у стены. Раньше она казалась ему красивой, а теперь… Клоп опустил руки. Квашня: толстое рыхлое лицо расплылось, тонкие волосенки растрепались. Разглядев вошедшего, Булочка распахнула глаза, замычала, оглаживая круглый живот. Вдруг уд Клопа в штанах шевельнулся, сердце забилось.

«Ну… хоть разок, а попробую… отведаю своей Булочки. Она небось тоже хочет».

Недомерок подошел ближе, протянул руку. Взял в ладонь тяжелую грудь, сжал. От страшного удара в висок боль вспыхнула в голове, глиняные черепки с дробным стуком осыпались под ноги. Перед глазами метались очумелые искры. Он нашарил кинжал и ткнул вслепую, чувствуя, что попал. Ткнул еще раз, его повело, и Клоп сполз по стене, взмахивая руками и с грохотом сваливая утварь. Стоя на карачках, тряс головой.

– Ты чего тут? – раздался позади грубый голос. Недомерка мягко пнули в бок. – С бабешкой совладать не можешь?

Клоп поднял глаза. Булочка прижала руки к пузатому чреву. Из-под пальцев набухало кровью, заливая подол. Имперец одним ударом свалил Булочку наземь и добил.

– Хватит валяться. – Его вновь мягко ткнули сапогом. – Эсам зовет. Где тут золото? Веди уж…

Шатающийся Клоп выполз из пещеры. В голове тонко звенело. Прижимая к голове ладонь, он поплелся к белой границе. Вокруг шуровали имперцы. Клоп уселся на белый камень и махнул рукой.

– В холмах склепы. Увидите.

Довольный Эсам кивнул и первым перешагнул через границу. Подручные поспешили следом и вскоре разбежались по Городу мертвых. Послышались громкие крики и хохот. Клоп дождался, когда утихнет звон, и двинулся вперед.

«Жадный Крент все у меня забрал. Глядишь, и получится прихватить пару монет».

Ликующие вопли доносились спереди, и Клоп пошел по кругу. Слева возвышался один из могильных холмов, и недомерок решил сунуть нос туда: авось повезет. Он ступил в ложбину и вдруг разобрал впереди тихий голос Эсама-Сплетника. С кем он там разговаривает? Пригнувшись, любопытный недомерок прокрался на вершину холма, улегся меж кочек и осторожно выглянул.

– Ну, здравствуй, дан Дорчариан. Вот и сюда я добрался… – Сплетник покачивался с пятки на носок перед входом в склеп. Островерхий капюшон болтался на спине. Клоп присмотрелся – и холодок пробежал по хребтине. В глубине склепа виднелась мумия на высоком кресле. – Вот так, Законник. Думал, ты самый умный? Ты даже ничего не слышал обо мне, а я забрал твою жизнь. Пожалуй, мой человек уже и братца твоего упокоил. Теперь я возьму и твое золото, затем проберусь в твой неприступный Дорчариан, проверю казну. А потом… Потом, глядишь, подгребу и все земли Дорчариан в свою мошну. – Эсам похлопал по туго набитой суме на боку.

Лоскуты ветхой ткани шевельнулись в сжатых кулаках мумии – и волосы на загривке Клопа встали дыбом. Однако Сплетник нисколько не испугался и шутовски поклонился.

– Я Эсам Талик… Будет на то воля Пагота – будущий князь долины, хозяин гор. Я бы поболтал еще, но недосуг, дан. Пора мне принести огонь в Декурион. Декурион в огне! – захихикал Сплетник. Мокрый от страха Клоп сполз по склону холма. Хихикающий Эсам прошел мимо, не заметив недомерка.

– Не всегда добронравно веселье Пагота для смертных…

Вутц пошел на второй круг, пересказывая о ночном нападении северян на стоянку, и Гимтар отнял ладонь от подбородка:

– Прекрати. Сопли втяни, старик.

Вутц выпрямился, вцепился в посох.

– Так-то лучше, – тяжело вздохнул Гимтар и потер грудь. Вутц вновь сгорбился. – Не было там никогда северян, отродясь не было. Чего уж там… Ули – парень крепкий, и Вилея с ним не пропадет. Будем молиться Матери…

Носатый старик скорбно покивал, тряся клочковатой бородой.

– Мне здесь нужно со всем разобраться и к войску спешить! – гаркнул Гимтар и прихлопнул ладонью по столу. – Я тебя зачем вызвал? Слезами умываться?

Вутц вновь разозлился.

– Понял, танас. Понял. Не ори, я не мальчик. – Старейшина Пайгалы стукнул посохом.

– Вот то-то и оно, – проворчал Гимтар, поднимаясь и примериваясь к высокому резному трону Столхед. – Зови. Учителя этого имперского, соглядатая…

Гимтар поднялся по ступеням. Поворошил на рабочем столе, усыпанном свитками и бумагами, и выцепил пожелтевшую пергаментную страницу. Присел на ближайшую к трону ступеньку. Привели Арратоя. Вутц уселся справа от Книжника, поглядывая на вошедшего сбоку.

– Расскажешь? – Гимтар кинул взгляд на имперца.

– Что рассказывать? – умело пряча волнение, спросил Арратой. Его дорча был безукоризнен.

– Ну… например, про это. – Гимтар вытащил решетку на тонкой бечевке и покачал перед имперцем. – У тебя есть такая?

– Была. – Кадык на шее подпрыгнул и опустился обратно. – Я… разломал ее и выбросил. Я больше не хочу той жизни, – тихо пояснил Арратой.

«Гляди-ка… Той жизни он не хочет. А какой хочет?»

– Рассказывай. Как стал соглядатаем, как очутился в Колодце, – все рассказывай. Только, – Гимтар свел большой и указательный пальцы, оставив между ними маленький зазор, – коротенько.

И Арратой рассказал. Четко и по делу, Гимтар даже залюбовался. За время рассказа танас дважды всем телом подавался вперед: впервые, когда услышал, что Арратой – тайный гьерд Мадлла, сынка архогского старейшины. И во второй раз, когда имперец поведал слова умирающего Хродвига на границе Города мертвых.

– Повтори, – велел Гимтар и откашлялся. – Повтори!

– Я признаю тебя, Хоар, сын Хоарда, своим внуком и своим словом ввожу тебя в даип. Да будет так, – чуть прикрыв глаза, раздельно повторил Арратой.