Андрэ Нортон - Колдовской мир [сборник litres]

Все обитатели Верлена решили, что исчезнувшие корабли – не что иное, как насланное демонами наваждение. Даже на следующее утро Фальку вряд ли удалось бы заставить своих людей выйти на берег. Да он и не приказывал им, не рискуя лишний раз испытывать границы своей власти.

Все формальности с брачным договором он хотел завершить прежде, чем слухи о случившемся докатятся до Карса и послужат герцогу предлогом для отказа от наследницы Верлена. А чтобы хоть как-то отвлечь его послов от суеверных страхов, Фальк повел их в сокровищницу. Всем троим он сделал дорогие подарки, самому же герцогу, в знак восхищения его воинской доблестью, лорд Верлена просил преподнести от своего имени меч и ножны, усыпанные драгоценными камнями. Постоянно помня о ночном кошмаре, Фальк покрывался холодным потом и все время боролся с собой, чтобы не отдать приказа обыскать все закоулки и темные углы в замке.

От него не ускользнуло, что посланцы герцога избегают говорить о ночном происшествии, но оставалось только гадать – хорошо это или плохо. Однако примерно за час до брачной церемонии, когда они расположились в покоях Фалька, Гунольд вдруг извлек из своего подбитого мехом плаща какую-то вещицу. Он осторожно поставил ее на подоконник поближе к свету.

Тяжело пыхтя и придерживая руками живот, Сирик наклонился, с любопытством ее разглядывая.

– Что это, маршал? Зачем отобрали игрушку у деревенского мальчишки? – спросил он, отдуваясь.

Гунольд поднял на ладони грубо выструганный игрушечный кораблик с обломанной палочкой вместо мачты.

– Это, святейший, могучий корабль! – ласково сказал он. – Один из трех, что разбились нынче ночью под стенами замка. Ты прав, Сирик, это игрушка, только мы в такие игры не играем. Именем Карстена я требую от барона Фалька ответа! Что за дела у него с исчадиями Тьмы – колдуньями Эсткарпа?

Фальк напрягся, лицо его побледнело, а затем побагровело от прилива крови. С изумлением глядя на деревянный кораблик, он огромным усилием воли подавил гнев, понимая, что если сейчас сорвется, то все пропало.

– Разве послал бы я на берег своих людей собирать обломки такого кораблика? – Фальк старался сохранить видимость спокойствия. – Ты, вероятно, нашел эту штуку на берегу сегодня утром. Но с чего ты решил, что эта щепка и давешние корабли – одно и то же, да еще связал их с колдовством Эсткарпа?

– Да, я подобрал это на песке, – согласился Гунольд. – Но я давно знаю про колдовские наваждения, а поэтому прошел по берегу со своими людьми, и будь уверен, то, что мы нашли, – настоящее сокровище, не чета тому, что ты показывал нам утром. Эй, Марк, Джо!

Вошли два оруженосца и ввели связанную женщину, к которой оба, это было заметно, относились с большой опаской.

– Вот тебе флот! – Гунольд бросил кораблик Фальку. – А вот тебе человек, который, если я не ошибаюсь, и построил его!

Пленники, выброшенные волнами на берег, владыке Верлена были не в диковинку. С пленницами он тоже долго не возился, и дело, как правило, заканчивалось всегда одним и тем же. Похоже, гроза миновала, к Фальку вернулась его самоуверенность.

– Итак, – улыбаясь в предвкушении забавы, он откинулся на спинку кресла, – тебе попалась колдунья!

С видом знатока он окинул женщину взглядом. Кожа да кости, но, несмотря на это, в ней чувствовалась сила. Можно и поразвлечься. Может, Гунольд сам пожелает укротить ее? Хотя колдуньи и не красавицы… А эта вообще выглядит так, словно волны носили ее по морю целый месяц. Он пригляделся к обрывкам ее одежды, что едва прикрывали тело, покрытое белым налетом высохшей соли.

«Такие кожаные куртки надевают под кольчугу, – подумал он. – Значит, у нее было оружие? – Фальк поежился. – Колдунья в кольчуге и в придачу призрачный флот! Неужели Эсткарп идет походом на Верлен? У колдуний с ним старые счеты. Но ведь с севера не поступало никаких тревожных известий. Есть над чем подумать… Но потом, потом. Сейчас все внимание на Гунольда. Как бы в последний момент не поссориться с герцогом».

Фальк старательно избегал взгляда женщины, но при всем том он чувствовал себя хозяином положения.

– Дорогой маршал, похоже, в Карсе не знают, что колдуньи силой взгляда способны подавить волю человека. Как я вижу, твои оруженосцы не приняли надлежащих мер предосторожности.

– А ты, похоже, хорошо знаком с колдуньями?

«Осторожнее, – подумал Фальк. – Гунольд стал правой рукой Ивиана благодаря не только мечу, и спорить с ним не стоит. Пусть увидит, что в Верлене нет предателей и болванов».

– Просто Эсткарп не впервые платит дань нашим скалам, – улыбнулся Фальк.

Увидев его улыбку, Гунольд тотчас распорядился:

– Эй, Марк! Набрось-ка плащ ей на голову.

Женщина стояла неподвижно. С тех пор как ее привели, она не проронила ни слова. Может, от длительного пребывания в воде или от удара о камни она еще не пришла в себя и находится в полубессознательном состоянии? Но люди Верлена не теряли бдительности, ибо эта женщина не кричала, не просила пощады и не сопротивлялась попусту. Как только ей на голову накинули плащ, Фальк придвинулся поближе. Его слова были обращены к сидящим вокруг мужчинам, хотя на самом деле они адресовались только женщине. По ее реакции Фальк хотел убедиться в правильности своего предположения.

– Разве маршалу неизвестно, как можно обезвредить колдунью? Это очень просто! И даже немножко приятно… – С видимым удовольствием он пустился в непристойные объяснения.

Сирик расхохотался. Обеими руками он держался за трясущийся живот. Гунольд тоже наконец улыбнулся:

– У вас в Верлене весьма изысканные развлечения.

Один только Дуарт, казалось, не разделял общего веселья. Опустив глаза, он молча теребил пальцы, но вскоре и на его бледных щеках, которые скрывала коротко стриженная седая борода, проступила краска.

Женщина с плащом на голове стояла неподвижно и не издала ни звука.

– Уведите ее, – приказал Фальк. – Пусть сенешаль присмотрит. Мы еще поразвлекаемся с ней. Всему свое время. – Он опять стал радушным хозяином, перестав опасаться за свое положение. – Что же, согласно воле герцога приступим в брачному договору.

Фальк терпеливо ждал. Если бы хоть кто-нибудь знал, с каким нетерпением жаждал он услышать заключительные слова, которые должен был произнести Гунольд. Даже тогда, когда Лоиса, положив руки на рукоять топора, будет стоять перед алтарем редко посещаемой часовни Верлена, даже когда Сирик, тяжко пыхтя, будет произносить положенное по обряду, Гунольд может еще именем герцога отказаться от этого брака. Но если Лоиса все-таки станет герцогиней Карстена – ничто не помешает Фальку осуществить свой план. Он вынашивал его долго и рассчитал на много ходов вперед.