Мария Саванна - Арабелла [litres]

Не успел он договорить, как Чарли завопил от боли и, выронив пистолет, схватился за ногу. Из его левого бедра торчал большой осколок тарелки, которую я разбил. Старик незаметно схватил один и всадил его в ногу Чарли.

Снова завладев пистолетом, Хасан тут же вскочил на ноги.

– С верёвкой можешь не возиться. Нет необходимости. Возвращайтесь-ка на свои места, мальчики.

– Чарли! – крикнул я.

– Да не паникуй! Пока осколок у него в ноге, много крови не утечёт. Но боль придётся потерпеть. Тут уж вы сами виноваты.

Мы снова оказались у стены, а Хасан теперь сидел совсем близко к нам. Я не сводил глаз с трясущегося Чарли.

– А ты не боишься, что кто-нибудь узнает о том, чем ты занимаешься? – спросил я, не поднимая на старика взгляд.

– Что-что?

– Если кто-нибудь узнает, тебе конец.

– Я надеюсь, ты не серьезно так думаешь. Все знают об этом. Я же не один прибегаю к таким способам, ну, ты сам понимаешь.

– Что ты имеешь в виду? – спросил я.

– Как что? Уже как пару лет существует целая корпорация. В каждом районе есть свои скупщики и охотники. Я же не могу есть одно мясо целыми днями.

– Я бы конечно не рассказывал это вам. Но если учитывать, что вы уже завтра станете чьим-то обедом, то я могу себе это позволить.

Я слушал старика и не мог поверить своим ушам. В городе, где я жил, кто-то промышлял такой жестокостью.

– Почему люди не говорят об этом?

– На этот вопрос сложно ответить. Те, кто обо всём знают, сильно напуганы и не привлекают к себе внимание. Да и мы работаем осторожно. Пытаемся ловить таких вот потерянных детишек, которых никто не станет искать. И я ведь всего лишь исполнитель, хоть мне и неприятно в этом признаваться. За безопасность всей организации отвечают специальные люди. Я не должен об этом беспокоиться, – повествовательным тоном объяснил Хасан.

– Знаешь что? Ты самый мерзкий человек из всех, что я встречал, – сказал я сквозь зубы.

Оставшуюся часть ночи мы провели в тишине. Я ненавидел старика всем сердцем и горько жалел, что не воспользовался возможностью покончить с ним. Эти часы были наполнены тяжелым дыханием Чарли, которое изредка прерывалось звуками, которые издавал Хасан, постукивая ручкой пистолета по спинке стула. Прошло ещё несколько часов до того, как солнце взошло над Морисом: лучи пробудили меня ото сна, и я вздрогнул в ужасе от того, что позволил себе заснуть.

Я оглянулся. Чарли тоже спал. Он опустил голову на моё плечо, а его руки по-прежнему сжимали рану, из которой торчал окровавленный осколок тарелки. Недалеко от него сидел Ари. Тот был определённо без сознания. Он лежал на спине, и его слипшиеся от крови волосы закрывали лицо.

Хасана в комнате не было. Ослеплённый ярким солнцем, я вглядывался во все углы, не веря в то, что старик мог оставить нас одних.

– Чарли! – прошептал я, толкнув его плечом. – Его нет, Чарли.

Проснувшись, он тут же издал затяжной стон.

– Тише, прошу! – взмолил я. – Нам надо выбираться отсюда.

Я неуклюже поднялся на ноги.

– Возьмём Ари под руки.

– Постой. Думаешь мы сможем спуститься незаметно? – выдавил Чарли сквозь зубы, преодолевая боль.

– У нас нет выбора.

– Может быть в окно? На каком мы этаже?

Я тут же подбежал к окну и выглянул наружу. Надежда сбежать таким путём тут же умерла.

– Тут этажей семь. Не меньше.

Чарли зажмурился от досады. Я протянул ему руки и помог встать.

– Ты сможешь идти?

– Постараюсь, – сказал он и сделал шаг вперёд. По его лицу я видел, что это доставляет ему невероятную боль.

– Чарли, я не смогу помогать тебе. Мне придётся взять Ари на руки.

– Я справлюсь.

Я поднял Ари, белые волосы свесились вниз и его бледное лицо оказалось прямо перед моим.

