Степан Кайманов - Тьма и пламя. На бескрайней земле

— Вижу, ты уже освободился. — Бад опять покачал головой. — Если Мекей узнает… — Он не закончил и положил к ногам Габриэля узелок, пахнущий луком, жареной курицей и пряностями. — Я тебе поесть принес. И попить. — Бад протянул Габриэлю булькающий мех.

— Спасибо. Надеюсь, это тебя не оскорбит, но сперва, как говорил твой сын, мне нужно отлить.

Бад кивнул, начал развязывать узелок. Габриэль, опершись о стену, поднялся и мелкими шажками, шурша ступнями по полу, направился в противоположный угол сарая. Снаружи начал гулять ветер, по сараю густой паутиной расползались запахи жареной курятины, пряностей и дыма от лучины…

Когда Габриэль вернулся к Баду, тот сидел, припав спиной к стене и укладывая в светец новую лучину. Трещала щепка, ветер тихо шелестел снаружи, подрагивали тени, пахло настоящей едой. Стало почти уютно.

— Собирался бежать? — без осуждения спросил муж Лоис.

— Да, — честно ответил мэйт, устраиваясь рядом. При виде золоченой куриной тушки, на которой темнели луковые кольца, разгорелся аппетит.

— Почему ноги не высвободил?

— Не успел. И не все еще продумал.

Бад понимающе покивал. На первый взгляд он выглядел совершенно спокойным. Но Габриэль ясно чуял страх. И понимал, что он является обоснованным. Нет, Бад вряд ли боялся мага, спасшего его жену и сына. Охотник опасался гнева старосты и сельчан. Они не поймут, осудят, не станут разбираться, если узнают о странной выходке земляка.

— Ешь, — Бад указал на узелок.

Габриэль жадно припал к меху и, утолив жажду, накинулся на курицу. Взял ее обеими руками и выдрал огромный кусок. Еще теплый жир потек по подбородку, по ладоням. Мэйту показалось, что это самое лучшее блюдо, которое он когда-либо ел.

— Сегодня бежать не нужно. Лучше завтра ночью.

— Почему? — спросил Габриэль, поглощенный трапезой.

— Завтра у старосты именины. Все село гулять будет, напьются до полусмерти.

Мэйт выплюнул обглоданную косточку и спросил:

— А волисты? Вдруг прискачут.

— Нет. Ближайший лагерь Волистрата находится в Мирацилле. За ними уже отправили. Даже если гнать лошадь без остановки, уйдет около трех суток. Так что раньше, чем через неделю, они здесь не появятся.

— Это хорошо. — Габриэль с хрустом отодрал крылышко.

— Если попытаешься сбежать сейчас, то по твоему следу бросят всех сверов. Ты ранен, обессилен. И, скорее всего, тебя поймают.

Бад поправил щепки, тени ожили, заколыхались.

— А этот, Лем, вдруг cболтнет лишнего?

— Лем — болван. Дыра в башке. Напьется, проспится и все забудет. Староста уехал в соседнее село, до обеда не вернется. А ранним утром я притащу Лема на его законное место. Никто ничего не должен заподозрить. Этот сарай сельские обходят за тысячу шагов.

— Значит, ты хочешь помочь мне сбежать, — задумался Габриэль.

— Ты спас двух самых дорогих мне людей, было бы странно не расплатиться с тобой. И если бы на кону стояла моя жизнь, я бы все равно пришел сегодня сюда. — Бад тихо ухмыльнулся. — Пойми, я не особо рискую. Даже если волисты узнают, кто помог тебе сбежать, что они мне сделают? Я стану всего лишь литуистом, которого одурманил злобный миркль. Кто поверит в то, что я по доброй воле освободил Погорельца после того, как тот украл Лоис?

— Разумно, — согласился Габриэль, продолжая чавкать.

— Скажи, что тебе нужно?

— Одежда и сапоги. Еды немного в дорогу.

— Это само собой.

— Еще меч.

— Хм, я думал, маги брезгуют оружием бездарей.

