Владимир Привалов - Новые соседи [litres]

– То верно… Закон гор не порушен. Ты вправе взять жизнь этого человека, – продребезжал Тсуул.

Гимтар откинулся на спинку кресла. Но Хоара не увели, и он опять напрягся.

– Наш Круг неполон. Место Хранителя дорча пустует, и наш суд может оказаться неправым. Пришел черед выбрать нового Хранителя!

Старики переглянулись.

– Кто был твой отец, Хоар? – спросил Митивиль, щуря глаза.

– Хоард. Из дорча.

– А мать?

– Квайни. Из дорча.

Сухонький Митивиль простучал пальцами по подлокотнику:

– Я предлагаю Хоару, сыну Хоарда, занять место Хранителя дорча.

Гимтар едва не задохнулся. Его загнали в приготовленную ловушку, а он не знал, что делать.

– Согласен, – кивнул дремучий квельг и приподнял посох. После ухода Хродвига он имел первый, почетный, голос.

– Согласен… согласен… согласен, – поднимали посохи следом остальные Хранители.

Гимтар посмотрел на носатого Вутца. Глянул на байстрючего сына. Тот по-прежнему стоял невозмутимым.

– Он не сберег господина! Беглые рабы прирезали Хродвига у него на глазах! – не выдержал танас и ткнул пальцем в наглеца.

Клуст на выкрик танаса не обратил внимания. Пристукнув посохом, он обратился к Хоару, сомкнувшему на груди руки в кандалах:

– Клянешься ли ты с сего дня не брать в руки клинок, забыть хмельное и не знать женщин?

– Клянусь, – глухо ответил Хоар.

– Снимите с него кандалы, – потребовал алайн. – Негоже Хранителю ходить в оковах!

Торжествующий Клуст уставился на Гимтара. Танас побагровел, сжал кулаки и медленно кивнул. Слуги утащили Хоара, а Гимтар нахмурился.

«В какую яму меня загнали?»

– Ты не сопи, Гимтар, – нагнулся Вутц, шепча в ухо. – Слышь, чего думаю… Теперь в нем нет крови данов. Теперь он не опасен.

Гимтар вскинул брови.

«Ведь верно! Теперь в Хоаре нет крови данов. Хранитель выходит из рода, выходит из даипа. Хранитель никому не наследует… Эндир уже проделал этот трюк, когда поставил отца главой Круга Хранителей, а сам занял его место… Получается – отныне Хоар не опасен?»

– Хродвига придумка? – разлепил губы танас, уставившись на Тсуула. – Отец придумал?

Старый квельг на миг прикрыл глаза.

Занавеси шатра распахнулись и вошел Хоар. Гимтар цапнул входящего за руку и оттащил в угол.

– Глянь мне в глаза, парень. Есть ли у тебя дети? Сын? Дочка?

Хоар мотнул головой.

– Посмотри мне в глаза, Хоар, – с угрозой повторил Гимтар.

Хоар поднял глаза.

– У меня нет детей, танас Гимтар. Слово Хранителя.

Гимтар медленно кивнул. Не выпуская Хоара, он подвел его в середину шатра и зычно произнес:

– Дан Дорчариан моими устами приветствует нового Хранителя. Да будет крепок закон гор!

– Да будет крепок!.. – прошелестели Хранители.

Клуст на вытянутых руках поднес новому Хранителю простой пастуший посох с рогатым навершием и подвел Хоара к пустующему креслу. Тот медленно опустился.

– Отныне Круг Хранителей полон? – спросил Гимтар, присаживаясь на свое место.

– Не полон, не полон еще Круг Хранителей, – закряхтел Тсуул, тяжело поднимаясь, вцепившись в посох. – Пришел черед выбрать главу Круга.

Гимтар сжал кулаки.

«Мохнатый клибб! Вы ж это на седмицу, на месяц, на полгода замотать можете. В древности бывало и не такое».

Квельг, щурясь, окинул взглядом присутствующих:

– Верны ли мы слову, исполним ли волю Упрямого Хродвига?

– Исполним. – Старики затрясли бородами. – Будем верны!

