Кирилл Луковкин - Протокол «Иерихон»

— Узел О4, слышите меня?

Рик замахал Брэму руками, показывая ни за что не вступать в разговоры.

— Узел О4, отвечайте! Что у вас творится? — настаивал оператор.

Прол активировал два экрана, с изображенными на них схемами ретрансляторов. Устройства подсветились зеленым. Побежали столбцы данных.

— У меня несанкционированная попытка доступа к передатчикам! — закричал оператор. — Это делаете вы? Отвечайте немедленно!

— Быстрее, — подгонял Рик. — Быстрее.

— Никакой реакции, — оператор повернулся к кому-то за полем зрения. — Вас понял. Запускаю аварийное отключение сектора.

Брэм потянулся к затылку и извлек из ниши в основании шеи черную пластинку. Вставив пластинку в разъем, прол заработал по клавишам с удвоенной скоростью. На экране связи оператор продолжал кричать и требовать ответа, непрестанно нажимая на кнопки. Столбцы данных рядом со схемой передатчиков убежали вверх, а вместо них выпрыгнула надпись: «Операция выполнена». Брэм перевел рычаг питания в выключенное положение.

Лампы освещения мигнули и погасли. Рик выскочил из узла связи, когда Мона только начала суетиться, быстро растолкал пороговых, и вгляделся в пространство перед собой.

Тьма изначальная.

Затем раздалась серия щелчков и звон оживающих электромагистралей. Лампы снова загорелись, проливая свет на происходящее. Узел связи окружали жители Омикрона. Каждую минуту подходили по двое-трое, вооруженные, чем придется. Впереди всех стоял Ивон.

Новый Смотритель Коммуны очень долго вглядывался в Рика, словно пытаясь вызвать в памяти позабытый образ. Рик почувствовал, как рядом встали Мона и Брэм. Прол присвистнул.

Ивон напряженно поглядел на него и снова вцепился глазами в Рика.

— Ты, — сказал он. — Все началось из-за тебя.

— Как поживаешь, Ивон? — спросил Рик, стараясь придать голосу дружелюбный тон.

Ивон, постаревший для своего третьего круга сразу лет на двадцать, прищурился, как бы пытаясь осмыслить вопрос. Вид у него был растрепанный, на мундире, недавно свежем, теперь красовалось бурое пятно. Этот Ивон напоминал дурную, грязную копию того Смотрителя, какого Рик видел недавно на ассамблее.

— Что вы здесь делаете?

— Решили заглянуть… — Рик хотел сказать «домой», но удержался. — …на огонек.

Ивон буравил его немигающим, полубезумным взглядом. Кажется, юмора он не оценил.

— Поздравляю с назначением, — сказал Рик. — Ты как никто достоин этой должности.

Новый Смотритель вздрогнул; похоже, эти слова вывели его из ступора.

— Ты должен быть под стражей, — сказал он. — Я же видел собственными глазами, как тебя уводили. Почему ты в форме Империи?

— Планы немного изменились, — ответил Рик.

Ивон хлопал глазами, с трудом осознавая услышанное.

— Изменились? Что вы делали в Хра… в узле связи?

— Ничего особенного, — Рик поднял вверх руки. — Мы уже уходим.

— Так скоро? — губы Ивона вдруг искривились в сардонической усмешке. Он глянул на сородичей, переступил с ноги на ногу и добавил. — Что вы затеяли?

— Помогли нашим братьям освободиться, — сказал Рик. Ему надоело увиливать.

— Вашим братьям, — Ивон словно пережевывал услышанное. — Вот кем ты стал, Рик. Теперь у тебя новые братья. Другая семья.

— Это не так. Иначе я бы не вернулся.

— Не держи нас за дураков, — поморщился Смотритель. — Прояви хоть каплю уважения. Ты всегда был немного другим. Слишком умным, слишком независимым. Всегда держался в стороне, даже в патрулях. И сбежал при первой возможности. А потом наш мир полетел в пропасть. По твоей вине!

Подобравшись, Рик наблюдал, как Ивон трясет сжатым кулаком перед собой и выплевывает вместе с брызгами слюны слова:

— Ты во всем виноват. Только ты. Пространство распалось на куски. Крез обезумел и бросился во внешний мир, чтобы поработить варваров за стенами. Потом мир опрокинулся, твердь поменялась со стенами местами. Казалось, вселенная превратилась в нескончаемый кошмар. Явились белые люди и сказали нам правду. Поднялась чернь, началась смута, хаос, война, а мы подавили мятеж. Мы честно выполняли свою работу. Белые назначили меня Смотрителем и дали мне власть. Мы и опомниться не успели, как люди стали звереть, один за другим. Озверевшие бросались на нормальных и рвали их на куски. Уровни побагровели от крови. Исчезли дети. Озверевшие безумцы метались по этажам, их становилось все больше, у нас не хватало людей, и мы баррикадировали уровни. Мы убивали всех зверей, каких смогли отыскать, но вскоре они перекинулись в демонов. Да, демоны. Они как будто становились нормальными, эти люди, но их глаза пожелтели, и они вели себя неправильно, отказывались подчиняться, а потом подняли мятеж. Все молодые, все как один. С желтыми глазами. Как у тебя.

Ивон умолк, кулак бессильно опустился. Вторая рука, до того спрятанная, медленно показалась из-за спины. Блеснуло лезвие ножа.

— Я приказал схватить их, — сказал Ивон. — Был суд. Справедливый народный суд.

— Да, — закивали люди справа и слева, — справедливый.

— Зачем? — спросил Рик. — Разве они угрожали вам?

Ивон сглотнул.

— Они требовали отпустить их. Произносили заклинания и стихи. Они были одержимы. Мы сделали это ради Коммуны. Ради их блага. Мы освободили их, по-настоящему освободили.

Линия горизонта качнулась и стала плавно задираться одним краем. Краски стали чуть ярче и контрастнее. Рик почувствовал, как в жилах закипает кровь.

— Коммуна дала им все и забрала то, что посчитала нужным, — проговорил Ивон. — Таков закон.

К горлу подступил мерзкий комок. Рик не выдержал.

— Вы убили их! — взревел он. — Только за цвет глаз!

— Они были иные, — заорал Ивон, взмахнув кинжалом. — Иные! Они превратились в чудовищ, в мерзких демонов. И ты такой же, желтоглазый дьявол!

Сердце бешено колотилось о стенки ребер, кровь стучала в висках. Рик попытался успокоиться и глубоко вдохнул.

— Нет, Ивон, — произнес он как можно спокойнее. — Ты ошибаешься. Пожалуйста, пойми это. Отпусти нас, дай нам уйти с миром.

Лицо Ивона внезапно вытянулось, глаза округлились, резче очерчивая темные мешки. Жители Омикрона, стоявшие с ним во фронт, приглушенно заворчали, словно свора цепных псов. Кто-то укусил кулак, другой зажимал уши, третий ожесточенно тер красные глаза, страдальчески поскуливая от боли.

— Я понял, — Ивон ткнул в Рика пальцем. — Все началось с тебя. Ты был первым. Это инфекция. Ты заразил остальных. Это ты, все ты. Ну конечно!

Ивон улыбнулся; он был счастлив от осенившей его догадки. Прикрыв глаза, он словно вслушивался в свои лихорадочные мысли и облизывал шершавым языком посиневшие губы. Из носа у него потекла и упала на язык струйка крови. Ивон резко открыл глаза. В них уже почти не осталось ничего человеческого.