Владимир Привалов - Новые соседи [litres]

Вождь резко повернулся и остановил охрану.

– Постой! Дядюшка Вутц? Вутсих из Пайгалы?

– Да! – Ули вновь топнул ногой. – И Вилея со мной, его внучка! Если твои воины ее обидят, я их убью!!! – в гневе сжал кулаки мальчик.

Пирующие зароптали. Молодой воин на другом конце стола вскочил, схватившись за кинжал. В ежике коротких светлых волос запутались солнечные лучи. Он совсем не походил на остальных – патлатых, длинноволосых.

– Светлые боги послали нам гостей… – произнес сутулый старик с бронзовым венком. Его тихие слова мигом всех утихомирили и навели порядок. – А мы в близорукости своей и не разглядели. – Старик выпрямился, поднялся, опираясь на посох, и забрал у вождя амулет.

Стражники разошлись в стороны.

– Как твое имя, юный воин? – Старик протянул мальчику свой посох, который Ули, мало что соображая, принял; обошел гостя со спины и повесил на шею желудь, застегнув сзади застежку. Мальчик, разглядывающий странный посох, и не заметил, что свой вопрос старик задал на дорча. Посох был из потемневшего гладкого мертвого дерева, а веточка живая, и листики настоящие! Они воспряли и словно потянулись к мальчику. Старик забрал посох и уставился Ули в глаза, дожидаясь ответа.

Ули сжал кулаки. Ну уж нет! Хватит! Больше он прятаться не станет.

– Ултер, сын Рокона! – выкрикнул он.

– Младший сын дана Дорчариан, – кивнул незнакомец, оглядывая ошарашенных воинов, и мягко взял Ули за плечи, подталкивая к трону. – Преломи с нами хлеб и отведай вина. Будь нашим гостем…

Краснолицый захохотал. Он хохотал долго и с удовольствием, колыхаясь и тряся усами и седыми косами, стуча ладонью по столу так, что кубок с вином подпрыгнул, упал на бок и разлился.

– Вина! – проревел весельчак так громко, что у мальчика зашумело в голове. – Вина! Будь моим гостем, наследник дана Дорчариан!

– И позаботьтесь о нашей гостье, – велел стражникам старик.

– Светлые боги любят тебя, парень! – громогласно крикнул вождь. – В моих чертогах угрожать убить моих воинов – и после этого стать моим гостем?! – Он опять захохотал, и бойцы подхватили, стуча рукоятями кинжалов по столу. – Я Сегмат Громкий, правитель благословенной Толгвены!

Сегмат плеснул вина в кубок, щедро долил водой. Отрезал большой кусок мяса и придвинул к мальчику. Нагнувшись и заглядывая в глаза, он серьезно спросил:

– Ты грозился убить… А от твоей руки погиб хоть один враг?

Ули вспомнил своего первого убитого… Вспомнил бой у Заградного моста, рухнувшего лицом вперед раба, которому окровавленный Хродвиг выдавил глаза, и осторожно кивнул.

– Только мне прадедушка помогал, – признался Ули.

Вождь опять захохотал, наполняя чашу, радуясь поверженному врагу. А потом вдруг замолчал и не заметил, как замочил руку вином. Отряхивая ладонь, вождь нахмурился и спросил:

– Постой?! Прадедушка – это не Хродвиг Упрямый?

Ули кивнул.

– Неужели он еще жив? – поразился вождь и посмотрел на жреца. Тот пожал плечами.

Ули поднял голову и твердо ответил, припомнив поминальную речь Хоара:

– Дан Дорчариан, повелитель и защитник племен квельгов, терскелов, алайнов, дремнов, дворча и дорча, гверхов и гворча, Хродвиг по прозвищу Упрямый, старейший и мудрейший из дорча, упокоился! Пусть примет и обласкает его Мать Предков! – Лоб Ултера прорезала глубокая морщина, а голос дрогнул. – Я проводил прадедушку в Город мертвых!

