Галина Гончарова - Испытание для адептов [litres]

Вот в этом никто не сомневался. Один одуванчик оставишь – недели не пройдет, все в желтых пятнах будет. А жрецы Садорена всяко хуже одуванчиков.

– Надеюсь, империя может рассчитывать на вашу помощь…

Встали и поклонились все. Высказался один Рональд:

– Наша жизнь и наша верность принадлежат империи, государь.

Коротко и по делу.

– Я буду об этом помнить, Аргайл.

Все поняли, что аудиенция закончилась, и принялись кланяться и благодарить.

Уже за пределами дворца Рональд приобнял Селию за талию и поинтересовался:

– Кто куда? Предлагаю отметить награды и повышения.

Девушки переглянулись.

Линду праздновать не тянуло – Юра…

– Пойду я, отправлю письмо отцу. Пусть порадуется. И если решит выйти в отставку, у меня теперь есть и поместье, и все…

– А я загляну к своим родственникам, – оскалилась Анна-Лиза. – Порадую их. Пусть готовятся к свадьбе.

Рональд переглянулся с Селией.

– Тогда и мы заглянем домой, к моим, – решил он. – Тоже… обрадуем.

На том и порешили. И разошлись в разные стороны.

Дом Аргайлов встретил Рональда шумом и суетой. Готовился праздник.

Кларенс Аргайл встретил Рональда чуть ли не в вестибюле:

– Сынок!!!

Рональд от объятий привычно уклонился:

– Отец, я должен сообщить неприятную весть.

Кларенс Аргайл побледнел:

– Что случилось?

– Эрвин мертв.

Герцог медленно выдохнул:

– Это точно?

– Полагаю, тело скоро доставят в столицу.

Несколько секунд герцог просто молчал.

– Матери не говори.

– Хорошо. Но…

– Пусть порадуется хоть недолго.

Селия понимающе кивнула. Действительно…

Сволочь, дрянь, гадина, а все же – сын! Был у них с девочками такой случай: гуляли по городу, увидели, как здоровущий мужик бьет ногой пожилую женщину.

Сработали они тогда как единое целое.

Подонок получил сразу двумя плетьми поперек хребта и замер, обездвиженный Линдой.

Девушки бы там его и прибили, да женщина вступилась.

Сыночек! Кровиночка родненькая… которая женилась и развизжалась, мол, без матери-то жить лучше… муж у нее помер, а молодой жене в доме старая хозяйка не нужна была. И особое паскудство было в том, что мать этот дом и строила, со своим супругом. Сы́ночка-то готовое получил.

Девушки с этим справились без особых проблем. Не угрожали, не предупреждали, просто проводили женщину с сыночком домой и предупредили, что будут заходить в гости. Постоянно. Регулярно.

И если… даже если им не пожалуются. Если соседи, друзья, если им просто что-то покажется…

Стража? Законность? Оно, конечно, да… а вы уверены, что сможете туда добраться? Мы ведь пока ничего не сделали. А когда сделаем, вам уже поздно будет. Вообще все – поздно.

Получилось доходчиво. И женщина доживала свой век в покое и довольстве.

Вот и тут. Сволочь, дрянь, но – сын. И радости у Дороти Аргайл не будет. Никакой…

– Рон! Селия, детка! – Леди Дороти спускалась по лестнице.

– Как самочувствие, матушка? – не удержался Рональд.

Леди невинно пожала плечами:

– Намного лучше. Полагаю, самое лучшее лекарство для меня – ваш первенец. Сели, детка, ты еще не беременна?

– Леди Аргайл, – Селия решила пока не уменьшать дистанцию, сначала надо получше узнать родственничков, – мы с Рональдом решили подождать. Годика три.

– Как?! – ахнула дама. – Рональд, что за глупые шутки?

– Разве, Сели? Мы же говорили о пяти годах? – поддержал Рон.

– Пяти?! Годах?! Кларенс, мне плохо!

– Клизму? – Рональд ловко вытащил из воздуха означенный артефакт.

Леди Дороти перестала хвататься за грудь и топнула на сына ногой:

– Бесчувственный!

– И уйти могу. С женой.

– Нет-нет… проходите. Останетесь пообедать?

Что оставалось делать молодым людям? Только соглашаться.

Родственнички…

То же самое, хоть и чуток с другой интонацией, думала Анна-Лиза. Р-р-родственнички.

Встретили их едва не на подходе к дому. Отчим вышел навстречу и попробовал пожать Грону руку. Зря.

Орк не нарочно, но так сдавил пухлую купеческую ладонь, что Шинор Аркен взвыл. Грон вежливо извинился… то есть попробовал извиниться, но Анна-Лиза не дала.

– Ничего, сейчас все пройдет. Взрослый человек может и потерпеть маленькую боль.

А что? Ей такое говорить можно было, а она теперь молчи?

Да, она мстительная вредина! И весьма довольна этим обстоятельством, вот!

Грон понял, что дружбы в семье нет и не будет. А через пять минут убедился в этом окончательно, застав в гостиной мизансцену «Императрица и дофин».

Танна Аркен, сидя в высоком кресле, изображала императрицу в роскошных драгоценностях, что при простом повседневном платье казалось смешным и чуточку нелепым.

Фарл стоял за креслом и испепелял Грона гневным взглядом. Вот что Анни нашла в этом орке?

Он же страшный! И с клыками! И одеваться не умеет, и вкуса у него нет, и на последней постановке театра «Каллевир» он не был, и о новинках литературы и музыки с ним не поговоришь… Сущее животное! Вот!

И что Анна-Лиза в нем нашла? То ли дело он, Фарл, молодой человек из высшего общества… почти из высшего. Главное – воспитанный и образованный.

– Дочь, – тоном той же императрицы проговорила Танна.

– Мать, – в тон ей отозвалась Анна-Лиза и демонстративно взяла Грона под руку.

– Что ж. Подойди и дай тебя обнять.

– Благодарю, матушка, но не стоит утруждаться. Вы платье помнете, – хамски ответила Анна-Лиза.

Шинор скрипнул зубами.

Раньше он бы высказался в том смысле, мол, что ты себе позволяешь, дрянь?! А сейчас страшновато…

– В любом случае, дочь, я рада тебя видеть.

– Полагаю, родственные чувства у вас сохранятся и позднее? – Анни улыбалась. – Я прибыла с радостной вестью. Его императорское величество дал свое соизволение на мой брак.

– Ах, – прижала руку к горлу Танна.

Как-то она догадалась, что это брак не с Фарлом.

– Более того, мое приданое перейдет под мой контроль.

– Ах… – это уже Фарл не сдержался.

– Надеюсь, – Грон улыбался не менее ядовито, чем Анна-Лиза, – вы понимаете, что если мою невесту что-то не устроит… его императорское величество назначит полную аудиторскую проверку.

– Ах… – Настала очередь Шинора.

Анна-Лиза рассматривала мать с отвращением. Мать…

Всего лишь утроба, которая выносила ее, и только. Мать не кормила ее грудью – это портит фигуру, не баловала в детстве, не сидела с маленькой Анни по ночам, когда девочке снились кошмары – так часто бывает у будущих магов, не играла с малышкой, не учила ее, не… не… не…

И любить в ответ? Уважать, восхищаться, ценить? Позволить превратить себя вот в такое?

Анни холодно улыбнулась:

– Хорошо, что собирать вещи мне не надо, правда, маменька? В этом доме попросту нет моих вещей.