– Тогда пойдём скорее.

Я подошёл к двери и, дождавшись хромающего Чарли, уже собрался толкнуть её ногой, как вдруг она открылась сама.

За ней стоял незнакомый мне молодой мужчина, а рядом с ним Хасан.

– С добрым утром, мальчики. Решили прогуляться?

Второй раз за несколько часов спасение ускользнуло из наших рук.

– Хасан, ты опять за своё? Я же говорил тебе, убивай их сразу, как только ловишь. Они чуть не сбежали, – укоризненным тоном сказал молодой мужчина.

– Есть у меня право хоть что-то решать самому? – неожиданно обиженно возмутился старик. – Я своё дело знаю. А ты, будь добр, занимайся своим.

– Я тебе повторяю, они могли сбежать!

– Они не ушли бы далеко, двое из них ранены. И я говорил тебе и твоим дружкам не раз о том, что мясо свежее и гораздо вкуснее, когда убиваешь прямо перед приготовлением. Свежее лучше берут.

– Помни своё место, Хасан! И дай мне сюда пистолет, придётся сделать твою работу за тебя, – гневно сказал молодой человек и схватил пистолет, что по прежнему был зажат в руке старика.

– Помни своё место? Ты это мне говоришь? – взвыл Хасан, не разжимая пальцев. – Ты слишком много на себя берёшь, мальчик. Я опытный охотник и своё место знаю.

– Опытный охотник? Да нам с тобой сотрудничать приходится только потому, что кое-кто тебя жалеет. У тебя к тому же и с головой не всё в порядке, раз ты разговариваешь с теми, кого собираешься съесть.

От этих слов на лице Хасана выступили широкие вены. Он яростно дёрнул рукой и вырвал пистолет.

– Да. Посмотрим как он будет жалеть тебя, когда ты будешь гнить с пулей в мозгах, – истерично крикнул он.

Не успели мы оглянуться, как он поднял руку с оружием и раздались три оглушительных выстрела. Тело покупателя с грохотом рухнуло прямо перед нами.

Хасан подошёл к нему и носком ноги дотронулся до красного от крови виска. Голова развернулась на бок и его открытые, замершие глаза уставились прямо на меня.

– Так-то лучше. Я свободный охотник и хороший человек, кто теперь поспорит? Правда, теперь придётся договариваться с новым покупателем, но это всё детали.

Безумные глаза старика медленно поднялись с трупа на нас. А выглядели мы, надо сказать, жалко. Я был перепачкан кровью Ари и еле удерживал его на руках, а Чарли, видимо, совсем ослабел от боли, и схватился одной рукой за мой локоть, так что я под его тяжестью наклонился вбок.

– Вы трое принесли мне неожиданно много проблем, – сказал старик как-то неестественно даже для него, улыбаясь. – Пора с этим заканчивать.

Он медленно, будто нехотя, поднял оружие и направил к моей голове.

– Буду честным, мне жаль, что ты, Мартин, не согласился играть на моей стороне. Мы с тобой в чём-то похожи. Ты почти так же умён, как и я. Нам было бы весело вместе. Но ты сделал выбор.

Никогда прежде я не думал о смерти. У меня не было такой необходимости. Я знал о ней многое. Она уже случалась со мной много лет назад. Я знал, что это не конец, что я буду жить где-то в новом месте. Но этому телу она грозила настоящим концом. Я чувствовал, что серебристое дуло пистолета будто шепчет мне, что я могу не увидеть больше Арабеллы, не встретить отца и Льва. Теперь смерть стояла прямо передо мной и улыбалась беззубым ртом Хасана. Она была уродлива. Я испытывал отвращение к её подлости и несправедливости. Сильнее отвращения был только страх. Он, как серый туман, растворился в воздухе, и я теперь вдыхал его. Я чувствовал его всем телом. Кожей, дрожащими коленями, сухими губами, ослабшими руками. Он проник в меня и стал мной. Когда я был страхом, я хотел упасть на колени и умолять старика о пощаде. Согласиться на его правила. Но я стоял, не двинувшись с места, широко открыв глаза, смотрел на него. И много часов в последствии я провёл в размышлениях о том, что именно внутри меня не стало страхом, а осталось мной. О том, что удержало меня от, казалось, неизбежного падения.