Ирина Сыромятникова - Да здравствует Король! [litres]

Номори твердо посмотрел в глаза чиновнику:

– Мой старый друг Ли Хан весьма приличный травник.

Ана’Тулле едва заметно улыбнулся.

А старейшина заторопился прочь – через полчаса ему предстояла встреча с руководством наемников, и на ней он собирался сделать то, что никогда себе не позволял в присутствии тронутых порчей: признаться в слабости и попросить совета. Но, если сейчас, после всех немыслимых Господних милостей ситуация пойдет кувырком, он себе этого никогда не простит! Пришло время обменять содержимое сейфов на жизнь. Разве это – не выгодная сделка?

– Вас что-то беспокоит, досточтимый господин Номори? – проницательно заметил господин Мерсинг, единственный среди наемников неодаренный, с явными способностями исповедника, но без выраженного желания их применять.

– Да, господа мои, – не стал отпираться Номори. – Вы ведь заметили уже, что в городе проблемы с продовольствием? Линия чугунки разрушена. Мы снарядили в Алякан-хуссо караван, но… Как вы думаете, сколько времени у них займет дорога?

– А какой транспорт? – деловито поинтересовался капитан Ридзер (определять его возможный статус по са-ориотской иерархии старейшина боялся даже мысленно).

– Гонцы уехали верхом, надеюсь, телеги и быков они смогут купить на месте.

– В таком случае дней десять – минимум. Это если наши следы пылью не занесет, а то еще и застрянут, – постановил колдун.

Должно быть, охватившее Номори отчаяние отразилось как-то на его лице.

– Руководство города не знало о возможных проблемах? – прищурился господин Мерсинг. – Или не сочло нужным что-либо предпринимать?

Номори покачал головой:

– Ни то ни другое. Думаю, для наших светлорожденных даже решение о закрытии трактов неожиданностью не стало – на складах Главного смотрителя скопилось совершенно несуразное количество долгохранящихся припасов. Но… Не изволите ли взглянуть?

К усадьбе Главного смотрителя ехали на иноземном грузовике, от одного вида которого ночные гости должны были уходить за грань добровольно. Дэвовы агрегаты! В первый раз Номори их просто толком не рассмотрел, а когда пришлось в кабине сидеть, дорогу показывать… Разве нельзя ехать чуточку медленней?!! Собственно говоря, туда и пешком дойти можно было – усадьба отлично просматривалась с окраины Кунг-Харна, но полдня, проведенные на солнцепеке, еще не сгладились из памяти старейшины.

– Шикарный форт! – заметил водитель.

Ну… Да, усадьба высокого чиновника – это ни в коем случае не дворец. Четырехэтажная прямоугольная коробка с закрытым внутренним двором, плоской крышей и узкими прорезями окон. Вокруг – трехметровый забор из кованных прутьев, взобраться по которым неспособен оказался даже вьюнок. Точно такие же ворота, приветливо распахнутые. Вокруг – ни души.

Ингернийцы предусмотрительно остановились в ста метрах от ограды, на границе полощущихся белых флагов. Номори нехотя вылез из машины – вид усадьбы вызывал у него отвращение.

– Что здесь случилось? – заинтересовался господин Мерсинг.

– Был праздник середины зимы, понимаете? Прием, масса приглашенных. Наружу не вышел никто.

А еще не успели остановить утреннюю смену слуг, тревогу забили только мусорщики – быки наотрез отказались заходить в ворота.

– Что говорят ваши изгоняющие? – прищурился капитан Ридзер.

– На тот момент старшим у них числился Су’Ругул, он был среди приглашенных. Следующий по иерархии, С’Кьям, получив приказ Храма зачистить поместье, попытался имитировать отравление, но с дозой переборщил – насмерть. Второй помощник Ругула, С’Гжер, костной гнилью маялся, а лечить его стало некому, так что теперь у нас самый главный – Калич, вы его видели. Он говорит, что там – Смертный Зов.

Коварный монстр! Все вокруг чисто и благолепно – не сыпется штукатурка, не гнутся стропила, не темнеет стекло. Дюжина молодых саженцев продолжает расти в парке как ни в чем не бывало. Не ржавеют замки на сокровищнице, нетленным лежит на императорском складе годовой запас риса и овса, вино в кувшинах не теряет вкуса. Но стоит в огражденном стенами пространстве раздаться биению сердца…

Капитан Ридзер походил вдоль ограды, побренчал амулетами и быстро вернулся.

– Карантинный феномен, как он есть! – довольно констатировал колдун. – Хищное Эхо.

– Надежды нет? – Голос Номори дрогнул.

– Ну почему же! Нежить-то как раз не проблема…

Ингернийцы понимающе переглянулись.

– Дело в том, что справиться с карантинным феноменом может только один из нас, – вымучено улыбнулся господин Мерсинг. – Осталось убедить его немного поработать.

Номори воздержался от комментариев. Он вообще не представлял, что заставляет тронутых порчей вкалывать в поте лица, когда все необходимое можно отнять силой. Хорошо хоть личностью Аната’Зирона ингернийцы не интересуются! Номори не представлял, что в таком случае ему говорить.

Старейшина уважительно поклонился:

– Сообщите мне ваше решение как можно скорее. На все сопутствующие вопросы может ответить мой заместитель, Ана’Тулле.

Всю обратную дорогу ингернийцы спорили. Нет, не о способе изгнания чудовища, перед которым императорскому рыцарю оставалось бы молча отступить. О том, как подвигнуть на нужное деяние молодого колдуна (Номори его помнил – дружелюбный юноша, нагловатый, но это у тронутых порчей в крови). Возникало ощущение, что нежить мельче.

Старейшина собрал все мысли о проклятой усадьбе, пайках и голодающих шахтерах вместе и задвинул в дальний уголок сознания. Тут он все равно ничего больше сделать не может. Где еще может подкарауливать их неназываемый злодейский замысел? Надо напомнить секретарю об обязанностях – списка официальных мероприятий у Номори до сих пор нет.

Так бы и лежал всю жизнь кверху брюхом. Хорошо!

В одной гостинице с отрядом Ридзера я останавливаться не стал: во-первых, рожи армейских экспертов надоели мне до тошноты, во-вторых – дурные воспоминания. Резонно рассудив, что белый в плохом месте жить не станет, я заселился в тот дом, который облюбовал для себя Лючик. Владелец жилища был в некотором замешательстве, обнаружив нового жильца, но возражать не стал (требовать плату за постой, кстати, тоже). Пришло время вкушать положительную сторону са-ориотских традиций.

Мою драгоценную особу разместили в тенистом дворике, обложили подушечками и принялись ублажать. Стоило скинуть с ног сапоги, как на их месте тут же оказались мягкие туфли. Одежда как-то сама собой оказалась выстирана и заштопана, Макс – аккуратно расчесан (они что, не поняли, к кому лезут?). Около ложа всегда стоял холодный мятный чай и какие-то сухарики, в поле зрения мелькал мой непоротый брат, за перемещениями которого неусыпно следил Шорох (или я за себя не отвечаю). Единственным моим конкурентом оказался младенец, зычно требующий жрать и спать. Хорошо.