Дмитрий Шелег - Глава рода [litres]

– И что же мне теперь делать? – спросил я растерянно.

– Лечиться, – пожал плечами врач. – Будем надеяться, что рано или поздно твоя память восстановится. Все же ты не старик, а молодой и здоровый парень. Так что шансы есть, и немалые.

– Будем надеяться, – произнес я и сделал вид, что расстроенно смотрю в окно.

Врач вздохнул и молча вышел из комнаты, а я мысленно улыбнулся, стараясь не выходить из образа растерянного подростка.

«Да! У меня получилось! Ура! Теперь нужно восстановить силы, приодеться, разобраться в обстановке и бежать в империю. И, кстати, было бы неплохо оповестить наставника, что я еще жив, а то с него станется чего-нибудь учудить».

Строя планы, я старался не думать о погибших бойцах моего отряда. Пока не время. Сначала я приведу себя в порядок, вернусь домой, а потом найду отправившую меня на больничную койку женщину и вдумчиво с ней пообщаюсь. Надеюсь, она расскажет, кто именно стоит за этими похищениями, и я с ними поквитаюсь. За погибших ребят.

Следующие несколько дней прошли в довольно успешных попытках подлечиться и вернуть себе хотя бы часть имевшихся ранее сил. В этом мне помогал медицинский персонал больницы, который обеспечил различными уколами, микстурами, капельницами, а также вполне неплохим четырехразовым питанием. Сам же я не имел никаких особых навыков в медицине, поэтому все, что мне оставалось, это медитировать во внутреннем мире и насыщать тело энергией в надежде, что организм сам поймет, куда нужно направлять силу. Медитации я успешно использовал уже в первый день моего выхода из комы, так как мне совершенно не улыбалось просить помощи у медицинских работников, чтобы просто сходить в туалет. Поэтому ближе к вечеру я предпринял первую и довольно успешную попытку подняться.

Сил у меня было мало, голова кружилась, а ноги предательски дрожали, однако встать все же удалось.

– Парень, ты бы прикрылся чем, – засмеялся немолодой мужчина лет пятидесяти, который лежал на соседней койке. – А то к нам скоро практикантки в палату зачастят.

Другие пациенты поддержали шутку одобрительными смешками, все же сегодня наша комната пользовалась определенной популярностью у представительниц слабого пола. Я тоже улыбнулся, а после, чуть отдышавшись, произнес:

– Да я бы с радостью. Только почему-то мне после реанимации никто мою одежду так и не принес. Однако соглашусь, что ходить по больнице голышом – это не лучшая затея.

Подхватив висящее на спинке кровати у ног длинное вафельное полотенце, я успешно обвязал его вокруг талии, словно Тарзан, а затем, держась за стены, медленно направился к выходу из комнаты, отказавшись от помощи и вызнав у соседей, где именно находится мужской туалет. Благо он расположился недалеко от нашей палаты, и посторонняя помощь мне действительно не понадобилась. Спокойно дошлепав босыми ногами до нужного места, я сделал свои дела и на обратном пути столкнулся с молоденькой медсестрой, которая, увидев мое передвижение вдоль стены, не слушая возражений, юркнула мне под руку и, обхватив за талию, помогла вернуться к кровати.

Наше совместное возвращение мужчины встретили одобрительными смешками, а покрасневшая девушка, чтобы скрыть смущение, набросилась на меня с расспросами:

– Почему вы передвигаетесь по больнице в таком виде? Где ваша одежда?

– Я и сам хотел бы это узнать, – пожав плечами, ответил я, хотя на самом деле прекрасно понимал, что в настоящее время гол как сокол. – После реанимации мои вещи так и не привезли, может, вы мне поможете их найти?

– Да? Странно… – несколько удивленно произнесла девушка и, задержав внимание на моем теле, с заминкой добавила: – Скажите, как вас зовут, и я постараюсь найти ваши вещи на складе.

Мужики в палате снова хохотнули, а я, сделав растерянный вид, протянул:

– Э-э-э… Я не знаю. В этом-то, наверное, вся проблема.

– Как это вы не знаете?! – возмутилась девушка, нахмурив свои бровки, а затем резко изменилась в лице, словно что-то поняла, и протянула: – А-а-а. Не знаете имя… Ясно.

Мужчины вновь засмеялись, а не обращающая на них внимания девушка серьезно посмотрела на меня:

– На складе сейчас дежурит моя хорошая знакомая, поэтому я постараюсь найти ваши вещи.

Медсестра свое обещание выполнила, если можно так сказать. Моей одежды она априори найти не могла. Но тем не менее девушка вернулась в нашу палату где-то через час, и я разжился не только свежевыстиранным нижним бельем, но и хорошими черными спортивными штанами, темно-серой майкой-алкоголичкой и даже потасканными резиновыми сланцами светло-синего цвета.

Про то, откуда у нее эти не сочетающиеся между собой вещи, я спрашивать не стал. Явно сняли с каких-то бедолаг, чьи тела прошли через морг. Кого-то могла покоробить одежда покойников, но не меня в подобной ситуации. В настоящее время я и такой одежде был очень рад. Теперь мне оставалось только раздобыть какую-нибудь ветровку и обувь, и можно было спокойно уходить из больницы.

Я понимал, что времени у меня очень мало. То, что мне удалось облапошить следователя, – это везение в чистом виде. Совпало сразу несколько факторов, из-за которых мужчина явно поспешил от меня сбежать. Возможно, очень скоро при изучении каких-либо улик он начнет задавать себе вопросы: а почему тот парень с амнезией лежал голышом, в отличие от остальных пленных? Где он успел получить такое странное ранение в голову? Кем именно он был до похищения? Или, к примеру, само дело решат передать какой-нибудь другой силовой структуре, ее специалисты начнут обход бывших в плену людей заново и не отстанут от меня просто так.

Утром следующего дня я упросил Петра Карловича не переводить меня в неврологическое отделение, которое занималось как раз лечением пациентов с амнезией, хотя бы до тех пор, пока я немного не восстановлю свои силы.

В моих глазах был явный испуг, и добрый врач решил пожалеть молодого парня. Видимо, он посчитал, что переезд может вызвать у меня стресс, которого в моем состоянии нужно избегать, поэтому и разрешил задержаться у них еще на пару дней.

К слову, в нашей палате я оказался единственным молодым человеком, все остальные мужчины были старше пятидесяти лет, большинство имели явные проблемы с употреблением алкоголя и травмы различной степени тяжести. Подобный возрастной ценз был обусловлен тем, что одну треть местной молодежи призвали служить в армию, остальные же либо ждали своего часа, либо откупились, либо и вовсе скрылись от загребущих рук местных военкоматов. Оставшиеся дома светиться в больницах не желали, а ну как их обследуют и по-быстрому отправят воевать?

Вообще подобное наплевательское отношение к мобилизации было, возможно, из-за внушительных людских ресурсов в стране. В больших местных деревнях, как правило, жили семьи с семью-десятью детьми, в городских семьях порой рождалось по четыре ребенка. Поэтому военкоматы призывали тех, кто не мог откупиться.