— Вовсе нет. Ты бы так не говорил, если бы видел, как Гром орудует двумя клинками. А ведь он — самый настоящий маг.

— Понятно.

— И еще ты должен вывести меня к реке, к Пурье.

Бад кивнул, опять поправляя лучины.

— Лоис сказала, что ты шел в Мирацилл.

— И я до сих пор туда иду, — Габриэль улыбнулся, кашлянул.

— Твои раны? Палец?

— Я его уже вправил и зашептал.

Бад с любопытством поглядел на указательный палец, которым Габриэль старался не касаться обкусанной куриной тушки.

— А спина? Я слышал, что этот урод Рой сделал с тобой.

— Заживает.

— А чем маги, помимо заговоров, лечат раны?

— Много чем. Пихтовым маслом, например.

Габриэль отложил тушку, поднял мех.

— Пихтового масла у нас нет, но есть мазь из ромашки и сушеницы на гусином жире. И подорожник. Если хочешь, я обработаю тебе рану на спине.

Бад вытащил из кармана зеленоватый пузырек и лист подорожника.

— Благодарю, — Габриэль развернулся, подставляя спину.

Муж Лоис открыл пузырек, выпустив на волю запах ромашки, и бережно снял повязку. Немного помедлил, прежде чем начать мазать рану.

— Кровь-то у тебя тоже красная, — с долей разочарования произнес муж Лоис.

Лопатка похолодела от мази, рану защипало.

— Как спина?

— Жить будешь, но шрамы останутся. Знак Лита, он действительно лишает мага силы?

— На меня он точно не действует. Хм, чем, как ты думаешь, я пережег веревки?

— Лоис сказала, что ты вроде как принц.

— Мэйт, но, по-вашему, все равно что принц.

— И что ты здесь делаешь, мэйт? Я слышал, на Семи островах хорошо. Жители ни в чем не нуждаются. Если бы я был принцем…

— Я не хочу об этом говорить.

— Понимаю.

Но Габриэль сомневался, что Бад может его понять. Он, мэйт, ведь хотел всего лишь дойти до Мирацилла, никому не причинив вреда. Взглянуть на чудо-город одним глазом, после чего спокойно вернуться на Янтарный остров, покаяться отцу и исполнить его волю, то есть жениться на ноби Бруне. И уж точно он, будущий мэнж, не мечтал однажды очнуться посреди старого сарая, заваленного гнилой соломой, связанный по рукам и ногам.

— Мирацилл изменился, — сказал Бад, накладывая повязку. — Я был мальчишкой, когда началась война. Но я помню, каким был город, когда в нем жили маги. Золото на башнях давно потемнело, стены рушатся, на улицах полным-полно всякого сброда. Теперь это всего лишь обычный город, хоть и очень большой.

Габриэлю захотелось закрыть ему рот. Бад неосознанно топтал его мечту, не представляя, сколько мэйту пришлось вынести, чтобы ее исполнить. Конечно, охотник знал и про кораблекрушение, и про схватку со сверами, и про битву с колдовским вихрем, и про то, как выродок по имени Рой вырезал на спине чародея знак Лита. Но Бад не имел ни малейшего понятия о том, что предшествовало этим событиям. И как тяжело далось решение оставить острова.

— Я все равно увижу Мирацилл, — сказал Габриэль уверенно. — Даже если мне потребуется убить еще пару сверов.

— Твое дело. Вот, смажь.

Габриэль нанес жирную мазь на палец, осторожно, неспешно начал ее растирать. Снаружи послышался топот копыт, и мэйт замер. Бад тоже услышал шум и подбежал к двери.

— Что там? — спросил Габриэль, пытаясь развязать тугой узел веревки, обвивавшей ноги. Если опасности нет, то путы можно легко вернуть. А если вдруг приехал староста, чтобы проверить пленника, то придется бежать сейчас. — Бад, почему молчишь? — с тревогой спросил Габриэль, слушая, как приближается топот. — Бад?