Триша Левенселлер - Клинок тайн [litres]

– Если она доберется до меча, никто и никогда не сможет отнять его у нее, – говорю я.

– Так что вставай, – рявкает Келлин. – Не сиди просто так. Мы должны что-то сделать!

– И что же она должна делать? – встает на мою защиту Темра. – Может, стоит попробовать разбить твою большую голову о решетку.

– Здесь должно быть что-то полезное, – говорит Петрик. – Посмотрите вокруг.

Клетка небольшая, но когда моя рука находит что-то гладкое на земле, я подношу вещь к глазам для осмотра.

Потом я вскрикиваю и отскакиваю назад.

– Что случилось? – спрашивает Темра, приходя мне на помощь.

– Кость! – говорю я.

– Похоже на человеческую бедренную кость, – говорит Петрик после бесстрастного осмотра.

– Просто очаровательно. Кто-то умер в этой камере. А я думал, хуже уже быть не может, – говорит Келлин.

– По крайней мере, они умерли давненько, – говорит Петрик. – Судя по запаху и все такое.

– Дай сюда эту штуку. – Келлин хватает кость, прикасается к ней без отвращения, как будто это цветок, меч или что-то еще, а не человеческие останки, и шагает к решетке камеры. Он засовывает длинную кость между двумя прутьями и пытается раздвинуть их.

Раздается щелчок. Кость сломана.

Келлин разочарованно хмыкает и снова встряхивает решетку.

Петрик извлекает один из концов кости и пытается вставить его в замочную скважину на противоположной стороне двери.

– Что ты делаешь? – уточняет Темра.

– Проверяю, можно ли вскрыть замок.

– Ты умеешь вскрывать замки?

– Нет, – бормочет Петрик.

Темра садится рядом со мной на холодный пол и упирается локтями в колени.

– А мы не можем как-нибудь обхитрить охранников? – спрашивает Петрик.

– Эй, страж! Караул! – начинает кричать Келлин, но ни одна живая душа не приходит проверить, что случилось. – Думаю, это значит нет .

– Все кончено. – Петрик присоединяется к нам с Темрой. Келлин продолжает расхаживать по комнате, явно не собираясь сдаваться.

Часы текут с мучительной скоростью, и мы начинаем дрожать от холода. От постоянной ходьбы из угла в угол Келлин даже покрывается испариной. В конце концов он подходит к решетке и дергает ее изо всех сил.

– Не присядешь? Даже ты недостаточно силен, чтобы двигать сталь, – говорит Петрик.

– Это железо, – машинально отвечаю я.

– Полезное замечание, – саркастически отзывается Келлин, прежде чем повернуться к Петрику. – Не вижу, чтобы у тебя были какие-то идеи. Разве ты не самый умный? Я – известный ученый из Великой Библиотеки, – говорит Келлин, подражая голосу Петрика. – Я эксперт. Посмотри, какая у меня длинная мантия.

Петрик насмехается над ним.

– Я так не разговариваю. И извини, что я не читаю больше о побегах из тюрьмы!

– А в чем ты вообще хорош? Почему ты здесь?

Темра оставляет меня на полу и встает между двумя парнями.

– Угомонись, – говорит она Келлину. – Петрик оказался очень важным для этого путешествия. Он спасал нас почти так же часто, как и ты. К тому же он не такой переменчивый. Так почему бы тебе не взять себя в руки и не перестать притворяться, будто тебя больше огорчает то, что мы обмануты, а не то, что твои деньги пропали.

Келлин бросает на Темру самый злобный взгляд, который я когда-либо видела.

– Я не люблю замкнутые пространства. – Он поворачивается лицом к противоположному углу и спиной к нам.

Ах, значит, у него все-таки есть необъяснимый страх, но сейчас определенно не время упоминать об этом.

В наступившей тишине я потираю руки. Я чувствую Клинок Тайн с другой стороны камеры. Секреты, которые он хранит, навсегда останутся его частью, а мои всегда будут взывать ко мне.

Из-за этого проклятого меча я оказалась в тюремной камере. Не знаю, я уже на дне или еще есть куда падать. Потому что я совершенно уверена, что мы не выйдем из этой камеры, пока кто-нибудь не воспользуется ключом, который капитан забрал с собой.

Смотрю на железные прутья, и меня поражает ирония сложившейся ситуации. Я могу колдовать над железом, но именно оно сейчас держит меня взаперти. Беспомощная и никчемная без кузницы и инструментов.

Железу нужно тепло, чтобы подчиниться моей воле.

Я внезапно вскакиваю на ноги, и прислонившаяся ко мне Темра протестующе вскрикивает, чуть не упав. Я не извиняюсь, слишком поглощенная своими безрассудными мыслями.

Прижавшись лбом к решетке, я вижу только слабый пульсирующий свет в комнате. По одному источнику с каждой стороны клетки.

Скорее всего, на стенах висят факелы.

Я иду в дальний конец камеры, просовываю руку сквозь прутья и тянусь к ручке. Я едва могу дотронуться ногтем до кончика факела.

– Что ты делаешь? – спрашивает Келлин.

– Используй свои руки гориллы, чтобы дотянуться до факела. У меня не получается.

От оскорбления наемник вскидывает бровь, но все же делает, как я прошу, меняясь со мной местами. Требуется немного времени и усилий, но чуть позже Келлин просовывает обратно в камеру руку, в которой зажат факел.

– О, хорошо, – говорит Петрик. – Теперь мы не замерзнем ночью.

– Прижми его к прутьям, – приказываю я, не обращая внимания на ученого. – Погоди, если точнее, направь на них огонь.

– Зива, – говорит Темра, понимая, что я делаю. – Этого достаточно?

– Понятия не имею, но попробовать стоит.

Темра и Петрик встают, оставаясь сразу за мной и Келлином. Сосредоточившись на металле, я ощущаю их взгляды. Волосы на моей шее встают дыбом, а конечности сковывает неприятное чувство.

– Вы двое, можете на меня не пялиться? – спрашиваю я. Петрик и Темра послушно отступают на шаг.

Когда пламя несколько минут лижет железо, я смотрю на красно-серый металл. Красный от ржавчины, а не от нагревания. Света факела недостаточно, чтобы изменить цвет, но достаточно ли его для магии?

– Сломайся, – тихо говорю я, сверля взглядом решетку камеры. Абсолютно ничего не происходит.

– Сломайся, – повторяю я чуть громче. – Сломайся! – приказываю я.

– Кажется, ты говорила, что металл реагирует, только когда ты шепчешь ему. Разве он не нуждается в мягком поощрении? – спрашивает Петрик своим ученым, всезнающим голосом.

– Попробуй быть нежным, когда от тебя зависят четыре жизни! – кричу я в ответ.

На мое плечо опускается рука, и, поскольку Келлин все еще держит факел у решетки, я знаю, что она принадлежит Темре.

– Ты можешь это сделать, – говорит она. – Верю, что можешь. Ты моя старшая сестра, и ты всегда спасаешь положение. Просто попробуй еще раз.

– Я не могу делать это на публике. Я всегда кую одна. Мне неудобно. Я волнуюсь. Это не сработает.

– Некоторые из твоих лучших работ были созданы тогда, когда ты меньше всего этого ожидала, – говорит она. – Во время одной из твоих панических атак ты выковала булаву, способную душить противников. Эти маленькие прутья – ерунда для тебя.