Торжественный ответ мальчика понравился вождю. Он покачал головой и медленно поднялся.

– Вина! – заревел Сегмат Громкий, вдарив кулаком по столешнице с такой силой, что блюда подпрыгнули. – Восславим Хродвига Железную Руку, который ушел к предкам! Немало он пролил крови отступников-нечестивцев! Вечная слава!!!

– Вечная слава!!! – Воины зашумели, полилось вино, затрещали раздираемые туши запеченных свиней и баранов, застучали ножи. Пирующие набросились на еду. Сегмат нагнулся, дохнув вином, и накрыл ладонь мальчика своей ладонью. – Мой отец Сегут Строитель рассказывал, когда я был еще сопляком, о славных героях. И о Хродвиге Железная Рука из далеких гор поведал… – Глаза правителя затуманились. – Как он подмял алайнов и как вдарил по нечестивцам с такой силой, что они до конца своих дней мочились, слыша его имя.

Сегмат вновь захохотал и поднял огромную чашу. Кадык заходил ходуном, по вислым усам текло вино и капало на столешницу. Со стуком поставив пустую чашу на стол, Сегмат рыгнул и отер мокрые усы.

– А правда, у Хродвига правая рука из железа? – покачнувшись, невпопад спросил вождь.

Ули вспомнил сухие, костистые, обтянутые бледной кожей ладони прадедушки, и мотнул головой. Вождь пробурчал, похлопал мальчика по спине и удалился. Следом ушли жрец в бронзовом венке и молодой, коротко стриженный воин. Пирующие украдкой посматривали на Ултера, и мальчик принял невозмутимый вид.

Вскоре показались музыканты со свирелями, и окружающие одобрительно загудели. Заиграли свирели, загнусавил рожок, и певцы затянули песню на толгувском языке. Песня оказалась длинной и заунывной, и Ултер заскучал. Дедок-певец завыл совсем громко, и ему в лицо прилетела обглоданная кость. Песнь оборвалась. Вошедший Сегмат швырнул в потешников обгрызенным мослом, и из-под стола выскочили большие собаки. Они бросились к певцам и устроили грызню за объедки. Испуганные музыканты убежали.

– Козлы блеют веселей вас! – заорал вдогонку Сегмат и уселся в кресло. – Вот пайгалы – это да! Когда нас веселил Вутсих, даже боги хохотали до икоты в листве священных дубов…

– Здесь? – Ули огляделся кругом. – Дядюшка Вутц был здесь?

– Давно это было, но я помню, – кивнул вождь. – Славное время! Жаль, нечестивцы больше не пропускают пайгал… Жаль, нельзя повеселить себе сердце их легким ремеслом.

Сегмат сокрушенно вздохнул и покачал головой. Он замолчал, опершись подбородком на кулак. Правитель молчал долго. Воины, гомонившие за столом, умолкали один за другим. Наконец под высокими сводами установилась тишина. Лишь жадные псы ворчали под столом, деля кости. На красной шее Сегмата вспухли жилы, выкатились глаза… Вождь вскочил и заревел во всю мощь. Собаки с воем убрались из-под стола и бросились прочь, поджав хвосты. Ули тоже вскочил.

– Светлые боги явили нам знак! – Голос вождя гремел под высокими сводами. Жрец встал за плечом Сегмата. – Однажды я сам вручил Вутсиху, легкому сердцем, дар друга дубовичей! Священный дар!

Жрец посмотрел на Ули – и мальчик вывесил свой посеребренный желудь поверх безрукавки. Воины зашумели, вытягивая шеи. Многие схватились за амулеты, невидимые сквозь рубахи.

– Войско дубовичей уже здесь, в Толгвене! Мы разбили имперцев, набрали добычи… Сами светлые боги послали нам наследника дана Дорчариан! Вернем сына отцу и пробьем дорогу сквозь земли поганых нечестивцев. Умоем предателей кровью!