Джоан Хэ - Те, кого нам суждено найти [litres]

Не могу отделаться от голоса, как ни стараюсь. А я очень стараюсь.

Самозабвенно рублю деревья и не замечаю времени. Солнце уже садится, когда подтаскиваю все пять стволов к хребту. Проклинаю все на свете, когда понимаю, что максимальная нагрузка на один подъем – два ствола. А это означает три отдельных восхождения.

Лучше не откладывать.

К моменту первого восхождения солнце опускается еще ниже. Быстро оставляю два ствола на вершине, когда с береговой стороны доносится звук. Я замираю. Опять тот же звук. Голос.

– Си!

Смотрю вниз. О, Джоули! Гость карабкается. Без веревки. Бросаю ему канат. Как раз вовремя. Он хватает его в тот момент, когда теряет опору под ногами. В животе что-то обрывается: парень стремительно падает. Сердце останавливается: веревка удерживает его.

– Жить надоело? – ору ему.

Что-то поблескивает у подножия хребта: Ты-я болтается без дела. Не справилась с наблюдением за гостем, так и сейчас никакой пользы.

– Помоги ему , Ты-я, черт тебя подери!

Она, не спеша, подкатывается к нему, наблюдает, как он ищет новую опору для ног.

– Абсолютно не согласна. Не согласна. Нейтральна. Согласна.

Прошла вечность. Парень наконец добирается до вершины. Хватаю его за руку и тяну к себе.

– Объясни, – сердито пыхчу, когда он почти сваливается на меня.

– Позволь мне… помочь.

– Нет! Ни в коем случае.

Позволить ему разбиться на моих глазах? Его странное утреннее поведение выветрилось из головы.

– Скоро сумерки, – замечает гость.

– И?

– Надо торопиться.

Он берет бревно и идет с ним к краю вершины. Будто движение вниз легче, чем наверх.

Хватаю его за свитер:

– О’кей, но спускаться с бревном не надо. Их и так тяжело тащить на вершину. Веревка нам в помощь.

– Еще указания?

«Нет. Больше никаких. Разве что тебя не должно быть здесь».

Солнце нас не ждет, поэтому споры – пустая трата времени. Придется парню проявить самостоятельность: я не могу привязать его к спине, как ствол.

– Смотри внимательно, – тяжело вздыхаю и показываю, как надо правильно обвязываться веревкой, а потом отправляю его на пробный спуск по скале.

Гость не соврал. Он действительно быстро учится. Теперь мне нет необходимости лезть на вершину с бревнами. Он у подножия привязывает стволы к веревке, а я поднимаю их на хребет.

Солнце прячется за горизонт. К тому моменту все бревна уже на стороне побережья. Мы достигаем основания скалы в темноте.

– Спасибо, – благодарю его позже, когда перетаскиваем деревья через сланцевый риф, – но больше не смей.

– Я не подведу тебя.

– Не важно.

– Больше нечем заняться.

– Специально для тебя запачкаю дом.

Он фыркает. Звук идет ему, прекрасно вписывается в собранный мною репертуар «парень-которого-я-думаю-что-знаю». Его загадочность начинается и заканчивается с потерей памяти. Он – противоположность слову «опасный». Тайком поглядываю на него. Гость вытирает пот со лба. И противоположность слову «учтивый».

«Какая досада», – думаю я, потому что скучаю по некоторым из человеческих пороков. А он, хоть и приличный помощник, но далек от (не)приличного сообщника в злодеяниях.

Ночью мы расходимся: он в спальню, я – на диван.

Утром гость встает раньше меня. После небольшой словесной перепалки разрешаю присоединиться ко мне. И на следующий день тоже.

Мы выстраиваем схему: я рублю деревья – он переносит их к подножию хребта. Транспортировка на другую сторону занимает в два раза меньше времени с учетом человеческих сил. И время проходит быстрее, когда работаешь вместе. Не успеваю оглянуться, как остаются три бревна, чтобы закончить Леону.

Иногда мы с ним разговариваем.

– Что ты обо мне думаешь? – интересуется он.

Мы в четвертый, скорее всего, предпоследний раз перетаскиваем стволы через поляну. На секунду задумываюсь.

« Ты хороший помощник , – звучит равнодушно. – Ты классный! – уже эмоциональнее. К счастью, парень уточняет, добавляя:

– Ты придумала мне прозвище?

О нет, только парень.

– Хочешь, чтобы я тебя как-то называла? – приподняв брови, удивляюсь я.

– Это зависит от…

– Ой, ну ладно, – легонько толкаю его локтем. – Я выберу хорошее имя.

– Если оно не будет случайным.

– Случайным не будет, – обещаю я и выдаю секундой позже: – Дмитрий?

– Звучит как случайное имя.

Мы пробираемся сквозь траву. Она колышется и щекочет ноги. Я почесываю ухо.

– А чем тебе не нравится?

– Не знаю.

– Ничего плохого в нем нет.

– Оно слишком…

Гость замолкает. Я жду продолжения. Он молчит.

– Хорошо, – у меня есть другие в запасе. – Что скажешь про Тристана?

– То же, что и про Дмитрия.

Мы прошли луга. Перед нами возвышается скала.

– Они оба…

Он наморщил лоб.

– Что? – тороплю его.

На этот раз ему не отвертеться.

– Обещай не смеяться.

– Обещаю.

Парень выгружает бревна у подножия горы.

– Работяга.

Я взрываюсь от смеха.

– Ты обещала!

– Знаю. Я ужасна. Прости.

Работяга-симпатяга . Гость обижен. Ему не смешно.

– Просто Работяга.

– А ты бы как назвала?

– Уголек или Тьма.

– То есть для тебя я темный?

– Нет трагичных историй в биографии?

– Не-а. Трагичных, говоришь?

Безудержный смех, от которого болит пресс, наконец, отпускает меня. Мы стоим в тени скалы. Не работаем и не двигаемся. Просто разговариваем. Хочу, чтобы этот момент продлился.

– Поляна?

– Нет.

– Прекрати отвергать мои имена.

– А ты прекрати штамповать их, – он хмурится и пристально смотрит мне в глаза. – Называешь первое, что приходит в голову?

– А что?

– Имена подобны лицам в наших снах. Может, ты знаешь только те, что встречала.

– Тебе придется описать эту теорию. Опубликуешь ее в каком-нибудь экспертном журнале, когда мы уберемся с острова.

«Тебя наймет какая-нибудь иннотехническая фирма».

Откуда я это взяла?

– Я? – спрашивает он, отвлекая меня.

– Что я?

– Уберусь с острова? – его голос звучит без горечи и обвинений. Слова мягкие, как капли начавшегося дождя. Он стоит лицом к хребту. – Можешь не отвечать.

И начинает восхождение, оставляя меня в угрюмом молчании.

Прекрасно. Просто великолепно. Как он может говорить что-то подобное и заставлять меня злиться из-за его намеков. Ведь он сам тоже неравнодушен к идее покинуть остров… Или?

Наблюдаю за ним за ужином и за мытьем посуды. Он не дает мне зацепок. Мы расходимся на ночь. Я ворочаюсь всю ночь. Его вопрос не дает покоя.

Уберусь с острова?

Места на плоту, возможно, хватит для нас двоих, если продолжу строительство. Настоящая проблема – еда. Мы не накопили ее достаточно для путешествия неопределенной продолжительности.