Лин Возовски - Клык. Хвост. Луна. Том I [litres]

Волчонок разрывался напополам, не решаясь на вмешательство. Приказ его сестры удерживал в нем зверя. Зерта в один момент дернулась к мешкам, но Ранлис схватил сестру за пояс и отрицательно повертел головой, сохраняя ядовитую улыбку. Мико Росслер проснулся от громких криков с испугом на лице, затем бросился к арене.

В этот момент в воротах показался Крысодав.

– Что здесь происходит? – грозно пробарабанил вождь Черной Куницы. От его голоса вздрогнули все в лагере, кроме двух девушек, которые продолжали перекатываться по арене, разрывая друг друга в клочья.

Из-за спины Фуро выскочил Дорр, который побежал к тренировочному кругу, чтобы разнять девиц. Следом, ему на помощь, полетел Вармис. Двоим взрослым вождям потребовалось немало усилий, чтобы оторвать друг от друга охваченных яростью девушек. Дорр Винтер снял с себя куртку из вареной кожи и накинул ее на обнаженную по пояс дочь. Вармис обхватил Глову вокруг талии и тянул ее из круга. Тень Волчицы острым локтем врезала Вармису в район печенки, затем высвободилась из его рук и бросилась со звериным воплем обратно на Астру.

Последней из ворот вышла Цейла, которая моментально оценила ситуацию и пробила лагерь таким сильным криком, от которого проснулась вся община и звери в близлежащих лесах:

– На колено, Тень Волчицы!

Глова, как заколдованная, припала на правое колено. Ее туманные волосы были взъерошены, часть рубахи изорвана. Волчица уткнулась в землю, пряча от окружающих свое разбитое лицо. Астра продолжала дергаться в руках своего отца. Ее и без того обезображенное лицо было покрыто мелкими царапинами от острых ногтей Гловы. С ее опухших губ спускалась алая струйка крови.

– Что вы здесь устроили? – спросил Фуро, обращаясь к Мико.

Юноша потупил по сторонам сонными глазами, затем тоже упал на колено.

– Мой вождь, прошу простить меня. Это моя вина, что я привел наших гостей сюда и выдал им мечи.

В разговор вмешалась Зерта, которая безуспешно искала в темноте силуэт своей матери:

– Вы спорили в своей комнатке целую вечность. Мы устали ждать вас за столом и решили немного проветриться.

Астра отхаркнула кровавую слюну. Огненный глаз постепенно затухал в темноте.

Вармис, оправившись после удара Гловы, решил выступить в роли вождя и сурового отца, насколько ему позволила на это его смелость.

– Когда вожди обсуждают дела, члены кланов обязаны смиренно дожидаться их возвращения, – произнес Вармис, выдавливая из себя наигранную суровость. – У вас не было права самовольно покидать клановый дом. Тем более, в такой поздний час.

Зерта и Ранлис озадаченно переглянулись между собой, после чего демонстративно зашагали к воротам с видом, словно это было их собственное решение, а не приказ дяди. Рот Вармиса от этого скривился в раздражении.

– Давайте все возвращаться в дом. На столе нас дожидается еще куча еды и питья, – мягко произнес Фуро, обращаясь к вождям.

– Боюсь, время для застолья и праздничных пиров подошло к концу. Мы возвращаемся к себе домой, – вежливо сказала Цейла, бросив на Волчонка взгляд с приказом.

Дикарь встал на ноги и недовольно вышел из лагеря. Глова продолжала стоять на колене, сжав свои кулаки до дрожи.

– Не заставляй меня повторять приказ, Глова.

От слов матери Тень Волчицы медленно выпрямилась, сопротивляясь желанию кинуться на Астру. Воздух между двумя девушками сотрясался от гнева. Напряжение, что возникало от соприкосновения их злобных взглядов, ощутили на себе все присутствующие.

– Глова Гойл, названная по воле Северного леса Тенью Волчицы, не смей испытывать мое терпение, – пронзила Цейла сухим льдом, после чего Глова рявкнула в сторону Астры и устремилась к выходу.

Мать Стаи пошла следом за дочерью, но остановилась в воротах и, не оборачиваясь, громко произнесла во двор:

– Осталось всего два дня. Постарайтесь принять верное решение. – Высокая женщина тенью скрылась за воротами.

Дорр ощутил, как мышцы Астры ослабели, и отпустил дочь. Девушка гневно бросилась к выходу, не поднимая своих глаз с земли. Дорр Винтер горько выдохнул пар в ночной воздух, и, не спеша, двинулся вслед за дочерью. Вармис озадаченно оглядел место боевых действий с желтым песком, затем тоже пошел к выходу.

Мико стоял возле Фуро на колене, виновато опустив голову.

– Не давай мне больше повода усомниться в тебе, Волкодав, – произнес Фуро с недовольством сурового отца в голосе, затем добавил: – Приберись здесь и отоспись хорошенько. Завтра жду тебя у себя к полудню.

– Слушаюсь, мой вождь.

Крысодав фыркнул напоследок в сторону арены, затем вышел из лагеря, громко хлопнув за собой воротами.

Мико остался один посреди разбросанных затупленных мечей. Легкий ветер гонял по желтой арене клочки оторванной ткани. Он удивленно уставился на круг с вопросом в карих глазах: «А что, собственно, здесь произошло?»

Лучи яркого, полуденного солнца сквозь окно прожигали прикрытые веками глаза Мико. Резкая, мучительная головная боль – первое, что юноша почувствовал, пробудившись после хмельного сна. Практически всю оставшуюся ночь ему пришлось приводить в порядок песчаную арену, пока в тренировочный лагерь не нагрянули первые воспитанники боевых искусств. Уже на рассвете, вымотанный и похмельный, Мико заглянул в сонный дом Росслеров и прихватил домой кувшин пива и осушил его перед сном. Ненависть к себе за этот поступок пробивала его насквозь вместе с холодным потом. Он провел сушеным языком по шершавому небу и только подумал о жажде, как воспоминания ночных слов Фуро отозвались трезвостью в его голове.

Юноша соскочил с кровати и испуганно взглянул в окно – центр общины кипел в дневной суматохе. Еще ночью здесь был пустырь с одинокой смоляной бочкой. Сейчас же вся рыночная площадь была плотно усыпана деревянными лавками. Шумные лавочники раздирали горло, предлагая свои товары и перекрикивая друг друга. Толпа жителей, оживленно снующие друг за другом, растекались по узким улицам как муравьи. И над всей этой общинной жизнью нависло весеннее солнце, которое медленно и нещадно расправлялось с остатками грязного снега на дорогах. Мико вылетел из дома стрелой, впопыхах натягивая на ноги кожаные ботинки.

Юноша с особой осторожностью открыл входную дверь, то ли опасаясь за ее хрупкий характер, то ли боясь гнева своего дяди. Фуро Росслер уже ждал его за столом, вычерпывая со дна бочки остатки вчерашнего елового пива. Красные и опухшие глаза вождя свидетельствовали о бессонной ночи, проведенной в раздумьях.

– Мико, мальчик мой! Я уже совсем тебя заждался! – радостно восклицал Фуро, размахивая стаканом.