Хоар с Гимтаром недоуменно переглянулись.

– Хоть то и не по покону, – закряхтел квельг, – но времена настают смутные… нужна сильная рука… молодая кровь… Приветствую Хоара, главу Круга Хранителей! – вдруг тоненько выкрикнул старик. – Да будет так! Крепок закон гор!

– Крепок! Крепок! – застучали посохами Хранители.

Хоар ошарашенно огляделся. Губы его шептали молитву.

– А вот теперь… – ухмыльнулся Клуст. – Теперь истолкуем волю Матери Предков… Верно ли, танас дана Дорчариан, что в священном Лоне Матери найдена соль?

Сегмат Громкий поднял очередную чашу, принимая здравицу, и опрокинул в себя вино. Огладил вислые усы и сыто рыгнул. Воины в ответ застучали по столу. Нынче в пиршественном зале яблоку негде упасть. Под высокими сводами тесно от дружного хохота, стука кружек, пьяных выкриков, людского гомона и собачьего скулежа. Неведомый в этих краях дворец возвел Сегут Строитель, отец Сегмата, дабы лучшие воины рода могли собраться вместе, почтить вождя и светлых богов.

Да… Сегут Строитель и помыслить не мог, что в Толгвену съедутся не только ближайшие соседи, но и все рода дубовичей! Кого тут только нет! Вождь глянул вправо и посмотрел на бесстрашных лошадников – так их прозвали за привычку мазать голову известью и зачесывать волосы на манер вставшей торчком гривы. Славя богов, лошадники шли в бой обнаженными. Немудрено, что самые большие потери в битве в Дальнем лесу понесли именно они. За лошадниками сидели бедно одетые люди волка – редкие гости издалека, живущие на границе с кулхами. Но и они не остались равнодушны к зову жрецов – явились на бой. Приметные плащи с волчьими головами-капюшонами они оставили в бараках. За людьми волка сидели озерные – богатый род и свирепые поединщики. Нашлось место и секачам – любителям боевых колесниц, и множеству мелких родов… Все знатные воины, что сражались в битве с имперцами, собрались нынче в Толгвене! Пировали и делили небывалую добычу целый месяц. Одних рабов-имперцев пригнали под семь сотен!

Скользя глазами по пирующему люду, вождь уперся в сына. Тот сидел на дальнем краю длинного стола – почетном месте прямо напротив трона. Вокруг Сегимия крутились молодые воины, бахвалясь и расплескивая вино, ища одобрительного взгляда или похвалы из уст героя.

Сегмат вздохнул. Герой… Вырос сын, возмужал. Всю воинскую славу себе забрал, с отцом не поделился. Вождь нахмурился и сжал чашу. Зря, зря он послушался жрецов, не отправился в Дальний лес. Пусть он немолод, но не одну голову проклятых имперцев положил бы к подножию священного дуба!

Правитель еще раз глянул на сына. Чужак, как есть чужак. Недаром вожди ворчат… Обритая на имперский манер голова только-только начала пушиться, светлые волосы топорщились во все стороны. Длинноволосые старые воины поглядывали на Сегимия искоса – уж слишком он не походил на дубовича: не задирался, не искал драки, не похвалялся подвигами. А хвалиться было чем – ведь именно сын завел имперцев в Дальний лес, где их поджидало войско толгувов. Сегимий обвел вражеского полководца вокруг пальца! Имперцы растянулись по лесной дороге, и дубовичи расколотили их по частям.

Его сын был героем – но старая родовая знать не захотела принимать Сегимия, ведь десять лет он «слонялся неизвестно где»! Хозяин Толгвены смял кубок и отбросил в сторону. Когда он услышал это от Сердта, то едва не вбил поганые слова в глотку крикливому дураку! Хорошо, вмешался мудрый Харис, удержал. Старый жрец поведал упрямым вождям, как самолично остриг молодого наследника у подножия священного древа, провел все требы и отправил служить в Империю! Дорога длиной в десять лет окончилась в Дальнем лесу, где имперцы обмочили штаны от страха и визжали как свиньи!