Виктория Никитин - Неправильная ведьмочка, или Некромант на задании [litres самиздат]

– Последняя – на последнем издыхании выдохнула я, буквально рухнув на каменную площадку – пять минут отдохнём и пойдём дальше.

– Значит всё же и у твоей выдержки есть границы – усмехнулся Никита, нависая надо мной.

– Пять минут – попросила я, не открывая глаз.

Мы проделали весь путь от начала до конца и взобрались на самую вершину скалы к подножью замка Ашаран. Правда, последние десять ступеней я думала, не выдержу. Мышцы мелко подрагивали от перенапряжения, ноги подкашивались, рука так и норовила выскользнуть из Никитиной руки, а желания куда-либо идти медленно пропадало. Лишь благодаря уговорам Никиты и его мягким приказам, я всё же нашла в себе силы идти и наконец оказаться тут. Прохладный камень приятно остужал разгорячённое тело, а получившие покой мышцы радостно отдыхали, набираясь сил для следующего, последнего рывка.

– Не залёживайся, нам нужно продолжать.

– Да, да, ещё совсем чуть-чуть, у меня всё болит.

– Ты всегда была безответственной, ленивой и постоянно жаловалась, и ныла: я не могу, я не понимаю, мне сложно, всё болит.

Этот новый голос, раздавшийся совсем рядом, заставил меня оцепенеть от ужаса. Медленно, очень медленно, я повернула голову и увидела его, нависающего надо мной. В классических штанах, с толстым ремнём, белой рубашке с закатанными рукавами и расстёгнутыми верхними пуговицами. Тёмные волосы коротко стрижены, волевой подбородок напряжён, ровные скулы заострились, а обычно теплые карие глаза почернели от злости. Именно этот образ отца ассоциировался у меня со страхом. Именно такого его я с детства боялась больше всего. Властный, надменный, возвышающийся надо мной, приказывающий и будучи в полном праве приказывать.

– Папа – я тут же подскочила, вмиг забыв про усталость.

Никита попытался схватить меня за руку, но я не обратила на него никакого внимания, шагнув к отцу.

– Что ты тут делаешь?

– Смотрю как МОЯ дочь дурью мается и сбегает от обязанностей. – он скрестил руки на груди, смотря на меня с надменностью, так как он умел смотреть на своих подчинённых, которые повиновались ему во всём.

– Я… я… всего на пять минут, отдохнуть.

– Отговорки, ты всегда искала лишь отговорки. Обучаться двум наукам тебе было сложно, познавать ведьмачество и некромантию одновременно ты не можешь, принять посвящение у тебя не хватит сил, учиться на экономическом и работать в компании одновременно ты не выдерживаешь, а что ты вообще можешь?

– Папа, прошу…

– Можешь только жаловаться, стенать, просить, умолять и унижаться перед всеми. Ты даже не прошла посвящение в ведьмы, не приняла ни один из путей, потому что не можешь, потому что слаба.

– Я… мне было всего 18, я запуталась.

– Запуталась она? В чём, в своём собственном ничтожестве – он зло посмотрел на меня, возвышаясь надо мной и смотря свысока. – Ты никогда никого не слушала, всегда делала лишь то, что тебе вздумается. Никогда не понимала, через что пришлось пройти мне, чего мне стоила твоя учёба, через какие препятствия и какие связи пришлось подключить, чтобы ТЕБЯ, ошибку природы, приняли и начали учить хоть чему-то, чтобы тебя не лишили силы и не подписали смертный приговор.

– Я понимаю – тихо прошептала я, отпуская голову.

– Ни чёрта ты не понимаешь, я ради тебя…

– СТОП! – возглас вырвался неосознанно, выработанная реакция за последние годы, привычное поведение. Мой крик был так неожидан и эхом разнёсся по пространству, что это отрезвило, вернуло в настоящее и вывело из угнетённого состояния. – Стоп – уже совсем тихо повторила я.

Отец напротив меня молчал, он стоял, всё также скрестив руки на груди, мышцы напряжены, ноги на ширине плеч, голова поднята, высокомерный взгляд, он всегда был для меня образцом силы и власти, несгибаемая гора, способная выдержать все удары судьбы. Пример силы и целеустремленности, он был человеком, способным достигать любых высот, во что бы то ни стало. И смотря на него сейчас, я впервые осознала, насколько же мы похожи. Да, внешне я была копия мамы, низенькая, пухленькая, с мягкими медными кудряшками и добрым, чуть детским, всегда молодым лицом, но внутри я слишком сильно походила на отца, упрямая, несгибаемая, когда нужно было, и гибкая, где необходимо было обойти препятствие, сильная, безжалостная и в тоже время любящая и способная прийти на помощь.

– Стоп – проговорила я уже более твёрдо. – Сейчас мне некогда выслушивать твоё нытьё, мне пора идти дальше.

Я не стала что-либо объяснять, оправдываться и что-либо доказывать ему, как делала это всегда. Я просто развернулась, подошла к Никите и вложила свою руку в его.

– Пошли – впервые предложение исходило от меня.

Мы двинулись дальше, оставляя иллюзию отца за спиной, иллюзию, которая подхваченная ледяным ветром, развеялась над скалами.

Высокие двери из красного камня были исписаны неизвестными мне символами, десятки сотен столбиков, напоминающие арабскую вязь, покрывали их сверху до самого низа.

– История силы – Никита подошёл к двери касаясь надписей кончиками пальцев – кто-то говорит, что все знания о некромантии, как и сама эта сила, появились именно из подреальности. Когда два мира соприкоснулись, появились мы, именно поэтому именно мы можем проникать сюда без препятствий, именно поэтому лишь мы можем с лёгкостью управлять тварями из этого мира. Потому что мы такая же часть подреальности, как она часть нас. Дальше сама, тут мой путь завершается, сквозь врата силы ты должна пройти одна. – он освободил мою руку и отошёл в сторону, оставляя меня одну перед вратами.

От завершения пути посвящения в некроманты меня отделял лишь шаг, всего несколько действий, и я смогу соприкоснуться с пустотой. Внутри было тихо и спокойно, странно, не было никакого трепета, не было возбуждения или страха, все было именно так, как должно быть. Словно всю свою жизнь до этого я шла именно сюда. В лоно истока части себя, силы, которая возродилась во мне, и которую я так до конца и не приняла.

Я подняла руку и толкнула дверь. Она мягко поддалась. Массивные створки беззвучно распахнулись, открывая передо мной провал в темноту. Тонкая черта радужного сияния разделяла меня от «До» и «После», сейчас я ещё тут, и даже несмотря на весь пройдённый путь, без финального шага он и ломаного гроша не стоит. И я шагнула.

Темнота была повсюду, непроглядная, густая, всепоглощающая. Темнота была воздухом и пространством, она была водой, огнём и землёй, она была сутью жизни и смерти. Темнота была пустотой. Она была всем и ничем одновременно. Я была в темноте, и темнота была во мне, я сама была этой темнотой. Что-то внутри отозвалось болью, что-то внутри отозвалось радостью, что-то внутри рыдало от страданий, что-то внутри плясало от счастья. Что-то внутри рождалось вновь, что-то умирало, увядая в вечном непостоянстве. Нет ничего более постоянного, чем само непостоянство. Текучая и одновременно стабильная, сила во мне умирала и возрождалась с каждым новым вздохом. Две силы, две противоположности сейчас плясали в тандеме, они сплетались, воедино впервые не борясь за внимание, впервые не противостоя друг другу, а стремясь на встречу друг другу. И я купалась в этой силе, купалась в ощущениях единства, и самой жизни, и самой смерти, в сути бытия.