Бриттни Моррис - Человек-Паук. Майлз Моралес. Крылья ярости [litres]

– Привет, – бодро здоровается он посреди пернатого Армагеддона.

Я улыбаюсь.

– Как дела?

– Ну что ж, – говорит он, обводя рукой происходящий хаос, – Стервятник времени зря не терял.

– Не видел его?

– Не-а. А ты его внучку не замечал?

Вдруг над общим шумом проносится дикий вопль. Чистый голос, который я хорошо запомнил:

– Найдите его!!!

А затем я ее замечаю: девушка в красной металлической броне, с перьями и всем прочим. Она на противоположной стороне улицы. Двое птицелюдей – у одного пышные, у другого костлявые крылья серого цвета – разлетаются от нее в разные стороны.

Предполагаю, что под «ним» она подразумевала меня.

– Может быть, тебе лучше, – говорит Питер, – драться здесь? А я пока разберусь с нашим Голубем? Как ты… думаешь?

Я лихорадочно перебираю в голове наши возможности и слежу за красной металлической птицей. Если она меня заметит, то направится прямиком к нам, в этом я уверен. Я пытаюсь вспомнить каждую ошибку, которую совершил в башне ЩИТа. Я помню, с какой злобой она на меня смотрела и насколько уверенный у нее взгляд. В тот раз она знала , что победит. Она знала, зачем пришла, и точно понимала, как это получить и благополучно сбежать.

Неважно, встал бы у нее на пути Человек-Паук или нет.

Я смотрю вниз и понимаю, что людей на улице все меньше, а оставшиеся разбегаются с криками ужаса. Все больше существ, покрытых перьями, чья одежда застилает площадь. Я вижу, как из рук отца пытаются за ногу вырвать маленькую девочку, и вот выражение ужаса на ее лице сменяется другим, решительным и злобным. Из ее спины вырастают крылья, ребенок превращается в пернатое чудовище и бросается на человека, который несколько секунд назад пытался ее защитить. Что-то в моей груди будто обрывается. Там, где была неуверенность, загорается пламя ярости.

– Нет, Питер, – говорю я, обернувшись к нему. – Разберусь с ней сам.

Питер мерит меня внимательным взглядом, а потом кивает.

– Хорошо, – соглашается он. – Как скажешь.

По его словам ясно – мне пора идти, но тон выдает сомнения старшего брата, который следит за младшим, собирающимся показать какой-то отчаянный трюк на велосипеде прямо посреди оживленного шоссе. Я снова смотрю на злодейку, которая яростным металлическим стражем вышагивает по улицам. Она останавливается перед газетным киоском, смотрит на него, отводит руку и наотмашь бьет по стойке, которая разлетается щепками и обрывками газет. Мы с Питером морщимся, оценивая силу удара.

Пусть она сильна, зато я более изворотливый.

– Питер, не надо меня оберегать. Я справлюсь. Честно.

– Ладно, давай, – говорит он, приставляя два вытянутых пальца ко лбу в знак прощания. – Попробую найти в этом хаосе Стервятника. Наверняка птицы летят из одного гнезда. И если найти его, я найду и героя дня.

Питер спрыгивает с края крыши и перелетает на паутине на другое здание, бросая мне:

– Если что – просто позови.

Я поворачиваюсь туда, где стояла внучка Стервятника, но поздно.

Следующей жертвой, над которой она склонилась, как лев, готовый вцепиться в добычу, должен стать человек, которого я знаю.

Пора.

Ее темные волосы стянуты в тугой пучок. Она одета в синий кардиган. Во взгляде ясных голубых глаз виден ужас, и все же она накрывает собой малыша, которого я никогда не видел, и угрожающе смотрит на металлическую броню.

– Мама? – шепчу я и бросаюсь вперед и вниз. Я лечу через улицу так быстро, как только позволяет гравитация.

И мне не хватает рычага, которой можно ее усилить.

– Отойди от нее!!! – кричу я изо всех сил. Я сам удивлен звуку своего голоса. Злодейка слышит мой крик и уходит от атаки. Но я успеваю зацепиться паутиной за край здания, отпружинить и на обратном пути сбить ее с ног. Мы летим кубарем, поднимая клубы пыли и взрывая асфальт. Остановившись, я оказываюсь сверху, прижимаю ее к земле и отчаянно колочу по лицу, но она отбивает каждый удар бронированными предплечьями.

Блок!

Блок!

Блок!

Блок!

Блок!

Да как она успевает блокировать с такой скоростью?

– Беги отсюда! – кричу я своей маме, но та будто не слышит. Слишком увлеклась маленьким мальчиком, который обливается слезами и прижимает к себе мишку. Он, видимо, потерял родителей, и мама думает, как их найти и вернуть ребенка.

Голубь подлавливает паузу между моими ударами и пользуется этой заминкой. Больше ей и не нужно. Она подтягивает к себе колено и бьет меня в грудь. Я отлетаю и приземляюсь спиной на твердый безжалостный асфальт. Пока я оправляюсь от шока, преступница снова приближается к моей матери.

– Рио! – выкрикиваю я мамино имя, и из моих уст оно звучит непривычно и чуждо. Но пока я в костюме Человека-Паука, я не могу называть ее, как обычно. – Беги!

Но вместо этого она снова прижимает к себе мальчика, которого у нее из рук вырывает внучка Стервятника. От маминого крика кровь стынет в жилах: кажется, будто у нее отбирают меня . Она даже не знает, чей это ребенок, но так решительно его защищает. Мне знакомо это: меня только что швырнули на асфальт, пока я пытался спасти несколько тысяч незнакомых мне людей, так что мы с мамой не такие уж и разные. Я понимаю, что очень долго думал, каким Человеком-Пауком мне быть и достаточно ли будет моих способностей. Теперь я осознаю, что дело не в том, достаточно ли этого. Просто у меня нет ничего другого.

И в мире есть те, кто обо мне заботится. Одна из этих людей – моя мама.

Я уверен, она бы хотела, чтобы я дрался против этих злодеев изо всех сил.

Может, я не до конца понимаю, кто я такой, зато я знаю, какой я прямо сейчас. Я – Майлз Моралес. Я – Человек-Паук. Который старается что есть мочи. Поднимается на ноги и принимается за дело.

К моему ужасу, пернатая злодейка поднимает ребенка за воротник кофточки и показывает толпе птицелюдей.

– Нет! – кричим мы одновременно с мамой. – Отпусти!

– Он не умрет, – говорит девушка. – Но пусть момент его превращения служит напоминанием о монстрах в «Террахил», которые охотятся на слабых и беззащитных. Это они с ним такое сотворили.

– Нет, стой! – снова кричим мы одновременно с мамой.

Мальчонка с огромными голубыми глазами, заходящийся криком, летит в руки пернатого зверя. Монстры лезут друг на друга, поднимаясь к малышу, как волна, и каждый тянется укусить его и превратить в одного из них. Кому-то из них везет: спустя несколько секунд бывший малыш появляется над морем черных перьев, клювов и когтей с собственными крыльями и взмывает в воздух легко, будто его всю жизнь растили птеродактили.

Во мне бушует ярость, но первой она вырывается наружу у моей мамы. С воплем она вскакивает на ноги и бросается на спину внучки Стервятника. Это большая ошибка. Стоит злодейке один раз шевельнуть крыльями, и мама падает, но я успеваю броситься вперед и поймать ее. Я опускаю взгляд и вижу, что мама явно не ожидала увидеть Человека-Паука, но очень рада.